Джо Аберкромби - Герои

Чудесная, всё лицо в крови. Её или чьей-то, или всей вместе. Трясучка смеётся, лёжа вбивает металлический обод щита в чей-то рот. Хренак, хренак, сдохни, сдохни. Йон орёт, секира вздымается вверх и грохочет вниз. Дрофд спотыкается, держась за окровавленную руку, остатки сломанного лука опутали спину.

Кто-то прыгнул с копьём вслед за ним, и Утроба встал у него на пути, голова гудит от собственного лошадиного вопля, меч хлещет наперерез. Отдача от рукояти бьёт в ладонь, кожа и ткань натягиваются, расходятся, наливаются кровью. Копьё падает, рот открыт, булькает протяжный стон. Обратным взмахом Утроба добивает его. Тело, падая, разворачивается, отсечённая рука хлопает по его рукаву, стынет чёрная кровь, а сверху — белые облака.

Кто-то побежал вниз с холма. Следом вылетела стрела, мимо. Утроба прыгнул в выпаде, мимо. Зацепился за локоть Агрика. Поскользнулся и тяжело рухнул, напоролся на рукоять собственного меча, открылся. Но беглец не обратил внимания, отстёгивая, отшвыривая щит, стукнувшийся краем о землю.

Утроба рванул меч, вместе с пригоршней травы. Едва не двинул им кого-то, остановил себя. Скорри, в руках копьё. Всё войско Горбушки бежит. Те, что остались живы. Когда люди ломаются, они ломаются все разом, подобно падающей стене, подобно скале, откалывающейся в море. Разбиты. Вроде бы, он заметил, как, позади, спотыкался Горбушка с окровавленным ртом. Ему наполовину хотелось, чтобы старая сволочь сумела уйти, а на другую половину — броситься следом и прикончить его.

— Сзади! Сзади! — Шатаясь, он обернулся, среди камней заметил людей, и страх порбрал до кишок. Сплошь одни смутные силуэты. Солнце ярко подмигнуло, ослепило. Он различил крики, звон металла. Побежал обратно, обратно меж глыб, стуча щитом о валуны, рука онемела. Уже с одышкой, болью в дыхалке. Кашляя, но продолжая бежать.

У огня лежала мёртвая вьючная лошадь, из её рёбер торчала стрела. Над ней щит с красной птицей, сталь вспыхнула и опустилась. Чудесная зазвенела тетивой, промахнулась. Рыжеворон повернулся, побежал, позади него выстрелил лучник и стрела по дуге помчалась к Чудесной. Утроба шагнул навстречу, прирос глазами к полёту и поймал её на щит. Та, блеснув, отскочила в высокую траву.

И больше их не было.

Агрик загляделся на что-то, неподалёку от костра. Всматривался, опустив взор, в одной руке топор, в другой шлем. Утроба не хотел бы и знать, на что он там смотрит, но уже знал.

Один из отряда Горбушки отползал прочь, прокладывая дорожку измятой травы, волоча залитые кровью ноги. Трясучка подошёл и расколол ему голову бойком секиры. Не так чтобы ударил изо всех сил, но и не слегка. В меру. Словно опытный горняк проверяет прочность породы. Кто-то где-то всё ещё орал. Может, лишь в голове Утробы. Может, дыхание сипело в горле. Моргая, он огляделся. Какого чёрта они не ушли? Он потряс головой, будто надеялся вытрясти ответ. Только челюсть хуже заныла.

— Нога шевелится? — Спрашивал Скорри, присев на корточки над Браком, сидевшим прямо на земле прижимая окровавленную ладонь к здоровенной ляжке.

— Айе, шевелится, блядь! Только шевелить охуеть как больно!

Утробу облепил липкий пот, тело чесалось, щипало. Челюсть дёргало там, куда треснул щит, руку тоже простреливало. Лодыжка и расшатанное колено завели своё обычное нытьё, но вроде бы он невредим. По большому счёту. Не ясно только, как он сумел остаться невредимым. Жгучий жар битвы быстро угасал, от ломоты дрожали ноги как у новорождённого телёнка, перед глазами всё плыло. Будто он взял взаймы потраченную им силу и должен с лихвой расплатиться. Он прошёл пару шагов к выгоревшему костру и мёртвой вьючной лошади. Ездовых лошадей нет и духу. Сбежали или погибли. Он плюхнулся на жопу прямо посреди Героев.

— Всё путём? — Над ним склонился Вирран, великий двуручный меч он держал под крестовину одной рукой, всё лезвие было в пятнах и точках. Окровавлено, как ему и полагается. Если Отец Мечей вынут из ножен, ему обязательно полагается вкусить крови. — Ты в норме?

— На первый взгляд. — Пальцы Утробы так туго впились в ремень щита, что он едва не забыл, как их разжимать. Наконец отодрал их, уронил щит в траву. Лицевая сторона щита предъявила пару новых рассечений, в дополнение к сотне старых ран, и новую вмятину в блеклой шишке.

Топорщистый ёжик волос Чудесной залип кровью.

— Чего там? — Она протирала глаза тыльной стороной ладони. — Меня порезали?

— Поцарапали, — промолвил Скорри, ведя большими пальцами по её голове.

Дрофд рядом с ней качался взад-вперёд на коленях, крепко вцепившись в руку. Кровь прочертила полосы на его пальцах.

Солнце вспыхнуло прямо в глаза Утробе, и он заморгал. Расслышал, как вслед Горбушке и его бойцам, из-за камней раскатисто вопит Йон.

— Идите сюда, уёбища! Возвращайтесь, ссыкливые гниды! — От криков ничто не поменялось. Каждый человек — трус. Трус и герой — смотря, как сложатся обстоятельства. Они не возвращались. Оставили вроде бы восемь погибших. И не возвращались. Утроба молился старым мёртвым богам этого места, чтобы они не возвращались.

Скорри напевал, мягко и низко, и грустно, достав из мешочка иглу и нить, и приступая к зашивке. После битвы не жди весёлых песен. Лихие напевы звучат до того, и, как правило, расходятся с правдой.

Утроба поймал себя на мысли, что они неплохо отделались. Весьма неплохо. Всего один погибший. Потом он посмотрел на беспомощное, вялое лицо Атрока, совсем съехавшие глаза, совсем разодранную секирой Рыжеворона и пропитавшуюся влажной краснотой кишок куртку — и его замутило от самой мысли. Он знал, это останется с ним, наряду со всем прочим. Всем нам влачить собственный груз.

Он лёг на траву и смотрел, как движутся переменчивые облака. Вот одно воспоминание, теперь другое. Хороший командир не должен переживать о сделанном выборе, говорил ему Тридуба, и хорошему командиру нельзя избежать этих переживаний.

Он принял правильное решение. Может быть. А может, правильного решения не было вовсе.

Благоразумная армия разбежится.

Монтескье

Ваше светлейшее величество,

Лорд Байяз, первый из магов, передал маршалу Крою Ваше безотлагательное желание наискорейшего разрешения кампании. Вследствие чего маршал разработал план навязывания Чёрному Доу решительной битвы всеми нашими силами, и вся армия развернула плодотворную и активную деятельность.

Впереди движется дивизия генерала Челенгорма, с первого до последнего луча солнца в маршевом строю, всего в нескольких часах позади неё авангард генерала Миттерика. Со стороны можно отметить, что между ними идёт дружеское соперничество, кому первому схватиться с врагом. Тем временем из-под Оллензанда отозван лорд-губернатор Мид. Место сбора трёх дивизий у городка под названием Осрунг, чтобы затем единым строем двинуться на Север, на сам Карлеон — к победе.