M. Nemo - Песнь Люмена

Улыбка предназначалась ему и Аджеха спрятал её в уголках своей памяти. Как ещё одно дорогое воспоминание. Их было не много, таких воспоминаний, но каждое из них грело сердце. От каждого становилось теплее.

На что ещё они умеют право? Кроме как хранить такие крупицы в себе в тайне от остальных.

Они стояли молча друг подле друга, а потом пришло время уйти, чтобы вернуться к своим обязанностям. В ту ночь Люмен пришёл в себя. Аджеха сидел у очага, когда тот пошевелился и открыл глаза.

Обернувшись, Аджеха увидел, что тот смотрит в потолок как будто пытается узнать, где находится. Взгляд всё ещё оставался затуманенным, когда Люмен повернул голову. Теперь он заметил Аджеху. Тот заговорил не сразу.

— Ты ведь знаешь, я одержимый.

— Всё равно.

— Ложь.

— Я никогда не лгу.

И он опять провалился в беспамятство. Только после первого раза всё чаще оставался в сознании. Теперь Аджехе приходилось отвечать на осмысленные вопросы, несколько раз пришлось повторить одно и то же. Люмен как будто хотел получить как можно больше информации о случившемся на озере. В конце концов, Аджеха рассказал тому практически всё, о происшествии с агорами и с ним он промолчал.

— И ты не видел, что случилось с остальными.

Под остальными он имел в виду другого легионера.

— Нет.

В комнате было светлее чем обычно, огонь плясал в очаге, бросая длинные тени на кровать и стены, за окном кружился снег. Люмен сидел прислонившись к стене и смотрел будто через Аджеху. На лице застыло непроницаемое выражение. Руку он положил на колено и долго молчал. О чём бы он не думал, Аджеха не сомневался, его так же интересует, почему в поселение до сих пор не прибыли другие стражи. С легионерами всё ясно — их опасно посылать к озеру и ближайшим к нему территориям, раз те так привлекают агор. Но не было и стражей.

На тумбочке стоял стакан с водой. Аджеха решился и прямо посмотрел на Люмена и понял, что тот всё помнит. Да, он одержим. Но это, похоже, легионера не волновало.

Об этом знали в храме, отчего постоянно разгорались споры о недопустимости воспитания одержимого мальчика. Но по прямому приказу Императора его всё же приняли. И так же благодаря Его воле отослали прислуживать в Небесный Чертог.

Как бы там не было, в отличие от своего привычного поведения, Люмен желания насмехаться над ним не изъявлял. Казалось, присутствие Аджехи его вообще не интересует. И тогда тот вышел, оставив легионера одного.

Люмен ещё некоторое время сидел в той же позе, после чего попытался подняться, сел обратно. Ему понадобится ещё две недели на полное восстановление. Он направил процесс заживления ран, отключил болевые импульсы, сейчас в тех нет необходимости. И тогда, наконец, смог подняться чтобы подойти к очагу.

Костюм легионера был никуда не годным, пришлось надевать простую одежду. Ощущение было непривычным, но зацикливать внимание на этом он не стал. Что люди принесли самое лучше из того, что у них было — Люмен тоже не заметил.

В конце концов, он несколько раз прошёл по комнате. Теперь нужно регулировать напряжение. Нагрузка на мышцы заставит пойти быстрее процесс восстановления.

Он остановился, подумал о Шайло и остальных и сжал кулаки. Достаточно аргументированных объяснений почему до сих пор никто не появился в поселении, не было. И это наводило на новые неприятные мысли. Перевёл взгляд снова на очаг, на зашторенное окно, в доме было тесно и темно. К такому Люмен не привык.

Когда Аджеха вернулся, Люмен сидел молча на кровати. Так и проходила большая часть времени. И только к следующему дню стража ждало большое удивление. Когда Мийя принесла еду в корзине и он поблагодарив её, внёс корзину в дом. Как оказалось, легионеры тоже едят. Люмен молча взял хлеб с мясом и принялся есть. Аджеха сидел на стуле у очага и старался не смотреть на того. Ему было странно и дико осознавать, что легионеры, оказывается, нуждаются в пище. Хотя, воду же тот пил. Теперь он готов был посмеяться над собой, насколько зацикленным оказалось собственное сознание.

И как назло Люмен не смог пропустить это мимо внимания.

— Удивительно, не так ли, — выражение его лица оставалось как всегда непроницаемым, а вот голос сочился такой себе изысканной насмешкой. — Я как биологическая форма жизни нуждаюсь в пополнении энергии для жизнедеятельности.

Нужно было промолчать, более того, Аджехе хотелось просто проигнорировать, но тот поднял брови изображая удивление. И Аджеха сказал:

— Скучно?

Вот это вроде бы Люмена позабавило.

Аджеха играл с огнём и прекрасно это понимал, тем не мене молча продолжил есть, зачерпывая в ложку комки каши. В сторону легионера он не смотрел принципиально. Только раз. Когда поднял голову заметил, что тот не ухмыляется как следовало ожидать.

Время пошло медленнее. Если раньше Аджеха полностью наслаждался пребыванием в тихом заброшенном на краю мира поселении, то теперь ему вопреки желанию приходилось больше следить за Люменом. Однако вскоре тот уже в этом не нуждался и стремления быть в компании стража тоже не выказывал.

Так по обоюдному молчаливому согласию они практически не разговаривали. Лишь изредка перекидываясь короткими фразами. Поначалу Люмен не выходил из дома, только позже всё так же молча открыл двери и вышел под слабый северный ветер. Куртки он не надел, или же не испытывал в ней необходимости. Только вид стоящего безмолвного легионера, в рубашке на голое тело, уверенности в людей не вселил. К счастью, тот хоть додумался обуться. Как бы там ни было, жители поселения воспринимали его как нечто сверхъестественное. А видимая устойчивость к холоду это только подтверждала.

Не бояться холода — удел высших. Это впитывалось с молоком матери и жило в крови от поколения к поколению. Люмену же хотелось дышать, люди его внимание особо не привлекали. Он только стоял и делал один глубокий вдох за другим, пока не ощутил нечто похожее на удовлетворение и только тогда вернулся в дом.

В те же дни стало известно, что старая Сила скоро уснёт. Она совсем ослабла и могла теперь только лежать на кровати, выстланной шкурами и греть озябшие руки у очага. Из-за тяжёлых век казалось, что глаза у неё постоянно закрыты. Да и видела ли ещё Сила, никто не знал. Разговаривала она только со своим внуком.

А тем временем близилось время охоты. В ночь перед ней, когда до первой звезды оставалось ещё несколько часов, разожгли большой костёр. Был здесь и Аджеха. Мийя сидела подле него и когда пришло время, поднялась, чтобы начать речь.

Мийя обошла вокруг костра и остановилось, обращая взгляд в самую гущу собравшихся. В этот раз все стояли и в свете костра горели тёмные глаза. Огонь мягко касался лиц и плясал дрожащей тенью под ногами.