Марина Броницкая - Я не Поттер!

— Да не ною я, не ною… просто кушать хочется… и так далеко…

— Ты сюда часто ездишь, тут где‑то бабушка твоя живет, поэтому молчи и не зли меня!

Даддли совету внял и замолк, тем временем мы уже въехали в пригород и я засмотрелся по сторонам, пытаясь вычислить дома волшебников среди магловских жилищ, и получалось у меня не всегда. Малфой–мэнор стоит неподалеку от Уилшира, на высоком холме замок чернеет таинственным пятном, ведь его строгие очертания размыты вечной дымкой тумана, и навевает на непосвященных просто леденящий ужас. А на посвященных — тем более. Видеть его могут все, подойти — никто. У таксиста просто заглох мотор, и шагать вверх по каменистому склону нам пришлось самим. Даддли, разумеется, не машина, но у него тоже там что‑то заглохло — он просто присел на обочину и отказался идти, ничем свой отказ не мотивируя. Сняв с него парочку охранных заклятий страха и кольцевания воли, мы кое‑как доползли до ворот поместья и повалились у самого его входа, в тщетной попытке отдышаться. Даддли вспотел и покраснел, я побледнел и меня колотила мелкая дрожь, но цель была достигнута.

— Молодые люди–и-и–и… Вы точно к нам?.. — позади нас раздался красивый женский голос.

У меня от удивления, очень нехорошего удивления, просто глаза на лоб вылезли! С каких пор леди Малфой возомнила себя домовым эльфом?!

— Ой, Гарри, это ты! Как я рада! — она всплеснула руками, а затем изящным жестом прикрыла рот рукой, скрывая эмоции, и осуждающе покачала головой. — Тебе стоило сразу же отправиться к отцу, или дождаться его у тети! Ну да ладно… проходите лучше, проходите… а это кто, Гарри? — деликатно спросила она у меня.

— Брат.

— Даддли?

— Ага… я! — басом ответил кузен, рассматривающий волшебницу до неприличия пристально. Таких необычных мам он еще явно не видел.

Они меня не интересовали, ни Даддли, ни тетя Нарцисса. Я шел к замку, не оглядываясь на них, закрыв глаза, и ощущал вибрации замка. Сейчас они были другими, не такими, как всегда, более мелкими, что ли… что‑то навсегда покинуло эти стены.

— Хочешь пить, Даддли? — сквозь пелену мыслей голоса людей казались далекими и ненастоящими.

— Ага…

Но меня все еще душила злость на мерзкого домовика семейства и такая вежливая беседа просто раздражала.

— Где Добби? — спросил я почти грубо.

— Этот паршивец опять повздорил с кем‑то из своих!

— И?..

— Представляешь, Гарри, его убили. На заднем дворе, задушили! Люциус отправился покупать нового, но купленные эльфы так ненадежны… — протянула она задумчиво, глядя вдаль. — Я так расстроена!

— Не расстраивайтесь, купленные тоже бывают хорошими.

— Даддли, у тебя очень славный кузен, он постоянно меня успокаивает! — женщина заулыбалась и потрепала толстяка по волосам.

Братец почти растаял и глупо скалился от похвалы, предназначенной совсем не ему.

— Ага…

Не чужой, чужой не смог бы, не трус, ничего бы у труса не вышло, отчаянный, потому как иначе нельзя… Кто он? Кто не дал мне узнать его имя? Кто знал, что у меня достаточно магической силы, чтобы его узнать? Я огляделся по сторонам, словно враг мог прятаться в кустах. Но кто бы он ни был, он осквернил это место, мне сейчас неспокойно, и я опять начеку, опять жду подвоха!

Это уже совсем другая история и другие, высокие, ставки.

Неизвестный не на моей стороне, давно подсказывало мне сердце, глуше, чем обычно отбивающее свои удары жизни. Однако он явно соблюдает неписаный закон, в котором говорится о необходимости играть по крупному, если хочешь победить, а за кого играешь — правилами не оговорено. Прав был отец!

