Марина Броницкая - Я не Поттер!

— Ступефай! – закричал мальчишка, демонстрируя свою простоту и схожесть со спасенной им Джинни ей самой.

Вот не стоило этого делать, как я понял спустя всего одну секунду. Удерживать Империо не на человеке, а оборотне, да еще бесхитростно прячась за статуей в нише, ведь больше негде – трудно, но возможно. А вот соперничать с наложенным на управляемый объект заклинанием – нереально. Ниточка порвалась, я даже щелчок в голове услыхал, словно там действительно что‑то оборвалось!

Ремус Люпин одолел свою звериную сущность в считанные мгновения, и в таком виде ему претило насилие, он ведь не знал, что никто не заставит его убивать. Муки его человеческой души придали ему сил, и он просто перепрыгнул Уизли, пытаясь скрыться во тьме коридоров. Авада переставшего тяжело дышать и стонать Лорда ударила в каменную кладку и не остановила почуявшего свободу оборотня. Он мчался быстрее ветра, но проносясь мимо моего убежища замешкался, увидел темную фигуру и шумно втянул носом воздух. Я не мог ничего поделать, не мог себя выдать, вслед чудищу смотрела уже вконец зареванная Джинни, а игры с ее памятью, с памятью того, кто должен быть верен всем сердцем – дело опасное.

На меня смотрел человек, все понимающий человек, разве только с налитыми кровью глазами животного, и я успел сто раз пожалеть о своей неуверенности в деле истребления врагов и пообещал себе, что больше не повторю подобной ошибки, не дам себе её повторить. Эти глаза мне говорили, что их обладатель обязательно вспомнит и меня, и мой запах, и мой коварный план. Ремус Люпин не сможет забыть навсегда, он забудет мою тайну всего на двенадцать коротких месяцев…

— Как тебя зовут? – услышал я краем уха, как только оборотень скрылся из виду.

— Том. А тебя?

— Джинни… – просипела девчонка, чуть не падая.

— Извини, Джинни, я не могу тебя поддержать… – опечалился Риддл. — Ты лучше вот сюда подойди, к стенке… Вот так, да…

— Спасибо, спасибо, спасибо… – только и могла бормотать Уизли.

Отдышавшись, она все же задала интересующий её вопрос:

— Ты какой‑то…

— Прозрачный?

— Да!

— Это нормально, у меня нет тела.

— Ты призрак?!

— Не совсем… – протянул её собеседник. – Скажу больше – ты меня знаешь, Джинни, должна знать, ты же настоящая, чистокровная волшебница. Я вижу сияние вокруг тебя, твоя кровь не несет беды. Она несет только радость и силу…

Жаль, не могу покашлять. Какое еще сияние?! Ладно тетя Петуния зачитывается яркими книжицами о всевозможных сияниях вокруг всех частей тела, но Темный Лорд! Одернув себя, я перестал пыхтеть от возмущении, вспомнив, что подобный абсурд был бы невозможен, будь передо мной один Волдеморт, а не юный школьник, так похожий на всех юных школьников в мире.

Уизли терпеливо выпытывала настоящее имя у своего нового героя и убеждала его, что никогда не отвернется от него, если он все же решится и назовет себя. Том вошел во вкус и ломался на удивление правдоподобно.

— У меня уже нет друзей… – он все еще жаловался. — Или же они еще слишком малы, чтобы быть друзьями…

Я не удержался и фыркнул.

— Говори, как тебя зовут и не переживай, немедленно! – твердо сказала девчонка и топнула ногой, демонстрируя весьма решительный настрой.

Том продолжал сомневаться, смотрел не на Уизли, а себе под ноги и печально качал головой, изредка бросая скромные взгляды на девчонку но, судя по всему, падкая на все красивое она в них просто тонула.

— Альбус тебя не одобрит, и ты отдашь меня ему на растерзание… Он печется совсем не о тех, о ком бы ему стоило заботиться, Джинни.

— Обещаю, я буду молчать, как рыба!

