Марина Броницкая - Я не Поттер!

Мы шагнули сквозь огонь, на мгновение закрывший от нас то, что за ним, но уже в следующую секунду оказались в последнем зале, посреди которого стоял Квирелл…

Что должны были сделать первокурсники, увидев того, кто сильнее их в тысячи раз? Попытаться разоружить, насмешив тем самым до колик в животе и надеяться, что от них, колик, он и скончается? Одно мимолетное движение и все мы оказались связанными, без палочек и возможности выбраться, единственное, что у нас осталось — это удивление. Именно у нас, я тоже удивился, и еще как — веревки скрутили меня слабо, почти ласково. Для него существует разница — кто перед ним. Существует!

— Так–так, кого я вижу… Цвет краснознаменного факультета, весь цвет… Чем обязан, дорогие мои?

Взмокший, бледный и жалкий Квирелл, со сбившимся тюрбаном на голове, выглядел совсем не так уверенно, как говорил. И его походка в вразвалочку, и исчезнувшее заикание, и слова, произносимые словно через силу, с хрипотцой в голосе — все это ясно говорило, что управляет им кто‑то другой. Выходит, камень еще здесь? Уж темный Лорд придумал бы, как исчезнуть, добыв то, что ему нужно!

— Не трогай камень! — проорал Симус с закрытыми глазами. Я покосился на него с недоумением. Нужно будет запомнить, что если будет бой, а мы вдруг окажемся с ним на одной баррикаде, пусть идет первым, ему явно нравятся мысли о скорой смерти, идиот!

Мое фырканье все же вырвалось наружу, и так как мы сидели спиной друг к другу, как лепестки ромашки, ирландец издаваемые мной звуки уловил.

— Чего? — зашипел он.

— Да, не трогай! — великодушно и громко согласился я с ним, и на этот раз скептически фыркать довелось уже профессору.

— А я тебя ждал, Гарри…

— Да? — я сильно заинтересовался.

— Ну, не то чтобы прямо сейчас!

Да уж, даже и не сомневаюсь.

— Понимаешь, тут есть одна загвоздка… — он замолк, осознав, что беседует слишком обычно.

В этот момент Симус опять проявил свою напористость и пытливость. Брал бы пример с Гермионы, сидит себе спокойно и молчит, как рыба. Хорошенькая такая рыбка, просто загляденье!

— Это вы тролля выпустили? И профессор Снейп не виноват?!

Я счел нужным возмущенно задергаться, праведно гневаясь на за такую несусветную глупость. Не выдавать себя, значит, не выдавать.

— Ты слишком любопытен, чтобы оставлять тебя в живых…

И как с таким не согласиться?!

— Подойди! — кивнул он мне и стянул с себя тюрбан. Симус охнул, а Гермиона впервые издала какой‑то звук, похожий на писк.

Избавив меня от веревки, он поманил меня к себе пальцем, а затем обернулся. И на меня вновь уставились жуткие красные глаза Темного Лорда. Сколько воли нужно иметь в себе, чтобы существовать вот так…

— Стань здесь.

Я послушно встал перед зеркалом Еиналеж, которое ожидал тут увидеть в последнюю очередь. Уж лучше бы камень тролль охранял, или мертвец какой‑нибудь страшненький!

И в моей голове зазвучали слова:

«Что ты видишь?» — спросил Волдеморт.

«Себя. Я подкидываю… — меня будто по голове кто ударил, — камень!»

«Что дальше?»

«Я ложу его себе в карман… Ой, я чувствую тяжесть в мантии. По–настоящему!»

И я потянулся в тот карман, который еще секунду назад был пустым, а теперь там лежало то, что способно дарить вечную жизнь всем живому! Однако в следующую секунду моё запястье больно сжали холодные пальцы Квирелла.

«Не спеши! Ответь мне — ты хочешь только найти камень, не использовать его?»

«Я не…»

«Не ври, только не сейчас. Ты знаешь, кто я такой, знаешь, что мне ничего не стоило тебе соврать тогда, и лгать потом. Я поступил так?»

