Светлана Багдерина - Не будите Гаурдака

— Уж не скажем, — милостиво согласился Олаф, и ковер-самолет сорвался с места в указанном направлении, не дожидаясь официального уточнения курса со стороны их потерянно заметавшегося пальцем по карте штурмана.

Серафима отвела взгляд от пришедшего под ними в резвое движение пейзажа и осторожно склонилась над неподвижно лежащим слева от нее супругом.

Дыхание вырывалось его из груди ровное и глубокое, и выражение неописуемого блаженства светилось умиротворенно на ивановом осунувшемся от дорог и бессонницы лице. Под щекой его, шевеля длинными шерстинками на пролетающем мимо ветерке, покоился заботливо сложенный царевной в форме подушки варговый малахай.

— Спит? — шепотом, способным разбудить мертвого, деликатно полюбопытствовал из-за спины Олаф.

— Угу, — неопределенно кивнула через плечо царевна. — Третий день ведь уже… по-моему… с той самой ночи, когда ему осколком того шара по лбу прилетело…

— Так пригибаться надо было, я ж кричал!.. — в который раз попытался оправдаться там, где никто его не винил, чародей.

— Фригг говорила, что когда действие ее зелья кончится, проспит он не меньше нескольких дней, — с авторитетным видом одного авторитета, ссылающегося на авторитет другой, сообщил отряг.

— Так прошло уже несколько дней-то, — брюзгливо заметила царевна.

— Значит, это не то несколько прошло. А когда пройдет именно то, которое Фригг имела в виду, тогда и проснется. Если Фригг так сказала, значит, так тому и быть, — убежденно проговорил конунг.

— Ничего, пусть отдыхает. Намучался, бедный… — сочувственно проронил Масдай.

— Жалко… — меланхолично заметил Агафон.

— Да ну, теперь-то его чего жалеть, отоспится хоть за все недели…

— Да не его… нас жалко… Нам же теперь по ночам приходится в темноту глаза пялить… — зевнул уже успевший вкусить все прелести ночного бдения маг (При всей благодарности за спасение под защитным куполом, позволить Агафону установить еще хоть раз что-нибудь подобное язык не поворачивался ни у кого. Включая Масдая, у которого язык отсутствовал как анатомическая подробность).

— Если не нравится, можешь отправляться обратно в школу, — сварливее, чем хотела, парировала Сенька.

— И пропустить самое интересное?! — едва не выпустив на волю ветра карту, воинственно скрестил на груди руки и возмущенно вскинул брови студент. — Теперь, когда ренегаты больше не докучают, и вообще ничто нам не угрожает? Бросить в самом начале бесплатный круиз по Забугорью и прочему Белому Свету, на который я столько безуспешно копил?!.. Не дождетесь! Тем более что меня, наверное, в Малых Кошаках уже хватились, наябедничали ректору, подняли суетню, беготню, болтовню, личное дело, расстрельную команду… Так что, избавить меня от исключения может теперь исключительно Гаурдак, и никто иной. Поэтому забираем этого Конначту, или кого он там пошлет вместо себя — и вперед, спасать мир! Ну, и меня, конечно…

— …Бери, бери, не спи на ходу!..

— Туда тащи, туда, чтоб тебя акулы съели, тупица, чего посреди сходней вытаращился, как рак морской!..

— Это сюда, это сюда, это личный багаж прынцессы, осторожно!..

— Да не сюда, болваны, под навес несите!..

— А лучше в трюм!..

— Сюда, туда, сами не знают, чего хотят…

— Поболтай еще мне, языкатый! Язык-то укорочу!..

— А это приданое, это тоже в трюм!..

— Куда?..

— Оглохли вы, что ли?! Сказали же — в трюм!!!..

— Сказали, сказали…

— Много тут чего уже наговорили…

— Не разговаривай, неси, куда сказано!..

— Куда нести?..

— Куда сказано?..

— Под навес неси, дурень!..

