Анна Гринь - Забудь мое имя!

— … ужасно так. Врачи ничего не могли сделать, остановка сердца! А ведь Света уже чувствовала себя лучше! В день, когда… когда Лена появилась… Мне звонили, Света очнулась, была слаба и не совсем в себе, говорить не могла… Но очнулась. А потом!.. Как я скажу Лене? Она же придет в себя? — умоляюще спросила Ира. — Ведь, правда?

— Да, — кивнул демон. — Ей довелось что‑то пережить, что привело к такому состоянию. Это крепкий сон и только.

— Лена должна жить, но не представляю, что будет, если она узнает… — Ира тихо всхлипнула. — И Тим пропал. Мне даже говорить об этом тяжело.

По какой‑то причине девушка не воспринимала Беса как постороннего, чужого. Возможно, после того, что случилось с Леной, Ира уже просто не рассматривала что‑то как странное и невозможное.

— Я никому не говорила, что Лена вернулась, — вздохнула брюнетка. — Как тут скажешь? Как это все объяснять? Даже Игорь не понял бы.

— Кто такой Игорь? — уточнил Бес, немного напрягшись.

— Он ухаживал за Леной до ее исчезновения, — ответила Ира и тут же прикусила губу, понимая, что и кому сказала.

«Ой, дура! — мысленно взвыла девушка. — Выкручивайся, давай!»

— Не представляю, как Лена переживет смерть матери… Еще один человек ее бросил. Лена не говорит об этом, но она один сплошной комплекс. Комплекс ненужного, брошенного ребенка! Сначала она оказалась не нужна собственному отцу, который даже не захотел ее знать. Потом мать предпочла ей свободную и веселую жизнь женщины, не обремененной детьми и обязанностями. Даже с дедушкой и бабушкой Лена никогда не была слишком близка. У них находились занятия… и работа… Моя мама все время смеялась, что у нее не одна дочь, а две! Мы всегда Ленку с собой брали всюду. Летом на море ездили вместе. Но я знала… видела это. Она из‑за всего переживает. Не показывает, крепится, строит из себя взрослую и сильную. И не доверяет никому, потому что никто не научил ее верить… доверять и любить безоговорочно! И ей нужна эта любовь и поддержка. Мы пытались Лене дать то, чего она достойна… Но как? Если она иногда как стена! Считает себя не красивой, не нужной… Она ведь золото! Понимаешь? Странная, необычная, но очень хорошая.

— Я должен ее забрать, — сказал Бес, так ничего и не ответив на монолог Иры.

— Навсегда? — спросила девушка.

— Нет, она хотела вернуться, потом…

— Знаешь, …

— Бес, — подсказал демон.

— Бес, иногда уверенность в правильности принимаемого решения обманчива, — вздохнула Ира и присела рядом с Леной на кровать. — Она не согласится со мной, но я думаю, иногда за нас должен решать кто‑то другой, чтобы было лучше нам самим. И так будет, даже если сразу считать иначе. Ты позаботишься о ней?

— Я сделаю все, чтобы ей было лучше, — ответил демон, подхватывая безвольное тело Лены на руки.

— Хорошо, — улыбнулась Ира.

***

Я просыпалась медленно, позволяя себе насладиться тихим треском согревающего пламени где‑то очень близко. Правую щеку приятно пощипывало от жара. Я подтянула под себя ногу, зарываясь лицом в пахнущую травами подушку, со стоном принимая покалывание в онемевшей руке, и обиженно простонала. После всего случившегося казалось, что я буду долго и тяжело вспоминать прошедшие дни, но каждому дано ошибаться. А мне это свойственно!

Мои мысли не натыкались на провалы и трещины. Я помнила все, не смотря на то, что большую часть времени находилась без сознания. Что‑то, может мой дух, может моя незримая часть, наблюдало все это время за миром вокруг. Я знала все, что случилось за… семь дней? Или восемь?

