Марина Броницкая - Я не Поттер!

В школу я вернулся на день раньше. Успел поговорить по душам с Филчем, успевшим за время каникул переболеть желудочным гриппом в полном одиночестве, проверить наличие комнаты с зеркалом и Риддлом в нем, погонять по этажам Пивза, в отместку за все его неудавшиеся попытки помочь младшему Снейпу хоть в чем‑то. Мне даже повезло, и я увернулся от Хагрида, рыдающего при виде меня каждый раз, как только я появлялся в поле его зрения. Он до сих пор представляет меня на месте единорога или кентавра, бедный и глупый лесник.

Первым из гриффиндорцев, исключая меня, вернулся Симус — бледный и злой не как Симус, а как самый настоящий Малфой. Все эти дни он проходил школьную программу вместе с матерью, что не помешало ему чистосердечно признаться мне:

— Я ни черта не знаю, Гарри!

К тому же он постоянно бегал на третий этаж — проверять наличие Пушка, и трясся так, словно ожидал, что в школу вот–вот ворвется Волдеморт с армией головорезов, во главе которой будет мой отец! О последнем я просто догадывался, как вы понимаете. Ни Невилл, ни Гермиона разубеждать его не хотели, они думали также, только не тряслись — меня стыдились.

Весенняя свежесть сменилась удушающей жарой. Наступила пора экзаменов, легких до неприличия. Уже лет тридцать, как школьную программу упростили, и Флитвик, заставляющий учеников пускать в пляс ананас, меня не пугал. Равно как и МакГонагалл, по заданию которой я превратил мышь не в простую табакерку, а золотую. Похвалила она меня как‑то вяло и грустно, кстати, а в глаза почти не смотрела, знала, что я могу больше, и это её почему‑то расстраивало. Финниган тоже смог трансфигурировать мышь в табакерку, но только чугунную и с мышиным хвостом, и только после того, как я целый час потел под кабинетом, объясняя ему, как именно это сделать! Про хвост я ничего такого упоминал, разумеется, его осечка.

А затем, в библиотеке, сызнова повторяя пройденные тесты по истории магии, но так и не вспомнив, кто изобрел самопомешивающийся котел, Симус вспомнил нечто такое, что сулило мне большие неприятности, больше смахивающие на настоящую беду…

Он резко вскочил на ноги.

— Ты куда? — сонно поинтересовалась Гермиона, почти уснувшая над учебником.

— Я только что кое о чем вспомнил, — пояснил мальчишка. Лицо его побелело. — Нам надо срочно пойти к Хагриду.

— Зачем?! — только и смог выдавить я, уже спеша за ирландцем.

— Вы не думаете, что все это очень странно? — наконец произнес Финниган, взбираясь по поросшее травой склону и помогая вскарабкаться на него перепуганному Невиллу. — Странно, что больше всего на свете Хагрид мечтал о драконе. И тут вдруг появился незнакомец, у которого чудесным образом в кармане оказалось яйцо дракона. Ведь разведение драконов запрещено. А как вы думаете, сколько людей с драконьими яйцами в карманах бродит по Англии? И скольким улыбается удача, и они встречают своего Хагрида? Почему же я раньше об этом не подумал?

Конечно, Хагрид не знал, что незнакомец в капюшоне с драконьим яйцом в кармане — Квирелл. Но распроклятой троице все же удалось узнать секрет Пушка.

— А он… он спрашивал что‑нибудь про Пушка? — спросил лесника Симус, с трудом сохраняя спокойствие.

— Ну… да… А чего тут такого? Думаешь, много по свету трехголовых псов бродит? Ну, я и рассказал про Пушка… ну… что он милашка, если знаешь, как с ним обходиться надо, да! Ему только спой, или на флейте поиграй немного, или еще на каком инструменте, и он уснет сразу, и…

На лице Хагрида внезапно появился испуг.

— Не должен был я вам такое говорить! — взревел он. — Забудьте, короче, что я тут наболтал! Эй, ты куда?

— Симус, постой! — кричал я ему в спину. — Это еще ничего не значит, зачем тревожить Дамблдора?

Я на удивление быстро его догнал, и не сразу понял, что мальчишка стоит, как вкопанный.

— Гарри, ты хочешь помешать Тому–Кого–Нельзя–Называть, или не хочешь? — с хитрым прищуром поинтересовался он у меня и я от неожиданности даже отступил от него немного.

— Да, Гарри, хочешь или нет? — повторил за ним запыхавшийся Невилл.

И пока аналогичный вопрос не задала отставшая от нас Гермиона я, с убежденностью в голосе, поспешил заверить сомневающихся:

— Да как вы можете! Он… он… он знаете что с моей мамой сделал?!

Все отвернулись и засмущались, уставившись в землю, а страшное мгновение прозрения, грозившее наступить вот–вот, прошло по касательной, так и не задев их умы. Я должен был им помешать, но не смог. Симус как машинное отделение паровоза, тягач, а я безвольный вагон, потому что иначе просто нельзя!

Единственное, на что меня хватило, это написать письмо отцу и передать его Хельге. Я писал неровно, глаза застилал туман, и пока остальные обсуждали у директорского кабинета, что будут рассказывать Дамблдору, сунул бумажку эльфийке, сделав вид, что получаю от неё указания по поводу предстоящего ужина у Малфоев в честь окончания учебного года.

— Да, именно тот костюм, и вообще, мне сейчас не до этого, Хельга, отстань от меня! — проорал я из‑за угла, и вышел к остальным.

Они как раз выяснили у Минервы, что директора нет, и я встрял в беседу.

— Он улетел? — спросил я слабеющим голосом. — В такое время?

— Видите ли, мистер Снейп, профессор Дамблдор очень известный волшебник, и у него часто появляются срочные, неотложные дела.

— Но это важно!

— Вы хотите сказать, Снейп, — профессор МакГонагалл не прибавила к моей фамилии свое обычное «мистер». Это означало, что она уже вне себя и лишь усилием воли держит себя в руках. — Вы хотите сказать, что ваше дело куда более важное?

Да, это я и хотел сказать, мое дело важнее! Я так сильно хотел, чтобы директор оказался на месте и «образумил» нас, что смотреть на декана еще искренней, чем в тот момент, я больше уже не смогу. Моя «честность» её обескуражила, она склонила голову набок и внимательно на меня посмотрела.

— Не стоит так переживать, Гарри… Уверена, он скоро вернется. Я ему передам, что вы его искали.

— Это произойдет сегодня, — заявил Симус, как только профессор МакГонагалл отошла достаточно далеко и уже не могла нас услышать. — Или прямой сейчас! Сн… кто‑то узнал все, что ему надо, и дождался, пока Дамблдор уедет! Бежим!

Гермиона поперхнулась воздухом. Финниган и Невилл, заметив, что она смотрит за их спины, быстро оглянулись. Позади них стоял папа. Он обошел нашу компанию, мило улыбаясь, остановился позади меня и вежливо произнес:

— Добрый день! Не стоит упускать возможность насладиться прекрасной погодой, не так ли?

— Э–э-э… — протянул Невилл, потеряв дар речи.

— У вас такой вид, что можно предположить, будто вы что‑то затеваете. А ваш факультет не может позволить себе еще сотню штрафных очков, верно, сын?