— Под навес, под ненавес…

— Капитан Гильдас, капитан Гильдас!!!

— Чего еще?!

— Картёж, капитан, картёж!!!..

— У-у-у-убью бездельников!!! Где картёж, Фраган?

— Вон, вон там!!! Королевский картёж едет!!!

— Что?!.. У-у-у-у, дурак!.. Сколько раз тебе говорить — не картёж, а кортэж!

— Да хучь кортешь, хучь картёж — а всё одно ить едут!

— Принцессу везут, принцессу!!!

— Рты позакрывали!!! Бери больше, тащи, тащи бегом — за что тебе только деньги платят, моржу толстомордому!.. И дорогу, дорогу картёжу… тьфу, рак тебя за ногу, кортэжу освобождайте!!! Фраган, не спи!

— Ач-чистить подъезды!!! Позакрывать рты!!! Бери больше, кидай дальше!!! Дорогу королевскому картоэжу!!!..

Суета и суматоха в порту Гвентстона, подобно волне-убийце, взметнулась неистово, захлестнула без разбору правых и виноватых, достигла своего разрушительного апогея и схлынула, оставляя после себя перевернутые бочонки, ящики, корзины и растерянно хватающих пропитанный солью и гниющей рыбой воздух докеров и моряков, шарахнувшихся в разные стороны от причала борта номер один.

Из-за приземистых деревянных складов, опоясывающих холм, на котором вольготно расположилась славная столица Гвента, лихо выскочило с десяток свирепого вида бородатых воинов на разномастных скакунах, а за ними, дребезжа по выщербленной разбитой мостовой, влекомая четверкой белых лошадей, выкатилась покрытая золотым лаком карета класса «лимузин».

Яростно рыкнув на замешкавшихся поблизости от трапа работников, воины закончили начатое капитаном Гильдасом и его верным боцманом дело, спешились у трапа и застыли в почтительном ожидании.

Парой секунд позже, едва не переехав почтительно выскочившего навстречу капитана, экипаж мягко затормозил рядом со своим зверовидным почетным эскортом.

Кучер быстро намотал поводья на ручной тормоз, резво соскочил с козел и метнулся открывать пассажирам дверь.

Первым по откинутой лесенке спустился высокий суровый костистый старик с таким же высоким и узловатым, как он сам, посохом, с жидкой, элегантно спутанной рукой тупейных дел мастера белой бородой до скрытых коричневым холщовым балахоном колен, и в широкополой фетровой шляпе, украшенной ветками омелы.

— Архидруид, архидруид!.. — прокатился благоговейный шепоток по толпе зевак.

— Огрин!..

— Мастер Огрин!..

— Неужто он нас покинет?..

— А кто будет предсказывать восходы?..

— И закаты?..

— И говорить, когда в каменном круге и в какую арку каким прищуренным глазом будет видно солнце?

— Его и так видно, между нами, моряками, во все арки, если оно вообще на небе есть, и всеми глазами сразу…

— Но без него его видно просто так, а с ним — по науке! А на это недели вычислений, поди, уходят!

— Прямо таки недели?!

— Ага!

— А откуда ты знаешь?

— Друиды сами так говорят!

— А еще они гороскопы составляют! Я, например — дуб!

— Оно и видно…

Не подавая виду, что слуха его коснулось что-то еще, кроме плеска прибоя и визга чаек, архидруид хмуро, но с достоинством отступил в сторону, давая выйти следующему пассажиру.

Им оказался приземистый толстый гладко выбритый желтоволосый мужчина лет сорока-сорока пяти, одетый в серую шелковую тунику, украшенную на груди и плечах тонкими серебряными кольцами, сплетенными в подобие кольчуги. В руке его была стиснута позолоченная арфа. Подмышкой зажат тамбурин. Из-за голенища сапога угрожающе торчала флейта. На толстом ремне за спиной, на котором солдаты носят мечи, в колчане цвета хаки покоился тяжелый саксофон.