А еще мне подсказывал разум, и он говорил, что искать серую тень придется очень долго…

Я иду тебя искать, опять и опять, опять и опять, тень твою спрошу, опять и опять, опять и опять, а как найду — убью… — слова старинной шотландской песенки, посвященной охоте на волков, и пришли они на ум как нельзя кстати.

— …по пятнадцать вздохов в котел, две чистые слезы в конце третьей и начале четвертой фазы кипения, половина веса локона чаруемого объекта… ты меня слушаешь?!

— Пытаюсь.

— Твоя честность простительна, пока я такой. Эти знания стоили мне дорогого, Гарри. О тебе и говорить нечего, поверь. Однако ты дал согласие, не зная цены. Уж будь добр получить товар…

Как обычно, захотелось оставить последнее слово за собой.

— А вы всё слушали, что вам на уроках рассказывали? — съехидничал я.

— Всё, — последовал лаконичный ответ то ли призрака, то ли воспоминания, то ли неупокоенного духа. — И потому в каминных сетях не застревал, знаешь ли.

Я с удвоенным вниманием уткнулся в свой уже пятый конспект по всяким разным наукам, вбиваемых в мою несчастную голову молодым Темным Лордом, и покраснел уже не знаю в сто какой раз, признавшись себе, что удачно ехидничать — это пока не моё. Манипуляции с остатками его души сыграли с ним, а в какой‑то мере и со мной, злую шутку. Это в истории Волдеморт числится, как Тот–Кого–Нельзя–Называть, в природе он просто очень сильный маг с большими проблемами. Когда‑то же он родился, мечтал о сокровенном, мерз в холодных спальнях зимой, стоял в очереди перед дверью туалета по утрам, шесть лет утюжил собственные мантии, а до того пытался занять свое место под солнцем в магловском приюте для ненужных детей, с кем‑то точно дружил да и вообще — жил! Умный не по годам школьник тогда и не подозревал, что лишится тела и станет врагом всех и вся по собственному желанию, умирая и возрождаясь вновь из‑за своей воли к жизни.

Наверное, Том Риддл был как я, сидел и учился, пытаясь справиться с непонятной дрожью в животе, в очередной раз узнав что‑то новое и интересное. Знания — оружие, они волнуют. Видимо поэтому Лорд, словно восторженный первокурсник, почти живой в собственном представлении, там, в зазеркалье, хотел научить меня всему, поделиться, выплеснуть эти прекрасные тайны и… перестарался. Он нетерпеливо мерял шагами комнату по ту сторону, сцепив руки за спиной, изо всех сил сдерживал несолидный энтузиазм подростка на красивом, точеном лице всезнайки, то и дело приглаживая тонкой рукой черные кудри, опять же несолидно растрепанные и блестящие.

Однако простите меня предки известные и надежно скрытые в веках, круглосуточно учиться мне надоело! Не в последнюю очередь потому, что — о ужас! — великому и могучему Темному Лорду без меня плохо, он ждет прихода своего ученика и скучает, а мне это не нравилось. Не таким вот, тоскующим за второкурсником и разговорами с ним, я его представлял. Он же миф, тьма, угроза Альбусу! Но, как оказалось — нет, для меня он не страшная сказка, а близкая реальность и часть моего взрослого детства. Хочу учиться быть всемогущим, а не всезнающим, если честно. Даже если когда‑то мы и пойдем плечом к плечу на тех, кто против нас, я уже не смогу почувствовать трепета от его имени, манящей тайны, восхищения союзников и страха врагов… мне чересчур много позволили узнать. Волдеморт и Волдеморт, ну в самом деле! Такой же, как директор, но другой и лет на сто младше. Да, странный и могучий, да, его история заворожит любого и в глубине его сознания действительно есть эта устрашающая бездна ужаса и силы, но что в нем такого, что заставило стольких людей отдать ему в руки свои судьбы?