В Бирюк - Парикмахерия

А вот "узы любви" спартанцев оказывались крепче. Любовники защищали друг друга с такой яростью и стойкостью, что Фермопилы стали могилой для тысяч персов. И в вечной борьбе между Спартой и Афинами - нищие спартанцы победили богатых афинян. Ни богатство четверть-миллионного города, ни искусство Праксителя или Сафо, ни мудрость Аристотеля или Сократа, ни сотни союзных городов Афинского союза, ни коммерческое процветание и слава тогдашней "мастерской мира" - ничто не устояло против "настоящей мужской любви". "Любовь" и "верность" победили и "богатство", и "мудрость".

А следом, на общих развалинах, воцарился "гражданский долг". В формате когорт римских легионов. Где "мудрость" была сведена к Уставу, а "мужская любовь" каралась смертной казнью. В отличие от "любви к животным". И в этом смысле - тоже. "За римскими легионами гнали многотысячные стада овец и коз. И не только для пропитания".

Впрочем, история древних греков с самого начала, с "Илиады", полна "однополой любви" с политическими последствиями.

Давний пример: гибель Патрокла, любовника Ахилла, стоила троянцам уничтожения нескольких царей-союзников, гибели десятков славных воинов и смерти главного защитника Трои - Гектора. Удручённый потерей любовника, Ахилл трижды прогнал троянского принца бегом вокруг города в полном боевом облачении. А потом, хорошенько пропотевшего - зарезал.

Ноготок не попал на роль Гектора по очень простой причине. Причина называется - "шашист Ванька". Когда на тебя бежит здоровый мужик с бревном в руках и орёт невнятно, но страшно, то очень хочется как-то его... даже не остановить - просто отдалить.

Отскочить в сторону я как-то... не сообразил. Чисто инстинктивное движение - вытянуть руку, отстраняясь от этой вопящей опасности. А в руке - шашка. Вот на неё, рыча и воя, вскинув над головой руки с дубиной для удара, он и набежал. Я, честно говоря, почти ничего не понял. Только фиксировал: вот остриё шашки протыкает кожу. Такое... усилие. Кожа натягивается... и протыкается. Очень быстро. Но дольше, чем рубаха. Рубаха же из полотна - не тянется. Я ниже его - шашка пошла под рёбра, в живот. Дальше там какой-то ливер. Неоднородный. Шашка так... тыкается. И в конце - упёрлась в позвоночный столб. Такое... резкое изменение характера движения. Преграда. Но ненадолго - чуть спружинила, скрипнула по кости и вышла наружу. С той, дальней от меня, стороны его спины. Уже совсем свободно пошла. Без сопротивления внутренних органов.

Мужик не остановился от укола, сильно толкнул меня в правое плечо, сделал ещё два шага мимо меня, опуская дубину. Шашка, удерживаемая моей рукой, повернулась, толкаемая его спинным хребтом, пошла по кругу в его теле, разрезая мышцы спины и скрежеща там, внутри тела, по нижнему ребру. Наконец, выскочила. Наверное, у меня был очень глупый вид в этой момент - с ошарашенным выражением лица, развернувшись "на 180" вслед за пробежавшим мимо мужиком, я стоял прямо, вытянув руку с оружием в сторону "мужа горниста". Тот прижал руки к ране. Я, почему-то, подумал, что у него из разрезанного живота должны вывалиться кишки. Нет, ничего такого. Внутренности выпадают при широком поверхностном разрезе или при проникающем ранении, но небольшого размера. А тут моя шашка сработала как рычаг, используя его позвоночник в качестве подвижной точки опоры. Большая часть содержимого брюшной полости было перерублено и просто провалилось внутрь. Наверное.

Мужик сперва согнулся, потом, вот таким, полусогнутым, попытался повернуться ко мне. Но ноги его уже не держали. Он потерял равновесие и завалился набок. Из-под рук, которыми он зажал длинный разрез на животе, плесканула кровь. Как-то... много. Показалось - ведро. Он попытался что-то сказать, пару раз дёрнул губами. Потом и оттуда, из его губ, вдруг потёк ручеёк крови.

Всё.

И тут же завыл, забился в истерике привязанный к столбу "горнист". Его высокий, полный горя потери, отчаяния, вой продолжался недолго - Ноготок резко выдохнул и приложил парня чётким хуком в голову. От удара тот ударился другой стороной головы об столб, к которому был привязан. И обмяк, затих, повиснув на вытянутых руках. Явно - нокаут. Можно и не считать до десяти - что я им - рефери на ринге? Но всё равно - Ноготок работает только правой. Нет поиска, нет разнообразия в тактике... Господи, о чём это я?

Резкий выдох задержавшего дыхание Чимахая заставил вспомнить об остальных.

-- Ты этого хотел?! Когда свару затевал? Когда старшему над вами обидные названия придумывал? Когда начального человека, который тебя старше, который ранами боевыми покрыт, который в жизни повидал куда как против тебя поболее, высмеивал?! Ну, ты своего добился. Вот они, соседи твои, родня. Их - "пророчица" извести не сумела, так ты их под мои клинки подвёл?! Сволочь ты, Чимахай. Гадина гадская. Рад?

Я сунул ему, к носу вывернутого через плечо лица, свою шашку. Клинок полностью, до самой рукояти, был в крови. Лишняя уже стекла, но оставшееся стало вязким, блестящим, почти чёрным. И остро пахнущим. Ответа я не ждал. И не дождался. Только длинная пауза. Пока он смотрел на клинок, направленный ему в лицо. Потом - поверх его, в глаза мне. Сглотнул и отвернулся. "Делай что должно, и пусть будет что будет". На мой выбор - "что должно". Он -- согласен.

А я, аккуратненько, чтобы не порезать, вытер шашку о его голую спину. И одной стороной клинка, и другой. "Кровь их - на тебе".

Порка прошла штатно. Звяга мявкнул в начале. Типа: "а меня-то за что?". Увидел пляшущий, непрерывно подёргивающийся клинок "второго оружия" в моей руке и предпочёл заткнуться. Чимахай только взрыкивал глухо, а "горнист" очухался от первого удара и снова потерял сознание от второго. Получив по десятку ударов плетью по спине, мужики, покряхтывая и постанывая, потащились по своим "ложам сновидений".

Ничего с ними особенного не станется. Вон, уже в третьем тысячелетии одной даме в Сомали вломили 40 плетей. За христианство. "Идеологически чуждую религию". И дама чуть не умерла. Но чуть же! Отлежалась и уехала из городка, от придурков с Кораном в одной руке и плетью.

Я сумел-таки обтереть начисто клинок о рубаху на спине мертвеца. И попасть пляшущим клинком в ножны. Руки... дрожат. Но оружие нужно соблюдать в чистоте. И сохранять в порядке. Всегда. Это в меня ещё в двадцатом веке вбили.

Потом отвёл Ивашку за сарай, посадил на колоду. И со всего маха врезал по зубам.

-- Ты, что, помёта кусок, людьми командовать не умеешь?! Так скажи прямо: "Господине! Я - павлин беременный. Годен только глупости кукарекать, да брюхом красоваться". Как ты, муж воинский, славами осиянный, битый, опытный, жизнь и людей повидавший, как ты мог допустить, чтоб эти дурни над тобой издеваться начали?! Почему сразу не остановил?! Не можешь перенасмешничать, так разгони, поставь шутников, коли не в смешное положение, так - в тяжкое.