Джеймс Клеменс - Звезда ведьмы

За спинами стражников начинались ступени, уводящие вниз в лабиринт коридоров, тянущихся под замком. Прислушиваясь к гулкому эху собственных шагов, они добрались до окованной железом двери. Хант постучал костяшками пальцев по дубовой доске. Открылось маленькое окошко, в котором показалось уродливое лицо бдительного надзирателя за подземельями — Джоста. Калека, узнав их, проворчал что-то, а затем заскрежетали ключи в замках, скрипнули ржавые петли, и двери отворились. Джост поманил кровавых наездников за собой.

— Спасибо, — кивнул Хант.

Надзиратель поклонился. Его глаза покраснели от недосыпа, подбородок покрывала колючая щетина. Каст знал его историю. Неторопливый охранник молча вынес все пытки в этих самых подземельях, когда ими владели слуги Темного Властелина. Тогда-то ему и вырвали язык. Сейчас в его глазах вновь светился страх. Джост вовсе не радовался тому, что его пристанище стало складом для яиц из эбенового камня.

Его трудно было обвинить в трусости. Даже здесь Каст ощущал близость омерзительной кладки — волоски на теле вставали дыбом, а воздух казался густым и липким. Вряд ли человек, вынужденный провести здесь ночь, мог отдохнуть и выспаться.

Продолжая кланяться, Джост провел их в каморку, в которой жил, а после отпер дальнюю дверь — вход в темницы.

Шагнув за порог и дождавшись, когда дверь за спиной закроется, Каст спросил:

— Джост никого не видел прошлой ночью? Ну, когда произошла кража.

— Надзиратель не пропускает никого через эту комнату с того мига, как сменяется стража, — покачал головой Хант. — А это было до полуночи.

— Тогда как сюда забрался похититель?

— Не знаю. Если только Джост не участник заговора…

— Не думаю, что он примкнул бы к Черному Сердцу после тех пыток, что он перенес.

— Но может быть, его обманули… или зачаровали.

Каст покачал головой, и они пошли дальше мимо ряда темниц. В конце коридора пылали факелы. Там несли стражу вооруженные люди. Дюжина, и все кровавые наездники, подчиненные Ханту.

— Порядок, Врент? — спросил сын главного шкипера у старшего охранника.

Тот выпрямился, выпятил грудь и кивнул.

— Мы никого не пропускали, как ты и приказал.

Каст узнал кузена Ханта. Его заплетенная коса воина достигала пояса — знак многих выигранных битв. На его татуировке в виде морского ястреба виднелся шрам, будто горло птицы перерезали.

Хант звякнул связкой ключей и подошел к двери. Каст следовал за ним вместе с Врентом. Дверь подземелья была изготовлена из обожженного дуба, окованного сталью, имела маленькое зарешеченное окошко и запиралась на два замка. Их отомкнули при помощи ключей, один из которых хранился у Ханта, а второй — у Врента.

Пока двери открывали, Каст размышлял — кто же мог украсть два яйца? Даже при помощи мер’ай, несших охрану ночью, как вор миновал Джоста незамеченным? Каким образом справился с замками? Похищение казалось невероятным.

У него нашлось лишь одно объяснение. После заражения Сай-вен он изучил все случаи нападения мерзких тварей со щупальцами на людей. Начиная с Тока и событий на борту судна капитана Джарплина до Элены и ее «исцеления» братом Флинтом. Выяснилась одна существенная черта. После того как чудовище внедрялось в человека, возникала некая зловещая, демоническая связь между жертвами, которая позволяла зараженным обмениваться мыслями на расстоянии. Если так и было, то после порабощения ученых братьев Сай-вен обрела их знания об А’лоа Глен и замке, в том числе о лабиринте туннелей в подземелье. Могла ли она воспользоваться этими сведениями, чтобы украсть яйца? И какой еще вред она, возможно, уже причинила? От этих мыслей Каста бил озноб.

Скрип петель, когда Врент навалился на тяжелую дверь, отвлек его. Визжащий звук вызывал отвращение, будто бегающие по голой коже пауки. Остальные стражники, испытанные бойцы, отступили подальше.

Хант снял со стены факел.

— Охраняйте вход, пока двери будут открыты.

— Будет исполнено, — отсалютовал Врент.

Сын шкипера шагнул через порог первым, держа факел над головой. Каст за ним. Позади Врент закрыл дверь. Эту темницу они выбрали из-за ее размеров, достаточных, чтобы вместить кладку из сотни с лишним яиц. А кроме того, она была вырублена в самой скале, основании острова, и не имела щелей и слабых мест. В полумраке свет от факела Ханта плясал на стенах.

Яйца располагались повсюду, сложенные ровными кучками, будто гнездовье стаи отвратительных птиц. Самая большая груда возвышалась в середине темницы, едва не достигая потолка. Эбеновый камень поглощал свет полностью, не отражая ни малейшего лучика. Казалось, что черная кладка высосала из помещения последние остатки скудного тепла, сделав воздух ледяным. Облачко пара вырывалось изо рта при каждом выдохе.

— Пропавшие яйца стащили отсюда, — Хант двинулся к противоположной стене, где одна из кучек выглядела ниже, чем прочие.

— А эти яйца не переложили на другое место?

— Я пересчитывал дважды, — возразил Хант. — И во второй раз нашел вот что. — Высокий дри’ренди опустился на колени возле очередной груды. Он опустил факел и указал на клочок материи, лежащий на полу. — Я ничего не трогал, хотел, чтобы вначале ты посмотрел.

Каст нагнулся, протянул руку, поднял тряпицу. И задохнулся.

«Акулья кожа!»

Он поднес обрывок ближе к факелу.

— Это принадлежит Сай-вен.

— Ты точно знаешь?

Каст только кивнул.

— Прости, — Хант поднялся, распрямив спину. — Я догадываюсь, какую боль ты испытываешь. Я, наверное, был бы вне себя на твоем месте.

Чтобы скрыть радость, Касту пришлось отвернуться. Поднеся лоскут к носу, он вдохнул слабый запах морской соли, напоминающий аромат кожи Сай-вен.

«Любовь моя…»

— …все мер’ай сейчас на службе, — медленно доходили до его сознания слова Ханта, — если надо, я созову их всех.

Каст опустил лоскут и кивнул. Хант первым зашагал к выходу. Но не прошли они и полпути, как услыхали скрип задвигаемого засова. Сын шкипера, удивленно подняв брови, оглянулся на Каста. И тогда за дверью зазвенела сталь, раздались крики.

Оба воина кинулись вперед. Хант навалился на дверь, но та не шелохнулась.

— Врент!

Каст выглянул в зарешеченное окошко. В тусклом свете факела он увидел, как пятерых кровавых наездников убивали их же соплеменники. Кривые кинжалы вспарывали глотки, а копья и мечи пронзали тела. Струилась кровь. Мгновение, другое — и на полу остались лишь мертвые тела и выпущенные внутренности. Кровь темнела в неровностях пола.

Внезапно перед ним, загораживая обзор, возникло лицо Врента. Взгляд его горел безумием, а на губах белела пена.

— Что ты творишь, Врент?! — кричал Хант, пытаясь дотянуться до кузена сквозь прутья, но не смог высунуть даже кулак.