Светлана Багдерина - Не будите Гаурдака

— И мальчишку, — упрямо поправил первый.

— И мальчишку, — согласился второй. — С такими долгами долго не живут.

— Наконец-то мы хоть в чем-то совпали мнениями, — хмыкнул первый, поднял руки на уровень груди, пробормотал под нос несколько слов, и между ладонями его проскочили крошечные фиолетовые искорки. — Я готов.

Второй кивнул:

— Хорошо. Тогда я открываю дверь.

— Пойдем, — оскалил желтоватые зубы в неприятной усмешке первый. — Наш любимчик заждался.

Но не успели они сделать и нескольких шагов, как к звукам ночи совершенно неожиданно примешался еще один: хлопанья крыльев. Жесткие перья мазнули по щеке, в грудь ударила тугая волна воздуха, и искры между ладонями у первого рассыпались, как пушинки одуванчика под дуновением ветра.

— Кабуча!.. — прорычал маг, яростно взмахнул руками, пытаясь сграбастать наглую птицу… но та уже приземлилась на плечо его товарища.

— Это почтовый голубь! — остатки сосредоточенности теперь и второго были сдуты повелительным взмахом крыла.

Волшебник раздраженно и нетерпеливо нащупал на лапке птицы контейнер и извлек из него клочок бумаги.

— Что там? — первый щелкнул пальцами, и кончики их засветились слабым зеленоватый светом.

— Сейчас прочитаю… — пробормотал второй, развернул послание и жадно забегал глазами по неровным строчкам.

— Что? — повторил первый.

— Пойдем, найдем что-нибудь подходяще, — хмуро поднял взгляд второй, сунул бумажку в карман и оглянулся по сторонам. — Мы срочно улетаем.

Предутренний ветер, сорвавшийся вместе с лавинами прямо с белоснежных горных вершин, холодил и без того озябшие конечности и лица, а Масдай все несся ему навстречу, строго на юг, не сбавляя скорости.

Пассажиры его сбились в плотную кучу, укутались во всё, что нашлось в багаже и что хотя бы теоретически можно было накинуть на плечи, напялить на голову или намотать на поясницу, но против встречного ветра и ночного похолодания все их ухищрения и утепления оказывались бессильны.

— Ды-ды-ды-ды-ды-ды-ды… — выстукивали чечетку зубы менестреля, нахохлившегося под тонким летним плащом, парой запасных рубашек и клетчатым полотенцем и напоминавшего сейчас больше воробья-переростка, чем гордость гвентянской культуры и искусства.

— П-перестань тарахтеть, а?.. — повернул в его сторону голову и простонал Агафон, уложенный заботливой Эссельте в середине. — К-как дятел… в башке тарабанит…

— Тарахтеть перестать я могу, но перестать мерзнуть… — голос Кириана многозначительно сошел на нет, а взгляд остановился и застрял на посохе, прижатом локтем к телу чародея.

Посохе, излучавшем мягкое заботливое тепло.

— Агафон не виноват, что заряд почти кончился и на всех не хватает! — горячо выступила на защиту пациента принцесса, но и эта пылкость была не в состоянии согреть ее соотечественника.

— Конечно, нет. Никто не виноват. Я ничего. Я просто так, — с видом великомученика, закрываемого на ПМЖ в холодильник, возвестил миннезингер. — С этой минуты я буду замерзать мужественно и молча, и только когда мой хладный… чтобы не сказать, переохладившийся… труп отдавит кому-нибудь ноги, только тогда вы все поймете, какого человека вы потеряли! Но будет поздно!

— Вот, правильно! Давайте лучше разговаривать! — как всегда, нашел позитивное в самой неприятной ситуации Иванушка. — Когда говоришь, теплее становится!

— Когда говоришь — про холод забываешь, — практично уточнила Сенька, но идея пришлась ей по душе: все равно уснуть она не могла.

И она не была исключением: из-за нервного ли напряжения, холода ли, но даже закрыть глаза дольше, чем на несколько минут, не удавалось никому.

Оставалось только найти тему, которая позволила бы позабыть о пронизывающем ледяном ветре и надвигающемся «Дне „Г“», как называла теперь она про себя вычисленный Адалетом срок.

— Вяз… а вот скажите, пожалуйста… — обернулся вполоборота к атлану царевич. — Принц Рододендрон и вы упоминали про какую-то линию защиты…. Или защитную линию? Что это такое?

Контрабандист коротко вскинул брови, удивляясь, что есть еще кто-то, кто не знает про это, но вспомнил, с кем связался, предложив еще раз свои услуги в качестве проводника, и заговорил неспешно, то и дело указывая рукой в нужном направлении.

История защитной линии, или Линии Кипариса, как и вся история Атланды, была коротка и незамысловата.

Первым поселенцам б о льшую часть времени приходилось тратить не на освоение новых земель, а на борьбу с кочевниками и горными демонами. Но если кочевников отвадили от грабежей за несколько лет, то рыть новые шахты, особенно глубоко в горах, где исследователи обещали особенно богатый выход руды, было все еще опасно. Горные демоны, которым новые соседи пришлись не по вкусу, разносили все в пыль и убивали всех, кто не успевал убежать. Некоторые могли поспорить, что второе было не так уж сложно: обитатели гор отличались размерами, но не резвостью. Но если тебе на голову обрушивается кровля шахты, или твое жилище среди ночи разваливает монстр ростом в несколько метров, большие шансы продемонстрировать прыть у тебя появятся вряд ли.

Грандиозный проект по постройке защитной линии, обозначающей границу Атланды с Красной горной страной, предложил придворный маг Дуба Первого. Правда, насколько проста была идея, настолько сложно было привести ее в исполнение — но особого выбора у короны не было. Оставалось или разрабатывать до бесконечности беднеющие шахты предгорий и степи и ждать, пока государство вконец обнищает, или собрать последние силы и средства и осуществить план Кипариса Великого.

Дуб выбрал второе.

В горы потянулись строители, солдаты и маги, а вдоль всей границы далеко от степи стала расти незримая линия, отмеченная лишь точками-башнями, в которых сооружались некие магические устройства.

Когда линия была бы закончена, а установки Кипариса активированы, ни одна горная тварь — ни по земле, ни под землей — не смогла бы нарушить незримую границу. Пробные запуски показали эффективность — и обеспокоили демонов. Атаки уже не на шахты, а на башни приходилось отбивать одну за другой — но упорство и воля людей пересилили ненависть своих врагов. Сам Кипарис погиб почти в последний день, отдав готовой линии не только жизнь, но и имя, но с тех пор люди Атланды могли спать и работать спокойно: преодолеть линию Кипариса не удавалось еще ни одному порождению гор.

— А что за… устройство… там?.. — заинтересованно приподнял тяжелую то ли от бинтов, то ли от контузии голову Агафон, едва рассказ был окончен.

— Не знаю, — пожал плечами атлан. — Самое главное, что магия с тех пор работает без перебоев, а остальное не нашего ума дело. В отличие от узамбарских, наши волшебники почему-то не любят, когда простые смертные задают слишком много вопросов.