Заглянув внутрь себя, я на секунду задумалась, но в итоге решила, что прошло, все‑таки, восемь дней с момента моего столкновения… Сейчас мне было так хорошо и уютно, что совершенно не хотелось думать о том, что произошло. Я успею подумать и решить для себя, что делать. Успею. Есть время. Не нужно сейчас перекручивать слова того элла. Не сейчас.

С сожалением я потянулась и открыла глаза, рассматривая место, куда меня принес Бес. Комната, большая и светлая. Темное дерево полов, беленые каменные стены, тяжелая светлая мебель. Много яркого солнечного света, льющегося сквозь высокие окна. Напоенный каминным теплом воздух принял меня в ласковые объятия, как парное молоко. На миг, закрыв глаза, я неосознанно прислушалась к пространству, уловив тонкие ниточки чар, ажурной паутиной оплетающие каждый сантиметр комнаты, служа сверкающим баннером «Демон чудит». По какой‑то непонятной причине я без труда могла подцепить каждую ниточку ногтем и сказать, для чего она служит. Вот эта защитит от холода, эта нейтрализует внешние звуки, а эта погасит огонь в секунду, если начнется пожар. Такого у меня еще ни разу не получалось. Все мои действия были больше интуитивными, необдуманными и для меня не ясными. Но не сейчас. Словно что‑то поменялось за последние дни.

— Практический курс «магия тьмы» усвоен, — негромко фыркнула я.

Заметив, что понижаю голос до шепота, как вор, рассмеялась и подошла к столу у окна, привлеченная большой салфеткой, прикрывающей что‑то. Мои догадки оправдались, и я нашла съедобный клад. С неестественным для себя радостным возгласом, я плюхнулась на стул, подхватывая с подноса куриную ножку одной рукой и сладкую булочку другой, взглядом наливая себе в кружку эникея. Хорошо, что в этот миг за мной никто не наблюдал, иначе приличной девушке, живущей где‑то глубоко во мне, было бы стыдно за поведение хозяйки.

Поверх изрядного количества жареной курицы и полудюжины булочек, примостились пара бутербродов с сыром и маслом, веточка винограда, восемь фиников, блинчик с медом, яблоко, яичница с беконом и три кружки эникея, после чего я, со счастливой моськой обняв живот обеими руками, отпала бесполезной куклой на спинку стула.

— Ура! Вот оно счастье! — выдохнуло сытое тело, делая попытку завлечь меня обратно под одеяло, но я успешно поборола сонливость. Поднялась и прошлась по комнате, выглядывая в окна. Вид из каждого чуть менялся, но и оставался при этом довольно однообразным: горы, снег и много–много деревьев, чернеющих сосновыми шапками в нескольких сотнях метров.

Еще раз осмотревшись и найдя под кроватью свои ботинки, я вышла из комнаты, отряхивая хлебные крошки с рубашки. Моя одежда все еще была на мне, но, судя по запаху, а точнее его отсутствию, ее снимали и чистили. Хорошо, что я не знаю, кто именно всем этим занимался, иначе мне опять будет стыдно.

Выйдя из комнаты, я оказалась в коридоре, в который, кроме моей двери, выходили еще три. Напротив нашелся санузел, напичканный какой‑то сложной бытовой магией так, что ничем не уступал современным комнатам уединения из моего мира. В двух других комнатах были спальни. В одной из них чувствовалось присутствие Бестелиона. В воздухе витал терпкий аромат чего‑то смешанного, но очень вкусного. Теплый запах дерева, чабреца, кислинка пота и свежесть шалфея. Я втянула носом этот букет, сдерживая себя, чтобы не зайти в комнату и не забраться в логово смятых простыней и подушек, чтобы понежиться в этом защитном коконе. Словив свои мысли, скребущие изнутри, как когти требовательной кошки, я усмехнулась, захлопывая дверь, устраняя тем самым такой явный соблазн.