— На мне мантия Слизерина, и я старше, чем кажусь. Ты многого не знаешь, девочка…

Джинни не отличалась крепостью нервов, да еще после пережитого, и готова была завизжать от нетерпения, а я был не прочь к ней присоединиться. Не знаю, как долго мне пришлось бы мерзнуть у сырой стены, если бы не голоса спешащих на выручку. Они только–только услышали крик но, разумеется, опоздали бесповоротно.

Обойдя девчонку, он наклонился и зловеще прошептал ей в затылок:

— Знающие люди называют меня лордом… Я Волдеморт, Джинни, лорд Волдеморт…

Уизли подскочила на месте и резко обернулась, но позади неё больше не было высокого мальчика в мантии старосты, он растворился, оставив после себя лишь легкую дымку тумана. Наверное, она всё еще ощущала холод его дыхания на своих волосах, и её испуг был виден на расстоянии. Джинни колотила такая крупная дрожь, что стук её зубов заглушал мои мысли. Ей дали выбор, заставили определиться с тем, кому она будет верить от начала и до самого конца. Первый курс, младшая дочь, своенравный характер… Что еще надо, чтобы вылепить нужного человека? Она только–только начала жить, даже Белла была когда‑то такой же, как и Уизли сейчас – маленькой и упрямой.

Первым до места происшествия добежал Симус, по моей задумке он должен был стать героем, обезвредив и так обезвреженного Риддлом оборотня, и тем самым облегчить Джинни процесс создания легенды. Вторым до них добрался отец – оценить ситуацию, снять всевозможные ограничители времени с коридора и отвести ученицу в лазарет, поставив блок на некоторые её воспоминания, скрывая их от чужих глаз и ушей. Понятное дело, всем пришлось импровизировать, и оставшегося не у дел Симуса отправили вперед, предупредить мадам Помфри о случившемся и пострадавшей.

Оставшись наедине, отец поспешил спросить:

— Мисс Уизли, что произошло?! Как вы себя чувствуете?

— Оборотень, сэр… Он выскочил прямо на меня и хотел убить!

— Я так и знал… – сокрушался отец, участливо приобняв Джинни за плечи.

— Знали?!

Первым ответом ей был тяжелый вздох, полный печали и такого несвойственного декану сочувствия.

— Это Ремус Люпин, Джинни. Директор взял его на работу… по собственным соображениям. Говорил же я ему, он опасен, очень опасен…

— Противный старик! – заорала девчонка, и в её все еще дрожащий голос таил в себе не только злость, но и настоящую искренность.

— Ну что вы, нельзя так громко о директоре, — папа явно язвил и не скрывал этого, — нас могут услышать…

Джинни вняла и тихо прошептала:

— Но он и вправду противный, профессор!

Профессор не ответил, он ухмылялся вслед возмущенной ученице и готовил свой главный вопрос:

— И как же вы спаслись?

Джинни подумала, и до меня долетел её громкий ответ:

— Он убежал.

— Как так, сам? По собственной воле? – якобы удивился отец.

— Сам… – она пожала плечами и нарочито небрежно тряхнула копной тяжелых рыжих волос. – Испугался чего‑то, наверное!

— Какая удача…

Ну, тут как посмотреть — для кого удача, для кого игра, а для кого, как для меня, изматывающий труд. Одно я знал точно – не только Джинни попала в такие манящие сети Темного Лорда, но и я – в свои собственные. Ослепнув от желания хоть кого‑нибудь, но пожалеть, я выпустил из рук теперь уже главного своего врага. Не помню, как добрался до отцовского кабинета, не помню, как проскользнул в него, но помню, как был жалок, стоя на коленях перед камином. Нервно ломая пальцами еще теплые древесные угли, не обращая внимания на пепел, падающий на мою мантию, я ждал разговора с Сивым, я давно так никого не ждал. Мне казалось, что от тревоги и злости мой рассудок вот–вот покинет своего хозяина. Не было резона начинать охоту за Ремусом прямо сейчас, и меня подгонял не один лишь страх, а желание отомстить за эту боязнь, горячее и пугающее.