Энтони Пирс - Заклинание для хамелеона

— Извини, — сказал Бинк, хотя не чувствовал никакого раскаяния— Я… э-э…

— Да, я знаю, — сказала Самоцветик. — Может, тебе лучше ухватиться за мою талию? Когда едешь на индрике, временами изрядно трясет.

— Я… думаю, лучше не стоит, — сказал Бинк.

— А ты по-своему благороден, — заметила она. — Девушки должны бы любить тебя.

— Я… я женат, — с огорчением признался Бинк, — Мне… мне нужно это противоядие.

— Да, конечно, — согласилась она.

Внезапно землерой вырвался из стены в большую пещеру.

— Река, — заметил Честер.

Когда он заговорил, флейта прекратила играть. Червь повернулся, на его морде застыл немой вопрос об исчезнувшей музыке.

— Не останавливайся, — крикнула Самоцветик, — он уйдет, как только…

Флейта заиграла снова.

— Мы хотим спуститься вниз по реке, — сказал Бинк, — И если увидим плавающую бутылочку…

— Сначала мне надо спрятать несколько камней, — твердо возразила нимфа. Она направила землероя к скалистому выступу, остановила его там и вынула огромный алмаз. — Положим прямо сюда, — сказала она, — потребуется миллион лет, прежде чем вода вынесет его на поверхность.

Червь взял камень в рот и сунул голову в скалу. Его голова превратилась практически в точку, а рот стал меньше человеческого, но он спокойно мог удержать алмаз. Когда голова землероя вынырнула из скалы, алмаза во рту уже не было, скала тоже осталась неповрежденной. Бинк сначала удивился, но потом сообразил, что так и должно быть, ведь за ними тоже не оставалось тоннеля.

— Один готов, — отрывисто проговорила Самоцветик, — осталось еще девятьсот девяносто девять.

А Бинк обшаривал взглядом сверкающую реку, стараясь найти плывущую бутылку. Сила любовного зелья была такова, что у него в душе таилась надежда не найти бутылку. Как только найдется волшебник, они выяснят, где взять противоядие, и его любовь к Самоцветику пропадет, а ему даже подумать об этом трудно. Он знал, что это единственно правильное решение, но все равно сердце к нему не лежало.

Время шло. Самоцветик прятала алмазы, опалы, изумруды, сапфиры, аметисты и агаты в многочисленные тайники вдоль реки, а жемчужины кидала в воду — для устриц.

— Устрицы очень любят жемчуг, — пояснила она, — и просто заглатывают его.

Работая, она временами пела, подменяя флейту Честера, и Бинк постоянно переключал свое внимание с реки на нее и обратно. Действительно, ему мог встретиться куда как худший объект для действия любовного напитка.

Затем река влилась в озеро.

— Эго обиталище демонов, которые могут пользоваться зараженной водой, — предупредила Самоцветик. — Меня демоны знают, но вам надо получить разрешение для прохода через их территорию. Они не любят пришельцев.

Бинк почувствовал, как за его спиной зашевелился Честер; похоже, он положил руку на меч или лук. Они только что имели неприятности с прокляторами, и им совсем не нужны неприятности еще и с демонами!

Стены пещеры теперь напоминали каменные здания — с такими же прямыми углами и улицами между ними, совсем как город. Вообще-то Бинк никогда раньше не видел городов, только на картинках; первые поселенцы Ксанфа строили города, но с уменьшением численности населения города исчезли.

Бинк с Честером спешились и пошли рядом с землероем вдоль улицы. Вскоре к ним подъехала волшебная повозка. Она напоминала фургон, в который запрягают монстров, с единственным отличием: монстра здесь не было. Вместо колес толстые упругие резиновые бублики, а сама повозка, похоже, металлическая. Изнутри слышалось какое-то мурлыканье. Возможно, там сидело какое-нибудь мелкое чудище и крутило педали.

— Где огонек? — спросил демон из повозки.

Он был весь синий, а макушка головы плоская и круглая, как блюдечко.

— Ну прямо здесь, синюшный ты мой, — сказала нимфа, хлопнув себя рукой по груди. — Ты не выдашь пропуск моим друзьям? Они ищут источник магии.

— Источник магии! — воскликнул другой голос. Теперь Бинк разглядел, что в повозке два демона, второй был мусорных оттенков, — Это как скажет начальник!

— Ну что ж, мусор, поедем к нему, — согласилась нимфа.

Очевидно, она очень хорошо знала этих демонов, коли могла так шутить с ними. Бинк почувствовал болезненный укол ревности.

Самоцветик проводила Честера с Бинком до здания с вывеской «Отделение» и остановила своего червя.

— Мне придется остаться с индриком и петь ему песни, — сказала она, — а вы идите поговорите с начальником. Я вас подожду здесь.

Бинк испугался, что она не дождется их и, воспользовавшись случаем, улизнет, бросив их на произвол демонов. Так она обезопасит себя от погони — как мстительной, так и романтической. Но он должен довериться ей. В конце-то концов, он ведь ее любит.

В здании за широким столом, склонившись над книгой, сидел демон. Когда Честер с Бинком вошли, он взглянул на них.

— Ну вот, — сказал он, — нам и довелось опять встретиться.

— Борегар! — воскликнул пораженный Бинк.

— Я, конечно, выпишу вам пропуск, — сказал демон, — вы явились своеобразной причиной моего освобождения, и, согласно правилам игры, я ваш недемонический должник. Но уж разрешите мне немного вас поразвлечь, как вы развлекли меня в логове огра. Прежде чем вы продолжите свое путешествие, мне бы надо вам много чего посоветовать.

— Там… м-м… нас нимфа ждет на улице… — сказал Бинк.

Борегар покачал головой:

— Похоже, ты просто притягиваешь несчастья, Бинк. Сначала ты потерял пузырек, потом сердце. Не бойся, мы и нимфу пригласим на ужин. А червя отправим в наш автопарк, ему очень понравится валяться там на газонах. Мы очень хорошо знаем Самоцветик, на самом деле ты оказался большим счастливчиком в своем несчастье.

Через некоторое время и Самоцветик присоединилась к ним за ужином. С трудом верилось, что еще на рассвете они сидели на ветвях дерева на границе Области Безумия, завтракали уже в замке донных прокляторов, обедали у нимфы, а ужинают здесь — и все это за один день. И хотя здесь, под землей, день имел меньшее значение, чем наверху, все равно он оставался периодом, полным событий.

Угощение у демонов походило на пищу у нимфы, только приготовлено оно было из малюсеньких магических существ, называемых грибками и бактериями. Бинк задумался, нет ли здесь подобных существ, называющихся ягодками, но спрашивать не стал. Одно из блюд напоминало цветную капусту, раскрашенную прямо перед ужином, другое напоминало поджаренный окорок короткой свиньи. На десерт подали мороженое с глазом птицы ури. Настоящий глаз ури — редкость, то же можно было сказать и о желтом ароматном эрзаце этого деликатеса.

— Я однажды пробовал глаз уньи, — сказал Честер, — но это намного вкуснее.

— У тебя глаз мастака, — заметил Борегар.