Ростислав Левгеров - Тысячеликий демон

– Давай забудем, – сказала она тихо.

– Давай, – ответил Горыня и улыбнулся. Искра устало улыбнулась в ответ.

– Я поеду вперед, а то…

– Конечно же, брат.

Горыня покраснел и радостно пришпорил коня.

Андрей пришел в библиотеку рано утром. Он не хотел ковылять по пролёту в полуденную жару. Ему и так было плохо в последние дни – придворный медик уехал две недели назад, оставив князя без лекарств и мазей. Это должно было когда-нибудь случиться, Рабат всегда больше заботился о своих деньгах, чем о его здоровье, хотя лекарь был отменный. Да все марнийцы таковы, чертовы ублюдки! Из-за предстоящей свадьбы его братца-мямли с венежанской княжной Рабату урезали жалованье, с чем он решительно не согласился, и разозлившись, отправился домой. Чтоб его волки загрызли!

Андрей еле встал, чувствуя ломоту во всем теле. Служанка сделала ему массаж и растерла какими-то мазями, изготовленными по народному рецепту. Но они не помогли, облегчение приносило только фирменное рабатовское горное масло. В результате этого он полчаса плёлся, проклиная всё на свете, пока, наконец, не достиг вожделенной библиотеки.

Там было темно, пусто и пыльно. На столе лежала всё та же книга, которую он читал накануне. Канделябры, кружка с остатками чая – всё говорило о том, что Нестор, вопреки своему обычаю еще не встал, чего просто не могло быть. Андрей забеспокоился, ведь архивариус был очень стар, мог и захворать. После недолгих раздумий, князь решил разыскать его, поборов в себе сильное желание сесть и передохнуть. "Лучше двигайся, парень, а то сесть сядешь, зато встать потом, хм… проблематично".

Андрей какое-то время бродил по библиотеке, заглядывая во все темные углы, но так и не нашел ничего, что указывало бы на местонахождение старика. "Книги, книги, книги… – думал князь. – Ни двери, ни какой каморки, провались она пропадом. Интересно бы с дедом поговорить, если он еще жив, конечно. – Эта мысль заставила его задуматься. – Вот ведь какое дело. Если б мой отец умер, я бы не так горевал. А если умрет Нестор? Кто будет готовить для меня книги? Как я буду?"

Князь прислонился плечом к стеллажу, приставил трость к полке и правой, дрожащей от долгого напряжения, рукой утер вспотевшее лицо. Сердце стучало так, будто он скакал на коне. Отдышавшись, он собрался было идти дальше, когда услышал…

"Что за звук? – Андрей застыл, прислушиваясь. – Разговор, что-ли? – князь нахмурился, но звук словно убегал от него. – Ребенок? Откуда? Или нет…"

Покружившись минут пять на одном месте и ничего не обнаружив, Андрей со злостью постучал тростью по полу.

– Думай, думай, калека! Я все равно так просто не уйду! Такой уж я настырный! Надо разжечь свечу, если удастся.

Князь вернулся к столу и поискал огниво. К счастью оно нашлось, но воспользоваться им Андрей не мог по известным причинам. Поразмыслив, он придумал: сел на стул, прижал кремень к полу ногой, полосонул по нему кресалом. Трут зажегся, князь быстро схватил его железными щипчиками и разжег свечи. "Ловко же у меня получилось, – подумал князь, вздохнув с облегчением. – Я не так беспомощен, как кажется".

Теперь встала другая проблема: как донести свечу до того места, где он слышал таинственный голос. "Ха, кого я хочу обмануть? Чтоб тебя…" Однако, и здесь он нашел выход: он сумел уместить в одной руке свечу и при этом опереться на трость. Идти так было крайне неудобно, но что поделаешь? " Если я после всех этих мучений не найду дедка… А что будет, если я не найду? Ничего!"

Он поставил свечу на полку, туда где, по его мнению, был хороший обзор. Но от этого ничего не изменилось – стеллажи, толстые книги, да еще дощатый пол, скрипучий и коварно подгнивший. Князь долго осматривал это место – безуспешно. "Ладно, – не сдавался князь. – Поставим свечку сюда. Тоже нет?"

Андрей сгоряча задул свечу и тотчас раздался ужасный скрежет. Стеллаж, куда он поставил свечу, не спеша сдвинулся в сторону, открыв вход в скрытые владения Нестора.

Вчера вечером они прибыли в Смокву – большую деревню (здесь их называли весями), где хозяйничал Бор Свенельдович – местный помещик, пожилой, суетливый человечек, любитель выпить и поговорить. Он оказал самый, что ни на есть, радушный прием, тут же устроив пир с песнями и плясками.

На широком дворе, со всех сторон которого окружали низкие избы с соломенными крышами и ухоженными палисадниками спереди, поставили в ряд три длинных стола. Закуска – в основном овощи и фрукты, молоко, мясо поросят и самогон, крепкий, до слёз. Уставшие с дороги путники рады были отдохнуть и немедленно принялись за еду. Бор Свенельдович и Михалко по очереди пространно и витиевато высказались за дружбу и братский союз всех вересских народов. Горыня, коего вынудили сделать то же самое, говорил неохотно, нескладно и мало, зато искренне. Затем начались застольные беседы. Местные интересовались жизнью степных дубичей (оказывается, так их назвали в Залесье), их извечной борьбой с кочевниками-адрагами. Венежане подмечали особенности местного быта. Самое удивительное, по их мнению, заключалось в том, что слобода была открыта – ни частоколов, ни земляных насыпей, ни рвов. Только поля – пшеничные, ржаные, кукурузные, ячменные и пастбища, где паслись коровы и лошади.

– О чем вы спрашиваете? – Бор был слегка глуховат. – Слобода? А что это? Крепость? Нет, крепости на севере и западе, там, где шайки окаянного Военега никому житья не дают. А здесь, в Иссенах, тишь и благодать. Кого нам бояться? Разве что волков, да и те в последний год притихли. Теперь понятно, почему! Горе нам, если то, что вы рассказываете, правда!

Спустя три-четыре часа, ближе полуночи, селяне подняли гостей, и повели их в поле. Там стояло смешное нескладное чучело человека высотой в две сажени.

– Что это? – поинтересовалась Искра.

– Это Чух, – ответил ей Бор. – Злой дух полей. По нашим поверьям, перед сбором урожая надобно изгнать его, духа, для чего будем жечь его чучело, иначе пшеница, овёс, да и все остальное не сохранится, погибнет, сгниет в гумне. Но, девочка, запомни! Наши праздники церковники не приветствуют. Так что помалкивай там, поняла?

– Не совсем.

– Михалко как-нибудь тебе объяснит. Ты лучше смотри. У вас в степи есть что-либо подобное?

– Нет. Не знаю… круговорот Прона, праздник Высеня…

Но Бор уже не слушал её, увлеченно повествуя о своем.

– Мы здесь сохраняем обычаи предков. Вересы никогда не верили в чужих богов. Я говорю о настоящих вересах, то есть о нас. Именно мы потомки вересов, а через них – иссенов, от коих и пошли все мы – вересы, дубичи, венеги. Иссены жили здесь в древности, возделывали эту землю, берегли этот край. А Блажен, он ведь наполовину марниец, не верес, кровь у него порченая, вот он и навязал нам эту гадость…