Марина Броницкая - Я не Поттер!

— П–а-п–а-а–а!..

Замерли даже пиксли. Они вращали свои маленькие серые головки в разные стороны и недоумевали, чего это они такого удачного совершили, что все разом сдались? Даже гордячка Лаванда покорно разрешала одному особо усердному лупить себя указкой по мягкому месту пониже спины.

Пофессор Снейп и «папа» — два абсолютно разных понятия. Иногда он и на меня смотрит с немым удивлением, склоняет голову на бок и рассматривает так внимательно, словно не верит в мое рождение! Наличие сына в его жизни ни на йоту не исправило положение. Отцовская репутация злобного одиночки и сальноволосого ублюдка как была прочной, так и осталась. Ему на радость, разумеется. Он эту репутацию зарабатывал старательно и с особым наслаждением. Ну не любит он учеников чужих факультетов, действительно не любит! И они, ученики, не любят его в ответ, с еще большей отдачей и старанием. Отец замер у двери, явно размышляя над превратностью судьбы, то есть надо мной, и определяясь, какая роль сейчас ему больше к лицу — глухого «папы» или самого себя.

Выбрав вторую, он уверено перешагнул порог, приподняв подол мантии, и черным вихрем пересек класс. Палочка в его пальцах послушно дернулась, все пиксли лопнули, как мыльные пузыри, а Локонс попытался улизнуть от позора незаметно, ползком, но встретил на пути две преграды — ноги профессора Снейпа. Как раз вчера он «безуспешно» пытался «показать» ему, как варить «сладенькое» зелье Сна без Сновидений, ведь его так любят не только «детки», но и «дракончики»! Безусловно, когда папа умрет, то все равно не забудет этот прискорбный факт, и даже по ту сторону бытия Златопупсу гарантированы крупные неприятности .

— Профессор, позвольте я вам помогу…

Интуиция Локонса не подвела и он пискнул:

— Не стоит!

— Ну отчего же? Ваша скромность достойна высших похвал, принимая во внимание все ваши великие подвиги… Да что же это? Право, какая жалость…

— Где? — стоя на четвереньках жертва выглядела жалко, но продолжала нервно улыбаться, точь–в-точь, как на плакате.

— Мистер Финниган, посмотрите вы, вероятно, я мог ошибиться… — папа приторно вежливо поклонился, жестом пригласив мальчишку подойти поближе.

Симус чуть не лопнул от возложенной на него деканом Слизерина ответственности.

— Да, сэр! — и с такой готовностью принялся рассматривать задницу своего преподавателя, что я не выдержал и хихикнул, покачнувшись на люстре. За моим смешком последовали другие, вначале несмелые, а затем и открытые.

— Нет, сэр! Вы не ошиблись! Это дырка!

Сквозь подранные штаны весь первый курс Гриффиндора с интересом рассматривал красные шерстяные рейтузы Локонса. Папа все вертел несчастного и вертел, сокрушаясь о потерянной изысканности столь дорогого туалета, а жалкий врун и профан терял всю свою популярность. Морщилась даже Парвати — истинная фанатка знаменитости. Поклоняться солнцу в рейтузах не хотел никто…

Спустя минуту после того, как златокудрая, но бесповоротно бывшая мечта всех девчонок покинула класс, споткнувшись о чей‑то портфель, о нас с Невиллом вспомнила Гермиона и леветировала на землю. Под обжигающим взглядом отца и презрительными всех остальных, я отыскал в ведре для мытья полов свою палочку, поспорил о своем праве на неё с зачарованной шваброй, получил подзатыльник древком и загрустил так сильно, как только мог. Захотелось умереть на денек. Кто знает, может после такого отдыха я бы очнулся бодрым и веселым? Хотя нет, сомневаюсь. Я не звал отца только потому, что он отец. Еще чего!

Но вместе с его ровной спиной класс покинула и моя спокойная жизнь.

— Папочку позвал, он папочку позвал! Пуси–пуси, — щебетал Макнейр, — какой маленький, дай я тебя по головке поглажу… — он брызгался слюной и тянул ко мне свою жирные лапы.

— Отвали! — я оттолкнул его и тупица повалился на пол, все еще хрюкая от душившего его смеха.

Со всех сторон раздавалось:

— Бедненький, целый день без папочки трудно, наверное…

— Давайте его пожалеем!

— А я его всегда жалел, такой убогий умник…

Единственное, что капельку, но успокаивало — о названной «мамочке» им неизвестно, а то пришлось бы мне в срочном порядке собирать чемодан и к Каркарову на постой отправляться!

Идиоты, узнай вы, что знаю я, никто бы не смеялся. Вы бы стояли и плакали, проклятые гриффиндорцы… Что с ними не так? Где кроется этот секрет? Почему они так любят дружить против кого‑то? Сами себе врагов создают, ведь без них и Грифиндор не Грифиндор, а просто факультет. Не будь Волдеморта, его место все равно не пустовало. Срочно захотелось плюнуть себе под ноги, но воспитание не позволило. Я просто поднялся со скамьи, потирая ушибленное колено, и пошел к выходу, осыпаемый градом насмешек.

— Гарри! — крикнула мне в след смущенная таким поведением однокурсников Гермиона. — Не обращай на них внимания!

Сложно не обращать внимания на собственную жизнь, и я ничего не ответил.

Дневника нет, книжица выпала у меня из рук, поэтому я и позвал отца. Мы всегда зовем того, кто может помочь, и часто — не подумав. Однако крестраж уже пристроен, он наверняка нашел своего хозяина. До этого урока я хотел выбрать его сам, а сейчас не хочу ничего. Сгодится любой представитель краснознаменного факультета, такого опрометчиво категоричного в вопросах дружбы и вражды…

* * *

Я видел только спину Драко, его как раз эффектно представляли Фреду в качестве нового ловца Слизерина. У меня на плече сладко похрапывал Гойл, и под этим предлогом идти с приятелем я отказался.

— Но мы забронировали стадион! — надрывался Оливер. — Забронировали!

— Места всем хватит, — вполне обосновано возразил Маркус и ухмыльнулся, прям как мудрый гоблин. — Не нервничай, красненький. Вот тебе письменный привет… ой, оговорочка… разрешение профессора Снейпа…

Слизерин ненавидел Грифиндор, но по слизерински тихо, в душе, в сердце и где еще там можно хранить подобную неприязнь. Им бы и в голову не пришло топать ногами, как маленьким избалованным деткам, завидев на громадном поле еще нескольких человек, пусть даже и грифиндорцев.

— Хороши, а? — невинно поинтересовался Малфой, демонстрируя новые метлы команды. — Не расстраивайтесь, соберите с болельщиков деньги и тоже такие купите. Или выставьте на аукцион свои «Чистометы-5». Музеи всего мира из‑за них подерутся, — издевался приятель.

Зеленая сборная разразилась дружным хохотом, и громче всех смеялся Рон Уизли, сопровождающий друга везде и безо всяких странных оговорок, вроде спящего Грэгори.

— Зато ни один игрок нашей сборной не покупал себе место в команде, — отчеканила неизвестно почему оказавшаяся на поле Гермиона. — Все заслужили его благодаря таланту!