Марина Броницкая - Я не Поттер!

Но в это время я, почти счастливый, медленно крался к камину в кухне и старался громко не дышать, чтоб не быть замеченным. Мечтал о прохладной постели в спальне домика по Тисовой улице, мяуканью занятых личной жизнью котов под её окном, грохоту кастрюль перед обедом, и даже о щекочущем мои пятки Даддли, если вдруг случилось страшное и я проспал завтрак, а еще хотелось… Мечты — обман. Такая короткая, но достойная уважения мысль мелькнула в моей голове неспроста. Я застрял в лабиринте каминной сети! И прежде чем она поймет, что в произнесенном мной адресе не значилась другая галактика, а подзадержавшегося пассажира неплохо было бы высадить, могут пройти дни и недели!

Чернота вокруг, осязаемая, вязкая и мягкая, похожая на сладкую вату, не пугала. Пугал деревянный стул с высокой спинкой! Изнаночная сторона магии — не мебельный магазин. Если здесь что‑то появилось, значит, кому‑то это было очень нужно, но я, хоть и присел, конечно, заботы не оценил. Скорее, наоборот — с каждой прошедшей минутой здесь и Мерлин знает сколько там — понимал, что прокляну этого заботливого всеми мне известными и не очень проклятиями, только выберусь!

Несколько раз до меня долетели отдаленные обрывки беседы.

…

— Мы позвали его гномов крутить, он не отозвался, мы снова позвали, он опять не ответил…

— И вы снова позвали?

— Ну да…

— Информативно. Изумляет. Как, впрочем, и всегда. Следующий! — отец явно устроил допрос.

…

— Северус, ты только эээ… не переживай!

— Действительно, Артур, в вашем доме исчез мой единственный сын, к чему волноваться? Это такая мелочь. Вот на неделе у меня кричащая полынь из банки пропала. Попережеваю‑ка я лучше об этом досадном инциденте… — тихий голос отца сошел на нет. — Да?!! — за тишиной последовал крик, заставивший меня подпрыгнуть на стуле от испуга даже здесь, в… ну здесь, в общем. — Вы серьезно полагаете, что так логичнее?! — желающих пообщаться на тему логичности не нашлось. — Мерлин, и с кем я разговариваю…

— Чаю, Северус?

— Яду, Молли.

Женщина неуверенно хихикнула, желая разрядить атмосферу.

— Думаю, что это все же крайняя мера!

Отец нехотя проскрипел:

— Убедили, живите…

…

— Гарр–и-и–и!.. — от громкости звука у меня чуть глаза на лоб не вылезли. — Это твой друг говорит! Мама сказала, что ты можешь слышать нас там, — со мной, как с душевнобольным, общался Драко. — Не переживай! — приятелю повезло, что его слышу я, а не декан. — Я сейчас залез в камин и разговариваю с ним… с тобой, то есть. Хорошо, что в замке никого, а то я здесь смотрюсь неважно, и сажа… тьфу!.. сыпется… — раздались странные звуки и один не очень цензурный возглас. — Ну, ты это, не скучай, тебя всего неделю нет. Увидимся в школе!

…

— Гарр–и-и–и!.. — этот голос был полной противоположностью голосу Малфоя.

Мальчишка говорил неуверенно, будто чего‑то боялся. Хотя, чего удивительного? Единственный сын аристократов и недоразумение семьи Уизли. Эх, Рон, учись быть сильным! А то я постоянно тебе сочувствую, чем сам себя пугаю…

— Твой папа пообещал придумать для нас что‑то интересное, если ты задержишься там надолго… Мама расстроилась, Перси чуть не плачет, а папа сидит в гараже. Ты там не задерживайся, ладно?

…

— Договорились. Как только так и сразу! Два идиота. Один «не скучай», другой «не задерживайся»… Неучи! — я закинул ногу на ногу и принялся нервно раскачиваться, схватившись за коленку. — У меня «здесь» и пяти минут не прошло!

…

— Гарр–и-и–и!.. — этот голос если слышал, уже не забудешь. Он пустой, как отголосок горного эха. Но в этой пустоте кроется столько мощи…

Полезный голос, в общем. Ну а Гарри Снейп полезность ценит превыше всего.

— Да–да! Я тут! В темноте! На стуле!

От радости я морозил чепуху, прыгал вокруг стула, как кузнечик, и махал руками — то есть вел себя, как затерянный на необитаемом острове, завидевший на горизонте спасительный корабль.

— Держись, я тебя тяну–у-у–у… — слова Лорда растворились в пространстве.

Сине–зеленый водоворот втянул меня в свою холодную воздушную воронку и закрутил, как перышко. Один виток, и второй, и третий, затем грохот, пыль, режущий глаза свет ламп и… трусы. Почти до колен, белые в крупный красный горошек, две пары. Честное слово, я еще никогда так не радовался нижнему белью, тем более белью Дурслей! Впору было расплакаться от умиления. Тем временем обладатели сего шедевра ткацкого искусства — отец и сын — изучали меня молча. Из их искусственного камина еще не сыпались волшебники, из него даже пепел никогда не сыпался, ему просто не из чего было образовываться.

— Это твой кузен… — наконец изрек дядя, почесывая круглый волосатый живот. — Только грязный. А так… да, он.

— Гарри! — братец опознал меня быстрее. — Ты нашелся! Дядя Северус здесь почти неделю дежурил… — он подошел ко мне и потянул за руки, помогая подняться. — Спал в твоей комнате, а мама ему кушать готовила!

— Да? — с еле скрываемым ужасом переспросил я.

— Да! И она так старалась! — Даддли гордо закивал головой, довольный поведением матери.

Кошмар. Отец опустиля в мир Дурслей, а тетя обхаживала старого любовника покойной сестры, дабы тот её не проклял сгоряча. Этой вины я перед ними до гроба не искуплю…

— Он еще в камине закорючку какую‑то нарисовал. Я‑то думал, зачем… а это чтоб знать, когда ты вернешься! Отпад, какой у тебя папка умный! Слушай, — он зашептал мне на ухо, — а как это ты из стены вывалил…

— Гарричка… — тетка подлетела к «пропаже» и сдавила мою грудную клетку, изображая дикую радость, хотя, уверен, хотела меня придушить по–настоящему. Столько хлопот из‑за идиота. А я бесспорно идиот, раз позволил этому гаденышу так со мной поступить. В Хогвартс мне нельзя, значит… ну погоди!

— Даддли… — прохрипел я за плечо тетке, которым она уж слишком старательно подпирала мою челюсть, все еще не размыкая объятий. — Штаны…

Кузен развалился на диване, раздавив пачку чипсов, и как раз оценивал содержимое расплющенного пакета. Не прельстившись им, он милостиво переспросил:

— Чего–чего?

— Штаны одень!

— Зачем? Пять утра ведь…

— Мы едем в Лондон!

Сменив несколько видов транспорта, я, ведомый ноющим Даддли, все же добрался до Лондона. В городе, возле какого‑то насквозь прокуренного паба мы наткнулись на маленький черный Austin и дремлющего таксиста, которому минут десять доказывали, что очень хотим увидеть родителей, и если он нас не повезет, то окажется главным виновным в такой жуткой детской беде!

— Может ты бы палочкой помахал, а? Раз тебе приспичило спозаранку в такую даль тащиться…

— Даддли, я должен учиться, а если «помахаю», то рискую пропасть еще на парочку недель. И не один, а с тобой! Не ной, к обеду вернешься, обещаю.