Анна Гринь - Забудь мое имя!

— У Атардиона нет эллов, способных обойти защиту, иначе каждое наше появление в Срединном было бы ему известно, — напомнил собеседникам Бес.

— Мне в голову пришла одна мысль, — пробормотал Гай. — Возможно, я ошибаюсь, но среди эллов есть один… Я ничего про него не знаю, но, кажется, он… как раз и есть этот… слегка сумасшедший.

— Ты говоришь о Лорисе? — спросила Лео и тут же объяснила свою догадку: — Я встречала его в Верхнем, когда была там… Но он, вроде бы, не настолько предан Атардиону.

— Может взгляды Лориса поменялись? — предположил Гай.

— Нет, ты не понимаешь. — Покачала головой Лео. — Лорис не играет ни на чьей стороне, кроме своей собственной! Если он в этом замешан, то у элла есть свой интерес, совпадающий с интересами Атардиона, а это плохо.

— Кто он такой? — удивился Бес. — Первый раз о нем слышу.

— Он старый… — начал Гай.

— Нет, — перебила его Лео. — Лорис древний и сильный. Он очень много должен знать. Вполне возможно, что именно он обошел защиту. Точнее, провел охотников. И если тогда это был он, то…

— Думаете, с Леной что‑то произошло, а нам это не известно? — насторожился Бес.

— Пока ты не проверишь, мы не узнаем! — взвыла Алесия.

Ощущение было странным. Я могла думать, — разум был чист и ясен — но мне не удавалось почувствовать тело, будто от меня осталась только половина. Возможно, лучшая половина меня, но жить только с ней не представлялось возможным. Если я еще жива.

Эта мысль не напугала, а скорее озадачила. Напугать можно, когда есть мозг, способный посылать электрические импульсы по каналом нервных сообщений. То, что от меня осталось, оказалось не способно на действия подобной сложности. Я не видела, не слышала, не чувствовала ничего из того, что должно было происходить вокруг.

В детстве именно так представлялась мне смерть. Мой разум будет существовать, но я даже не узнаю, что станет с телом и с миром вокруг. Это пугало больше, чем что‑то еще. Фантазия рисовала меня в узком гробу, обитом зеленым сукном и дешевой золотой лентой. Меня окружают цветы и свечи. Я лежу, одетая в тонкое платье и жесткие пошлые белые тапочки. Вокруг немногочисленные родственники и друзья. Кто‑то плачет, кто‑то молча сопит в ожидании застолья. Меня вот–вот опустят в землю, чтобы навсегда заточить на глубине двух метров, наедине с готовым сожрать плоть временем. А я этого не знаю и не чувствую. И не могу сказать им, что я здесь, что я еще в этом мире.

Меня нет. И не будет. И перерождение не ждет в конце пути. И остается только сожалеть, что жизнь была такой короткой, а смерть — внезапной.

«Перестань! — велел внутренний голос. — Ты не умерла. И с твоим телом все хорошо! Открой глаза и посмотри, вместо того, чтобы предаваться ненужной скорби!»

Глаза? Но я же пыталась их открыть и не смогла!

«Не эти глаза, — простонал голос. — Вспомни аварию. Тогда ты могла видеть, но не так, как человек. И потом, совсем недавно, у тебя тоже получилось!»

Это оказалось легче, чем думать о своей кончине. Разум ничто не сковывало, для него не было преград здравого смысла, ошметки которого еще держались когда‑то в голове. Я просто дала возможность мыслям оставить свое место, освободила их от привязанности и позволила подняться куда‑то вверх. И там смогла увидеть все со стороны.

Это была моя квартира и на кровати лежала я, а над моим телом печально вздыхала Ира, прикладывая к щекам ладони. Пришлось напрячься, но я услышала ее слова.

— Как же так вышло?

Я и сама все время пыталась найти ответ на этот вопрос. Как же произошло все это? Память хранила немного. Лицо отца, усталое и странное, но это точно был он. Мой вопрос, на который Леонис ответил: «Какая‑то глупость с этими переходами!»

А потом вспышка света — и провал.

«Ты вспомнишь, когда проснешься!» — уверил внутренний голос.

Хорошо бы. Меня нервирует, что я не помню, как все было.

Появился Бес. Если бы я могла чувствовать, то меня бы охватил восторг. На демона было странно смотреть вот так, со стороны, но интересно.

Чтобы лучше слышать, о чем Бестелион говорит с Ирой, я спустилась ниже, зависнув у демона возле уха, и замерла, узнавая последние новости и кое‑что о себе.

***

Ира вздрогнула от неожиданности, увидев посреди комнаты, взявшегося прямо из воздуха, высоченного парня, странно одетого и заросшего по глаза трехдневной щетиной, но как‑то неправильно и не реально красивого. Такими обычно показывают героев в фильмах. Финальные кадры. Пепелище. Герой стоит в центре воронки, чуть грязный и помятый, в ошметках фрака, но показано все так, что хочется проникнуться и, так сказать, припасть к этой воняющей потом и адреналином… боевой единице.

Парень, конечно, не притащил с собой кучу грязи и ведерко крови врагов, но Ира не удержалась, чтобы тихо ойкнуть. Но уже через мгновение девушка пришла в себя, стряхивая ступор и понимая, кто перед ней стоит.

— Что с ней? — тихо спросил Бес, присаживаясь на край кровати рядом с неподвижно лежащей Леной. На первый взгляд могло показаться, что девушка спит. Но только на первый.

— Я оставила ее только на полчаса, а когда вернулась — она летала по квартире уже такая. Я ее к кровати привязала, пока эта невесомость не закончилась, — сообщила Ира. — И так четыре дня!

Бестелион хмуро глянул на заламывающую руки девушку и вгляделся в лицо Лены. Она была такая спокойная, умиротворенная и… прежняя. Волосам вернулся их первоначальный цвет, так понравившийся демону в Праздник Зимней Ночи. Бес не знал, но почему‑то был уверен, что цвет глаз так же перестал пугать окружающих своей неестественной яркостью. Изменения завершились. Тьма привнесла свое, но оставила многое прежним.

Разглядывая девушку, демон мог теперь без труда сказать, на что Лена будет способна в магии ситров. И это удивляло его. Но еще Бес видел силу, очнувшуюся окончательно несколько дней назад. Эта сила не изменяла Лену так сильно, как это было с тьмой, но магия эллов пронизывала теперь все тело девушки. Когда‑то тьма расчертила кожу Елены своими узорами, теперь свет эллов неспешно и уверенно вплетался в эти стебли и бутоны, соединяя, вытравляя и замещая, делая другой, окончательно превращая ее в неизвестное миру существо, в какой‑то степени соединившее извечно враждующие народы.

Бестелион улыбнулся и погладил девушку по прохладной щеке, чувствуя цитрусовый аромат. Этот запах, такой обычный и неизменный на протяжении всего их знакомства, успокоил демона, вернув его на миг в ту ночь, когда он первый раз увидел Лену. Смешная растрепанная девчонка в странной одежде…

Улыбнувшись еще раз, Бес прислушался к стенающей рядом брюнетке. Девушка плакала, утирая глаза какой‑то бежевой тряпкой, и охрипшим голосом говорила что‑то про Ленину мать.