M. Nemo - Песнь Люмена

Одежда аккуратно сложенной стопкой лежала на тумбочке. Простая человеческая одежда: рубашка, нижние штаны, верхние обшитые мехом в обе стороны, куртка. От неё пахло кожей и чистотой. Аджеха иногда задерживался и смотрел на эту одежду сам не зная отчего. Раз дотронулся, вспоминая как это, не быть стражем Императора.

И у него почти не получалось вспомнить. Как-то ночью, вернувшись в дом для отдыха, он остановился перед тумбочкой и расстегнул костюм. Снял его. От груди по всему телу расходились белые линии.

Тогда он взял одежду и надел чувствуя удовольствие от ощущения себя снова человеком. Трапезу он разделил с Мийей в её хижине. Они и сами не заметили, как привязались к ежедневному ритуалу. Аджеха всегда приходил и стучал в дверь. Потом открывал её и входил внутрь принося с собой запахи снега и морозной свежести. На замёрзшей воде в бочке стоящей у дома отражался свет из окна.

— Как он сегодня?

Первым делом она всегда спрашивала о Люмене. Аджеха готов был терпеть это и потому отвечал без какого либо выражения.

— Кризис миновал.

Это было правдой на этот раз. Несмотря на серьёзные раны, теперь он точно убедился, что Люмен не заснёт.

Мийя разлила горячий чай в чашки. Нарезала вяленое мясо. Обычно они молчали. Еле и передавали тарелки не произнося ни слова. А потом Аджеха уходил.

Однажды днём, когда они прохаживались между домами, Мийя остановилась перед постройкой имеющей круглую форму и предложила войти. Она первая ступила на пол, вымощенный мелкой мозаикой. Ей хотелось привести всегда серьёзного сосредоточенного Аджеху в место, где тот сможет обратиться к Императору. Она видела, что помощь всё не приходит и понимала как сильно ждёт её страж. А потому улыбнувшись, обвела рукой внутреннее пространство, как будто слов больше и не требовалось.

Всё же Аджеха отреагировал иначе, чем рассчитывала Мийя. Он молча прошёлся возле стены, посмотрел себе под ноги и запрокинул голову смотря на картину поражения драгора.

Здесь было почти так же холодно, как и на улице.

— О чём ты думаешь?

Вопрос застал его врасплох.

— Об Императоре.

— Конечно, — голос звучал мягко, почти как прикосновение меха к щеке, — я тоже прихожу сюда когда хочу ощутить близость с Ним. Поговорить. Рассказать и укрепиться в вере.

— Что? Что такое?

Мийя вылетела следом за ним на улицу.

— Мне нужно проверить его, — Аджеха сделал вид, что спешит из-за Люмена. На самом деле ему хотелось уйти оттуда и больше не возвращаться. Ему даже на мгновение удалось забыть кто он и разочарование от возвратившегося осознанием жгло в горле. Слишком притягательно воображать, каково это — быть простым человеком и иметь право на свою собственную жизнь. Не хранить в памяти то, что хранил он. Идти вперёд.

Он захлопнул двери хижины и не сразу понял, что Люмен смотрит на него. Только спустя пару секунд Аджеха понял, что тот так ничего и не видит перед собой. На лбу выступил пот, температура снова подскочила. К тому времени огонь в очаге почти потух и еле тлели распавшиеся угли.

— Отец. Шайло.

Тот снова бредит.

— …только холод…

Аджеха не смотрел на него. Он снова облачился в форму стража. Некоторое время стоял на месте и только потом обернулся, чтобы тут же подойти к окну. Чуть отодвинул штору давая холодному воздуху из щелей скользнуть в мягкую полутьму хижины.

Ему не хотелось слушать. Было в этом что-то неправильное. Ему не раз доводилось видеть людей и на грани сна, и тяжело раненных или пострадавших. Некоторые из них бредили, но это был не человек. И Аджехе не хотелось знать, что скрывается под внешней оболочкой.

Привязаны ли друг к другу легионеры? Любят ли своего создателя? В чём видят смысл своего существования? Всёго этого ему не хотелось знать.

— …знать…

Люмен самодоволен и самовлюблён не в пример другим. Он буквально преподносится на осознании собственного превосходства. Даже если так… даже если ему важна жизнь другого легионера. Жизнь человека для каждого из них — ничто.

— Аджеха.

Он чуть не вздрогнул.

— Одержимый.

Не обернулся. Так и смотрел за стекло в приснувшую синь. Уходящая далеко вперёд равнина как покрывало скрадывала пространство. Снег искрился отражая свет звёзд и не было больше ничего, на чём бы мог остановиться глаз.

Затылка касалось матовое тепло. Но перед глазами был только холод. Он и сам не видел, каким жёстким стало его лицо. А если бы и смог понять — испытал бы облегчение, что здесь больше никого нет.

Только снег и звёзды. Замёрзший мир.

Долго, долг, изгоняя из себя все остальные мысли, он думал только об этом. Легионер за спиной затих.

Одна самая яркая звезда сияла в окружении других поменьше. Все они образовывали круг. Прошёл ещё один день. С момента их последней встречи Мийя ни разу не видела Аджеху. И вот она нашла его одиноко стоящим среди снегов. И было в его позе что-то странное. Присмотревшись, она увидела, что тот прижимает руки к груди как будто пытается что-то сделать, но ничего не выходит.

Тогда он опустил руки и была в этом жесте горькая усмешка. Тут же Аджеха вскинулся и посмотрел на жрицу через темноту. Она неуверенно помахала ему рукой.

— Здравствуй.

— Добрый день.

Они вернулись в деревню. Аджеха шёл впереди и Мийе приходилось прилагать усилие, чтобы не отстать от него. Вот страж миновал один дом, другой. И остановился, когда Мийя позвала его.

— Сегодня такой чудесный день!

Пришлось обернуться. Отвечал он ровно, без выражения.

— Это так.

Они оказались в окружении трёх пустующих домиков. Когда-то давно здесь жили люди. Но после первой катастрофы на озере многие покинули эти места. Захваченные ставнями окна сурово темнели под крышами. У одного дома притаилась покорёженная лавка с отвалившимися двумя ножками. Мийя приложила ладонь к заснеженному камню и оставила свой отпечаток на подмёрзшем снеге.

Всё это время Аджеха стоял в стороне с заложенными за спину руками. Смотрел он в сторону.

— Смотри, мой отпечаток пошёл в вечность.

Отвечать тот не стал.

— Как на сегодня его состояние?

— Удовлетворительное.

— Хорошо, — Мийя была искренне обрадовала. Легионер шёл на поправку и это замечательная новость. Хвала Императору, всё образуется. — Я так рада.

Аджеха стоял как на допросе с таким видом будто ждал, когда же его, наконец, отпустят.

— Ты ведь воспитывался в главном храме?

— Да.

— Там, наверно, было холодно. Мне рассказывали, что вы проходите специальные тренировки, чтобы не бояться холода.

— Да.

Весь такой серьёзный и собранный. Прямая осанка, сам смотрит в сторону. Костюм стража только подчёркивает нарочную отдалённость. Ни дать ни взять совершенный служитель при Императоре.