M. Nemo - Песнь Люмена

Всё-таки иногда очень странные решения принимают жрицы.

— Она слишком мягкосердечна, — высказалась Одра-Мэй не обращаясь ко всем одновременно.

— Доброта не порок, дорогая Одра.

— Разве я говорила о доброте.

— Прошу вас, не играйте словами. — Слегка утомлённо заметила Сонна-Мэй. — Мы не кружок любителей риторики и я попрошу жриц не сходить с пути обсуждения. — Одра, что ты предлагаешь? Отменить предыдущее решение и перенаправить жрицу с её пути на путь другой?

— Ты сама не брезгуешь играть словами, Сонна. Но я оперирую фактами и желаю те факты принимать к рассмотрению. Я за порядок.

— Здесь нет любителей хаоса, — сказала Вургилия-Мэй.

Многие отреагировали на её замечание сдержанными масками безразличия. Оставалось только угадывать, что могло скрываться под ними.

Зал заседания отличался овальной формой и высоким потолком, уходящим в конусообразный шпиль. Место, где стояли жрицы, окружали четыре колонны с витиеватым узором огня по всей длине. Орнамент со схожим мотивом был изображён и на полу, а так же поверх стен. Только отсюда его не было видно. Вставленные местами факела отбрасывали густую тень. Жрицы Огня собрались в самом центре.

Вот там не было ни одной тени.

— Нет, подобные радикальные меры принимать нет необходимости. Если одну из нас распределили к ритуальным действиям и укоренению легенд — так тому и быть. Просто мне иногда становится любопытно, отчего старшие жрицы выбрали именно эту специализацию не смотря на некоторые разногласия. Помните, сёстры, как были высказаны пожелания связанные с другой деятельностью. — Напомнила Одра-Мэй.

Аша-Мэй не согласилась.

— Рожениц у нас и без того хватает, сестра. Теперь я понимаю, к чему был весь этот разговор. Дело тут не в отдельной личности, а в целой проблеме, которой мы позволили шириться по Обители. Заметьте, мы плодим бюрократию. Воздвижение одних и удержание других. Одни ученицы идут в жрицы. Другие в работницы. Третьи рожают новых жриц.

— Или стражей, — заметила Вургилия-Мэй.

Аша-Мэй на этот раз молчанием выразила согласие.

— Мальчиков мы отдаём храму. Из сыновей дочерей огня получаются хорошие стражи. Но сейчас не в этом дело. Теперь слишком часто поднимаются голоса требующие ужесточить процесс распределения. Причём отдельные нотки. — Проговорила она увещевательно. — Требуют ещё и участия их личного мнения. Иными словами, мы должны отбирать жриц не по их природным склонностям, а потому — нравится кому-то или нет их назначение. Я вижу здесь влияние личных эмоций и иррациональности. И Хаоса, если пожелаете.

— Выведение проблемы на уровень бытия нам здесь ни к чему, — сказала холодно Сонна-Мэй. — Да и всем обликом она походила на высеченную изо льда статую, коими славились иовские мастера. — Как бы там ни было, распределением занимается совет после многолетнего наблюдения. Если уж вы так хотите конкретики, сёстры, рассмотрим этот случай. С самого рождения мы наблюдали за становлением ученицы Мийи, согласно общим наблюдениям — ей полагается быть жрицей, иметь дело с мифологией и укоренять её в нужных регионах. Наша задача как старших, следить за выполнением работы. Изменить распределении ученицы вопреки многолетним данным — нелогично.

Жайя-Мэй посмотрела на всех с таким видом, будто воздела перст указующий к небесам.

— И снова Хаос через нелогичность.

На лицах других жриц ничего не отразилось. Все как одна прятали руки под складками одеяний. Держали прямую осанку. В основном преобладали классические черты Обители, Жайя и сама была такой: прямой нос, высокие скулы, тёмные волосы и характерная форма губ. Хорошо хоть они ещё не коснулись вопросов телесного строения, в подобных случаях Вургилия была непреклонна, называя Одру материалисткой. «Если всё будет решаться телом, — говорила она как всегда продумывая слова, — мы превратимся в банальных селекционеров с нарушенной программой. Подумать только, через двести лет в совете будут одни дурочки».

Жайя не терпела банальности. Не любила её и Сонна.

— Вы ведёте себя как главы родов на своих тронах. — Упрекнула сестёр Аша-Мэй. — Мы не должны предаваться праздности споров, уделу простецов. — Это подействовало. — У нас есть задача, с которой Обитель справлялась на протяжении всего своего существования. Мы гора, которая защищает Чертог от ереси. Тысячелетиями Жрицы Огня укрепляли императорскую доктрину, распространяя доступную для понимания в народе информацию. Мы закрепляем на мифологическом уровне то, против чего порой бессильны столь ценимые многими рациональные, пронизанные разумом законы. И мы оперируем иррациональным. Хаотичным, если хотите. Удел Чертога — Порядок. Мы же должны следить за Хаосом. В этом наша задача и предназначение.

Мы не можем допустить подобные тенденции среди жриц. Позвольте, это хаотичность. Позволив ей просочиться — уже не сможем отличать самого Хаоса от прочего. Моё мнение таково, не смотря на второстепенные признаки и прочие характеристики, которые замечают некоторые из жриц — нельзя изменять начального распределения. К тому же представьте, сёстры, как это скажется на порядке в Обители. К тому же внесёт некоторую нестабильность в психику учениц.

— Поддерживаю, — коротко бросила Вургилия. Могло показаться, что она недовольна. Но это было характерное выражение лица для жрицы. Иным такой же маской служило видимое безразличие.

— И я, — Жайя-Мэй как всегда сопроводила слова жестом.

Сонна не нуждалась в демонстрации своего отношения. Она была самой старшей из них и уже давно носила в причёске седые локоны. И часто смущала молоденьких учениц.

— Поддерживаю, — повторила Одра-Мэй.

Аша покорно кивнула, принимая общее решение.

— Я желаю избежать неожиданностей, — сказала она.

— Все мы стремимся к тому, — согласилась степенно Сонна-Мэй.

— Теперь, когда вопрос решён, можно обсудить отдельные особенности натуры для дальнейшее коррекции. — Вургилия не ждала одобрения.

— Жрицы не нуждаются в воспитании, — Жайя небрежно взмахнула рукой.

— Разве что со стороны старших жриц, — уточнила холодно Одра-Мэй.

— Вы имеете в виду случай с птицей? Пожалуй, я не так хорошо осведомлена как вы, сёстры.

Аша взяла на себя труд посвятить Сонну в детали происшествия.

— Три недели назад Мийя-Мэй нашла птицу. — Начала она. — Птица была еле жива. С перебитым крылом, если мне не изменяет память, и замёрзшая. Мийя унесла её с руин и оставила в Обители. Ученицы рассказывали мне о том, как помогали выхаживать птицу: кормили с рук молоком и размоченным в нём хлебом. Потом зерном.

— Всё это не так важно, — сказала Вургилия.

— Напротив, — возразила Сонна. — Подробности дают нам возможность оценить степень заботы, так сказать. Птицу кормили каждый час. Судя по описаниям, это ещё не зрелая особь. Следили за крылом и, чтобы та не травмировалась ненароком.