Юлия Васильева - Урожай собрать не просто

Господин Жерон поправил ус, на время забыв о своей спине, а затем веселым тоном, будто весь предыдущий рассказ мне только приснился, осведомился:

– Надоел я вам своими россказнями? Знаете что: познакомьте меня с вашей куколкой-подругой, и я обещаю больше не надоедать.

– Простите, пожалуйста, а вы уверены, что можете позволить себе еще один танец? – я попыталась как можно вежливее спросить, не развалится ли собеседник после первого же па.

Но какое там! Глаз мужчины горел, боли в спине были забыты, а выбранная партнерша молода и прекрасна. Так что мне пришлось вести его к Алисии с нижайшей просьбой о хотя бы одном танце, в чем я глубоко раскаялась минут через десять, когда двое слуг и доктор буквально на руках вынесли из зала господина Жерона, сраженного коварным ударом радикулита.

Рядом со мной приземлилась раскрасневшаяся леди Филиппа с мерцающими от удовольствия глазами, делавшими ее молодой и привлекательной:

– Я, кажется, уже лет сто так не танцевала! – рассмеялась она, пытаясь справиться со своим дыханием.

– А вы разве не поедете приглядеть за господином Жероном? – удивилась я.

– Да ну его, старого дурака, – отмахнулась женщина. – Уже даже не интересно: каждый его бал кончается приступом радикулита. Нет бы как почтенный человек сидеть за картами, так он предпочитает скакать с молоденькими девицами по паркету, а у самого уже дочка на выданье. Правда, сегодня он чересчур рано сдался: обычно выдерживает до середины вечера.

Я мысленно отвесила поклон Алисии и ее стремлению поразить Ласа своим умением танцевать.

– Не беспокойтесь, с ним поехал доктор, – сказала леди Филиппа, и только тут мне стала ясна истинная причина ее недовольства партнером фабриканта. – Я, конечно, в докторах совсем не разбираюсь, но сэр Мэверин внушает мне доверие.

Мне тоже, особенно когда не спит в вазе с пуншем.

– А как дела на фабрике? Мелкие неприятности не прекратились?

– Какое там! – она обреченно махнула на меня рукой. – Я уже почти поверила в вашу версию о злых духах. Даже священника приглашала.

– И что?

– А ничего: не пошел он к нам. Сказал, что лешим делом занимаемся, поэтому всех своих леших заслужили.

– А у меня один из братьев послушник, на священника учится, – я решила издалека забросить удочку.

Наживка была заглочена моментально. Вместе с удочкой.

– Николетта, дорогая, – леди Филиппа схватила меня за обе руки. – Может, вы согласитесь всей семьей прийти к нам в гости на праздник Темной ночи? А то я уже и не знаю, чего опасаться!

– Вы уверены, что выдержите шестерых моих братьев? – я подумала, что они вполне могут нанести урона фабрике больше, чем вся нечисть в округе, вместе взятая.

– Ну, если уж я выдержала одного своего, то шестеро чужих мне нипочем, – браво сказала моя собеседница, не вполне понимая, что ее ждет.

По возвращении с бала я застала перед своей дверью лунатящего Ерема в ночной рубашке. Снова эта напасть! Оставалось только молиться за то, чтобы он не начал колдовать во сне.

Уже навострившись, я подняла мальчишку на руки, мельком отметив, что Ерем растет, и, пожалуй, еще через полгодика мне будет уже не по силам проделать этот трюк.

– К мамке его надо, к мамке, – сочувственно прохрипел из угла полевик Агафон. – Соскучился малец, вот и колобродит. Бессовестное у вас семейство, хоть и прикипел я к вам.

Дожили: уже нечисть обвиняет нас в недостатке совести и человечности!

Хотя, может, и за дело. В ближайшее время маменьку ждать не приходилось: ее «месяц при дворе» грозился растянуться минимум на полгода. Беспечную родительницу, казалось, нисколько не заботило, что младшие дети начнут без нее тосковать.

– Я бы его и отправила, да только кто повезет?

– Да хоть я отвезу, – неожиданно проскрипел Агафон.

Я тихонько – чтобы не разбудить Ерема – рассмеялась:

– Хорошая ты, Агафон, нечисть, хоть и бесполезная.

– Вот что ты меня обижаешь? – зашуршал полевик – аж мурашки пошли по коже. – Я хоть раз на ваши вопросы неправильно ответил?

– Не знаю, не задавала, – вывернулась я.

– Ну так задай!

Хорошо, вопрос так вопрос. Долго думать не понадобилось.

– Агафон, скажи мне, есть кто из ваших на фабрике?

– Да никого. Раньше Переплут сидел, а сейчас если только коргоруши и встречаются. Да тебе-то какое дело? Все равно ты в нас не понимаешь и даже где-то не веришь.

– Ерем верит, а мне этого достаточно. И что, вредные эти коргоруши?

– Да не вреднее домовых, – отчего-то недовольно прохрипел полевик. – Спать уже пора, иди.

– Ну последний вопрос. А тот старик с рябиной на шляпе, он кто?

Агафон засмеялся надо мной обидно, как над дурочкой:

– Рябинник, ясно кто, – а затем исчез и, сколько я ни требовала более подробного объяснения, обратно не появлялся. Теперь оставалось только ждать утра, чтобы спросить у Ерема.

– Рябинники – ведуны, магии почти не знают, но, как говорят в народе, ходят по самой кромке этого мира, а оттого со всеми духами общаются запросто. Дух умершего рябинника превращается в птицу и будет оберегать место, где он жил, до тех пор, пока другой не придет ему на смену, – старательно выговаривая слова, прочитал мне Оська со страницы, указанной Еремом в книге. – И зачем ему вредить на фабрике?

– Может, это фабрика природе вредит? – предположила я.

Ерем многозначительно хмыкнул.

– Я понимаю, что ты горой за своего знакомца, но неплохо было бы выражаться более красноречиво, – даже моего тренированного терпения не всегда хватало на младшенького. – И если твой Фрол так уж невинен, то зачем играет в прятки-догонялки на территории фабрики?

– Поймай и узнаешь.

Конечно, все гениальное просто.

В вечер праздника Темной ночи дом фабриканта был подвергнут жестокой оккупации со стороны моей семьи. Не устоял никто и ничто: даже знающая себе цену Зельда предпочла благоразумно удалиться в контору, когда при встрече Оська с возгласом «Лошадка!» кровожадно потер ладошки. Господин Жерон периодически стеснительно поводил плечами под пристальным взглядом Михея, с псевдопрофессиональным интересом изучавшего надетый на партнера фабриканта лечебный корсет. Лилия и Сара поминутно хихикали, словно помешанные, и краснели, бросая взгляды на Ласа. Ерем всецело завладел вниманием леди Филиппы, а сама леди Филиппа вниманием Ефима: братец не сводил томного взгляда с ее белых плеч и темных волос, в которые была воткнута невесть откуда взявшаяся на пороге зимы роза. Мне во всей этой сцене досталась наискучнейшая роль вынужденной слушательницы религиозных сентенций Ивара, поэтому, когда все перешли за стол, я поспешила завязать более светскую беседу:

– Господин Жерон, как ваша спина? На входе мы столкнулись с доктором. Кажется, он был в прекрасном настроении, но, зная сэра Мэверина, я не могу с уверенностью сказать, что это от того, что вы идете на поправку, а не от того, что выздоровление затягивается и он обеспечен гарантированным заработком на месяц вперед.