M. Nemo - Песнь Люмена

Перевернулся на живот и упёршись руками в дно лодки, оттолкнулся от него поднимаясь.

И оторвал туловище от снега. Лицо было залеплено им, снег был на губах и глазах, в волосах и за капюшоном. Его комки забились за шиворот и образовали обруч вокруг горла.

Сначала он упёрся одной рукой поднимаясь, потом оторвал её и выпрямился. Буря улеглась. Там. Где он лежал минуту назад, остался его силуэт.

Добравшись до вездехода, Люмен залез внутрь и улёгшись на заднее сидение, подтянул колени и обхватил их руками. И так и лежал очень долго, ни разу не закрыв глаз.

Возобновив путешествие только с утра, Люмен ехал так быстро как только мог. В этот раз он взял южнее, огибая линию побережья и не приближаясь к океану. Как и предполагалось, здесь не было ни одного поселения. Пустынная местность покоилась под нетронутым снегом, из земли просторно развёртывались громоздкие ледники. Иссинее небо оставалось неизменным, то охваченное звёздами, то поглощённое непроницаемыми туманностями.

Как и прежде, видения вспыхивали и уходили. Яснее ощущался кристалл во всём вездеходе и тот, что питал его. В собственной коже. Структуру кристалла можно было определить так же, как и всё остальное. Давно, в такую же тихую ночь в зале звучали размеренные слова. Голос рассказывал о человеке, который не хотел засыпать и искал вечной жизни.

Получив при рождении право жить, так же как и все, он должен был уснуть и продолжить естественный ход вещей, не нарушать и не тормозить его. Мудрые люди говорили ему, после сна твоя агора рассеется и присоединиться ко всему миру. Каждая твоя часть станет всем, а всё — тобой. Но не отдавая агору — не присоединишь и не поможешь новому рождению. Твоя часть всегда будет с тобой, не переходя и не продолжая. Навечно застывшая, неизменная.

Но человек не слушал мудрецов, не слушал голос мира и продолжал желать вечной жизни, не отдаваясь сну. И говорил, что борется с хаосом, уничтожает отверженных. А сам не засыпал. И вот тело начало его леденеть, несгибаемый холод сковал пальцы, глаза выцветали, лишаясь красок от времени и белесым пятном струились волосы.

«Я рассказываю это предание только вам, дети Мои. Вы — слуги порядка и отныне всегда будете стоять на защите его. А что случилось с ним? Я уже собирался рассказать».

Он оледенел, оказался заключённым в закостенелом теле. Спутав его с отверженным, бывшие соратники в борьбе с оледенелыми, схватили своего предводителя и кинули в ревущий до небес огонь. Там он и нашел наконец сон.

Вселенная взяла своё.

«Восстать против мировой гармонии — лишь отодвинуть природное восстановление существования вселенной. Да, отверженный похож на меня. Не стоит упрекать его, так и есть. Время скрадывает краски и острые углы, оставляя самое основное. Что это? — понимание».

Вездеходы не могли аккумулировать свет так, как кристаллические костюмы. Уже за пятьдесят шагов была видна одна ночная темнота. Туманность расползлась по небу как сфера, в местах скопления она становилась густо-белой — то были молочные пути.

«Так и должно быть, это хорошо. Естественное начало и завершение».

Присутствие чего-то близкого ощущалось так остро, что иногда казалось — стоит только сосредоточиться и оно тут же явит себя. Но каждый раз оно ускользало. Та форма, по которой были расположены планеты вокруг центральной сферы в пещере, была знакомой. Чем больше Люмен думал об этом, тем больше ощущал, как в нём просыпается та ясность, что втягивает в себя подобно взрыву.

В этот раз он остался внутри вездехода. Ему необходимо понять. Всё, что ему нужно… Он запрокинул голову сидя на сидении водителя и сконцентрировался на кристалле в организме. Как тот циркулирует в крови и насыщает ткани, как проникает в мозг и ускоряет передачу света от сплетения к сплетению. Повинуясь его воле, Оно начало расширяться и уже спокойно, а не резко, как обычно, завладело телом и сознанием. Люмен всё ещё мог воспринимать реальность, только теперь одновременно проникал вглубь проявляющейся структуры. Его воспоминания превратились в связанные элементы. От одного к другому вели белые линии и скапливались в центре ярким свечением, самим Люменом. Устремляясь сознанием по одному, Люмен выхватывал из темноты и другое. Время, когда ещё находился в инкубаторе среди мягкой жидкости. Глухие голоса за ней. Голос знакомый и обращённый к нему. Всё тут же сменилось другим воспоминанием: восемь легионеров перед светлой фигурой. Все со склоненными головами, кроме одного. Тогда последнее поколение в первый раз предстало перед Ним в полном составе. И тут же другая линия остро вспыхнула, вырывая по своей длине. Золотоволосая смеющаяся девочка, заглядывающая в глаза и приговаривающая: «Чудо как хороша… слышишь…». Нова линия и новое сплетение. Мальчик с золотыми волосами выходит в свет и быстро отступает обратно в темноту. У него голубые глаза и особая кожа. Огонь, в руках у Шайло огонь, на тренировке тот демонстрирует уровень контроля над болевым рефлексом. Огонь алеет в сложенных как для питья ладонях.

Океан простирается от края до края и лёд отражает звёздный свет. Льда становится всё больше. Течение замедляется. Теперь он снова стоит на императорском корабле. Позади Шайло борется с ветром. Но теперь Люмен ощущает неподвижность планеты, застывшая она покоится в ладонях вселенной, окутанная то рассеивающейся, то сгущающейся туманностью. Как могут замёрзшие звёзды светить? Чей свет они отражают тогда? Наверно, тот свет слишком далеко и не дарит тепла. Теперь он ощущает эту неподвижность, видит как замедляется течение океана, как нарастает лёд и не так сильно ревёт ветер.

В воспоминании он стоит там и может разложить всё на элементы и охватить в едином процессе. Всё это происходит в одно мгновение. Воспоминания цветными вспышками сменяются с нарастающей скоростью: собственное воспитание, воспитание братьев. Мифы и легенды, направленность в идеологии. Массивные крепкие конструкции империи и тянущийся вверх храм еретиков. Эва. «Зачем мне это, я и так красивая!»…Эва бежит вперёд с распущенными волосами. Мальчик в поселении. Надпись над входом в Небесный Чертог: мир совершенен.

Обитель. Последнее вырастает во всей полноте красок и объёма. Горячий красный впитывает жёлтое сияние огня. Окружающий Обитель снег похож на океан, омывающий покинутый остров. Снег касается чёрных стен и накатывает на покорёженные руины серого камня. Люмен когда-то уже был там. Ходил по коридорам Обители. Стоял на холме и смотрел вниз. Разбросанные руины, которые складываются в единую форму.

Это не круг. Кровоток усиливается, сердце стучит быстрее, пытаясь справиться с напряжением. В висках пульсирует. Ели провести линию от одних руин к сохранившимся обломках других по всей территории…