Светлана Багдерина - Не будите Гаурдака

— Иногда неотложные дела хороши именно своей неотложностью, — согласно кивнула Сенька

— Золотые сло…ва… — начал было ответный реверанс Рододендрон и осекся, уловив второй смысл высказывания гостьи.

— Я… — медленно багровея от гнева, выговорил атлан, и снова замолк: глядя в безоблачно-честные очи лукоморской царевны, заподозрить ее даже в знании термина «двойное дно» было верхом нелепости [114] И был абсолютно прав: в понятии Сеньки словосочетание «двойное дно» относилось лишь к чайникам улучшенной планировки. .

— Да, ваше высочество? — вежливо склонил голову набок Иван, загораживая — на всякий случай — супругу плечом.

Вдобавок к разгромленной Арене и раздавленным големам, изувеченный наследник престола был бы уже слишком.

— Я… хотел сказать… что мне действительно очень повезло… ваши высочества… ваши величества… — проклиная всю дипломатию оптом и всех иностранных стерв в розницу, натужно улыбнулся принц. — И со своей стороны корона Атланды сделает всё от нее зависящее для наказания виновных… и благополучного выздоровления пострадавших.

При этих словах Рододендрону в голову пришла новая мысль, и он оглянулся по сторонам.

— Кстати, о выздоровлении…

Придворный лекарь насчет «кстати» придерживался совсем иного мнения.

Вспомнив, что вместо того, чтобы сообщить его высочеству о произошедшем, он протоптался, зажатый толпой, у стен Арены, Фикус побледнел: то, что новая династия информированность — особенно в моменты кризиса — ценила превыше всего, он знал как никто другой. Поэтому боком-боком, как бы невзначай, знахарь стал отступать, рассчитывая переждать грядущую бурю под прикрытием тихой гавани широких спин гостей, где, может, про него еще и забудут…

Но не успел.

Холодные надменные глаза королевского сына отыскали провинившегося медика, и тот сжался, словно перед ударом.

— Кстати, о выздоровлении… ваше высочество… — наложив последний стежок, подняла голову принцесса, и на ее чумазом лице отразилось волнение и растерянность. — Если бы не опека драгоценного мастера Фикуса… не знаю, как бы я пережила этот… ужас… особенно после утреннего падения… Ваш знахарь не отходил ни на шаг — по вашему приказу, несомненно… его прямой заслуги тут нет, я понимаю… но присутствие его было весьма ободряющим… и полезным. Позвольте выразить вам мою глубочайшую признательность… за вашу ненавязчивую… заботу…

Сказать, кто опешил больше — принц или его лекарь — было вряд ли возможно.

Замешательство в стане оппонентов умножил Амн-аль-Хасс.

Не обращая внимания на нарастающую международную напряженность местного масштаба, он выпрыгнул из паланкина, прижал к сердцу ладонь, к губам — пальцы, взметнувшиеся тут же в воздушном поцелуе такого накала, что ярко-помидорный окрас физиономии дамы стал заметен даже через вуаль, и проговорил:

— Не соблаговолит ли жар-птица наших помыслов подвинуться немного, чтобы самый ученый из магов, сраженный супостатами, мог возлежать смиренным грузом рядом с вашими крутыми, как склоны Шоколадных гор, бедрами, вызывая томные приступы нашей ревности?

— А-а-а… Д-да… К-конечно… — смиренно проворковала пассажирка носилок.

— Мастер Фикус, его перемещать можно? — вопросительно глянула на королевского лекаря Серафима.

Тот бросил слегка растерянный взор на Эссельте, потом на царевну, наконец, на раненого, и сдержанно покачал головой:

— С превеликой осторожностью и риском для больного. Хотя при таких травмах наука предписывает лежать в полном покое как минимум до прихода в сознание и дня два после.

— Я мог бы… предложить вашим величествам и его премудрию свой дом… хоть и покрытый теперь несмываемым позором в глазах всего Белого Света… — понурый, со стиснутыми перед грудью руками, из-за носилок выглянул хозяин Арены. — Но, может, гостеприимство искупит хоть малую толику моей вины в этом невероятном происшествии…

Антигаурдаковская коалиция, собравшаяся вокруг неподвижного друга, обменялась быстрыми напряженными взглядами.

— Если мастер знахарь считает, что дорога повредит ему… — с сомнением начал Иванушка.

— …нам придется принять ваше любезное приглашение, — вежливо склонила голову в сторону владельца разгромленной Арены Серафима.

— А далеко ли до вашего дома? — вспомнила самое важное Эссельте.

— Два квартала, ваше величество, — почтительно склонился хозяин.

Гости его снова переглянулись, бессильно пожали плечами и вздохнули: в любом случае, два квартала было ближе, чем полгорода.

Через полчаса Агафон, умытый и переодетый в новую ночную рубаху хозяина, был перевязан — на этот раз умелой рукой придворного целителя запасами из домашней аптечки Олеандра, и уложен в постель. Самая большая гостевая комната была в срочном порядке освобождена от дальнего родственника хозяина, вымыта, снабжена дополнительными креслами и передана в полное распоряжение антигаурдаковской коалиции.

Мягкий свет близящегося к горизонту солнца апатично пробивался через витражи, бросая на бежево-желтый ковер зловещие багровые тени, и впечатлительный калиф, едва войдя, тут же поспешил распахнуть окно.

— Эта комната напоминает нам фамильный склеп, — в порядке объяснения сообщил он хозяину, и тот пал духом еще больше.

— Это закат, ваше величество… и проклятые витражи… каприз дочери… Мы здесь не бываем почти… на третьем этаже — комнаты гостей…

— Комнаты? — заинтересовалась царевна. — Это хорошо. А то уж я было подумала, что нам придется спать на полу.

— На полу?! — в ужасе вытаращил глаза Олеандр.

— Спать?! — и без того изрядно прохудившуюся стену высокомерия Рододендрона окончательно пробило изумление. — Но вы — гости короны, и мой отец и я сочтем себя оскорбленными, если вы предпочтете всем удобствам дворца халупу какого-то…

Заметив закаменевшее лицо хозяина, принц сбился, вспыхнул краской конфуза в тон своему наряду и торопливо поправился:

— То есть, дом… предпринимателя… средней руки…

— Ваше высочество, — галантно склонила голову Серафима, опираясь на посох. — Вы не поверите, но мы действительно предпочитаем удобства дворца атмосфере… э-э-э… некоего семейного заведения Амн-аль-Хассов…

— Но мы не можем оставить Агафона одного здесь! — пылко продолжил калиф.

— Может, умирающего… — скорбно утер несуществующую слезу Кириан, и получил сердитый тычок от своей госпожи.

— Да, я понимаю… — градус возмущения наследника атланского престола несколько снизился. — Но вовсе нет необходимости оставаться с ним всем. Фикус будет дежурить у его кровати… или другой лекарь. Ну, и еще кто-нибудь из вас, кто пожелает, может остаться здесь…