Александр Сальников - Революция 2. Начало

Присутствующие замерли, ожидая взрыва. Но Артур вдруг расхохотался и ответил, что сходство определенно есть.

— Вы знаете, я в юности тоже читал «Нюктемерон Аполлония Тианского», — продолжал сэр Уинсли, глядя сверху вниз на беспардонного французского коротышку, — и знаю, что ваш псевдоним означает «врач». Так что после недавнего признания Парижским университетом ваших достижений на поприще философии анатомии вы скорее не заяц, а живое олицетворение тавтологии, доктор Папюс.

Много позже Жерар принес извинения сэру Уинсли за этот нечаянный курьез, но к тому времени Артуру они уже были не нужны. Неординарный маг и алхимик смог завоевать доверие магистра британских Хранителей и прочно обосновался в узком кругу его друзей.

Любуясь с горы Мучеников видами утопающего в зелени Парижа, залитого июньским солнцем девятьсот восьмого и пропитанного ароматом цветущей сирени, Артур наслаждался шардоне и неспешными беседами. Папюс увлеченно рассказывал о последней поездке в Россию. Его безумная идея принести свет мартинизма в страну бурых медведей начала воплощаться в реальность. Не без гордости он говорил о признании великой ложи Аполлония Тианского в Петербурге и о растущей популярности московской ложи святого Иоанна Равноапостольного.

— Русский император и члены его семьи проявляют значительный интерес к моим скромным трудам, — важно заявил Папюс, поднимая бокал, а потом признался, что был представлен царю Николаю и даже проводил для него спиритический сеанс.

Тогда же сэр Уинсли впервые услышал о Распутине. Алхимик отзывался о нем весьма нелестно.

— Так значит, он шарлатан? — подначивал Артур.

— Не думаю, — помотал головой Папюс. — Но, бесспорно, человек он бесчестный. За всей его напускной духовностью скрывается настоящий чернокнижник.

Размякший от белого вина и приятной беседы, Артур не стал продолжать тот разговор. Но теперь осведомленность Жерара приходилась очень кстати. В начале войны доктор Папюс вступил во французский армейский корпус и возглавил фронтовой госпиталь. То, что он вернулся в Париж именно сейчас, было большой удачей. Конечно, глупо рассчитывать, что алхимик сразу бросит все накопившиеся дела и поспешит в британское посольство. Да и насколько известно, Папюс покинул армию не добровольно, его комиссовали по состоянию здоровья. Но Уинсли очень надеялся, что телеграмма, а вернее, то, что он подписал ее прозвищем, подчеркнет важность разговора.

Это ли обстоятельство сыграло главную роль, или капитан Смит-Камминг и вправду совершил маленькое чудо, но всего через три дня после его визита в Мортлейк за сэром Уинсли прибыло авто. Через час он уже входил в кабинет директора Интеллидженс Сервис.

Капитан Камминг вскочил из-за стола и кинулся жать ему руку.

— Рад, что вы так быстро приехали, сэр Артур! — Смит-Камминг разливал по бокалам виски и был явно возбужден. — У нас будет время обсудить несколько моментов в ожидании звонка.

Сэр Уинсли откинулся на спинку кресла. Кабинет директора секретной службы был обставлен по-спартански. Все тут подчинялось скорее прагматизму, нежели эстетике. Громадный сейф в углу. Вращающийся стул у конторского бюро подле окна. Узкие стеллажи вдоль стен. Центр небольшой комнаты занимал широкий письменный стол и два кресла с высокими спинками. Над столом возвышался явно принесенный специально для сегодняшнего разговора телефонный аппарат. Сэр Артур, к своему неудовольствию, обнаружил, что слуховых рожков на аппарате два. Рядом с телефоном лежал набор для скорописи: листы мелованной бумаги, скрепленные в перекидной блокнот, и механический грифель.

— Мне все-таки до сих пор не ясно, сэр Уинсли, — продолжал директор секретной службы, — каким образом вы собираетесь обеспечить выполнение основной задачи операции?

— Я? — Артур пригубил виски и состроил скорбную мину. Обстановка кабинета и витиеватая речь капитана Камминга, вдруг начавшего изъясняться как стряпчий, наводили скуку. — Убийство — не моя задача. Это дело ваших полевых агентов.

— Видимо, я неверно выразился. — Смит-Камминг помолчал, подбирая слова. — Сэр Уинстон, должно быть, говорил вам, что устранить Распутина — это еще половина дела. Нам крайне нежелательно, чтобы в Петрограде даже заподозрили наше участие.

— Это будет улажено, не беспокойтесь, — кивнул сэр Уинсли. — Ваше дело — подобрать исполнителей и надежного курьера, который доставит им необходимое.

В руке Смит-Камминга возникла желтая папка.

— Вот кому мы решили поручить задание, — капитан Камминг выложил перед Артуром две фотографии. — Это Освальд Рейнер, — ткнул он в изображение молодого человека франтоватого вида. — Учился в Оксфорде с князем Феликсом Юсуповым. Имеет с ним дружеские отношения. Тот, в свою очередь, вхож в дом Распутина и страстно его ненавидит. Рейнер уже провел с князем несколько подготовительных встреч и ждет дальнейших указаний.

Сэр Уинсли слушал вполуха. Его взгляд был прикован ко второй фотографии.

— Сидней Джордж Райли, — заметил это Смит-Камминг. — Он же Соломон Розенблюм. Выходец из России. Завербован в девяносто шестом. Планируется задействовать его в качестве подстраховки.

— Не соглашусь с вами, капитан, — голос Уинсли не подразумевал возражений. — Райли должен возглавлять операцию. Я настаиваю.

Шломо Розенблюм был знаком сэру Артуру. И самое главное — осведомлен о предметах. Ложа неоднократно обращалась к этому проныре, обладающему достаточным благоразумием и столь же достаточной жадностью, чтобы держать язык за зубами.

— Как вам будет угодно. — Смит-Камминг пожал плечами. — Я, правда, не совсем понимаю…

— И не нужно, сэр Камминг! — оборвал его Уинсли. — Поговорим лучше вот о чем. По нашему джентльменскому соглашению с сэром Черчиллем, после устранения Распутина Ордену должны отойти все его предметы.

— Я в курсе, — поправил монокль Камминг.

— Позже я ознакомлю вас со списком, но это еще не все, — продолжил сэр Артур. — У меня есть некоторые опасения. Возможно, один из наиболее интересных для ложи артефактов Распутина находится сейчас у русского царя. Я бы просил не начинать операцию, не прояснив эту версию.

Камминг едва удержал монокль:

— И каким же образом?

— Мне нужно поговорить с человеком, недавно встречавшимся с царем Николаем. У вас есть такой на примете?

Директор секретной службы задумался.

— Император — большой поклонник синематографа, — спустя минуту начал он. — В феврале правительство командировало в Петроград капитана Бромхэда для демонстрации на фронтах наших агитационных фильмов. С высочайшего позволения русского императора, конечно. Бромхэд присутствовал на премьере в его резиденции.