«Нет…»

«Мне опасно тебе лгать, нас ждет общее будущее или же общая гибель. Одна на двоих! — слова просто взрывались у меня в голове. — И не имеет значения, хотим мы этого или нет. Говори мне правду!»

«Да, хотел бы… когда‑нибудь» — я сказал то, что еще минуту назад было неизвестно мне самому.

Пальцы Квирелла вновь сжали мою руку, но теперь — с одобрением.

«Молодец, Гарольд, молодец… Это ловушка, твоя и моя. Альбус планировал сказать тебе, что чистые намерения твоей души меня одолели, но зеркалу все равно, какие у тебя намерения, оно не чувствует, в нем нет жизни… Каков хитрец!»

Симус закашлялся и я очнулся от раздумий.

«Камень что, опасен?»

«Я чувствую его силу, он настоящий. Тот, который в правом кармане, а не левом… — он горько скривился. — Но он убьет меня, на нем персональное заклятие, какая честь для простого ученика Альбуса, какая честь… Я испарюсь из этого тела, только дотронувшись до него, и всё пропадет зря. Посмотри мне в глаза!»

Я опять заглянул в его кровавые глазницы и содрогнулся. Они горели ненавистью, отчаянием, а еще в них плескалась бездонная боль. Его учителем был Альбус, он учил его самозабвенно, всему, что знал сам. Он восхищался своим воспитанником, хоть теперь и не признает этот факт, но ученик оказался сильнее, его мощь поразила и испугала учителя, вот из‑за чего все началось…

«Когда‑то давно Дамблдор верил, что все вокруг него слабее, но это не так. Меня нет в мире живых, но я сильный, и ты сильный, и отец твой сильный. Сбереги камень, Гарри, и не стыдись своих желаний, ты такой, какой есть! Мы еще встретимся, обязательно…» — и в то же мгновение он опустил руку в мой правый карман.

Огромный зал озарил серебряный свет, а Квирелл закричал от боли, упав передо мной на колени. Его красивое и когда‑то холеное лицо сморщилось от ужаса, а светлые локоны, казалось, потускнели. Самоубийство во имя высших целей, во имя моей защиты, чтобы однажды, может быть, если повезет, исполнить все наши мечты…

Теперь у моих ног извивался не сильный волшебник, а трус и предатель. Он поднял на меня слезящиеся глаза, вытер ладонью слюну с губ, и пробормотал:

— Нет, Гарри, нет, пощади…

Краем глаза я заметил, что путы с пленников спали, и как только они избавятся от них окончательно, тут же побегут ко мне. Если им что‑то станет известно, их жизни обесценятся в одно мгновение. Нет, этого нельзя допустить, нельзя.

— Отдай камень, он не твой! — закричал я и повалился на Квирелла, схватив его за шею и сдавив её так, что он не мог вымолвить ни слова. Его слабое тело не могло мне противиться, оно все еще не подчинялось настоящему хозяину. — Что ты с ним сделал?! Отвечай! — но то, что пытался прохрипеть профессор, ответом назвать было сложно.

Отпустив его на долю секунды, я отшвырнул камень немного в сторону от себя, а затем потянулся к нему, словно это профессор его кинул.

— Не–е-т!..

И камня не стало, от него осталась лишь горка красного пепла. От удара он взорвался, как ему и было положено.

— Гарри! Берегись! — закричала Гермиона, и в ужасе закрыла лицо руками.

Пока она лихорадочно выискивала в куче ветоши в углу наши палочки, Квирелл предпринял попытку защитить себя. Он схвати какой‑то обломок каменной плитки, валявшийся неподалеку, и занес его над моей головой. Но Темный Лорд не маленький мальчик, и его жалкое существование все эти два года никак не сказалось на его разуме! В той куче муляж моей палочки, и он скоро испарится, а настоящая, родная, с сердцевиной из кости дракона, в моем кармане.