Павел Марушкин - Зимние убийцы

— От вас пар столбом валит! — заметил я.

— Чтобы хорошенько размять мускулы, нет ничего лучше фехтования! — заявил он. — Хочешь попробовать?

— Вы уже расправились с бедолагами.

— Ну, долго ли обратно слепить!

— Пожалуй, я откажусь. Я ведь к вам с вопросом…

— Ясное дело, — усмехнулся Тыгуа. — Ты ж просто так не ходишь, господин великий сыщик… И это правильно, кстати. Давай-ка попьём чайку.

Я ожидал, что мы пройдем в дом, но не тут-то было: учитель решил устроиться на открытой веранде. Он вынес две чашки и маленький чугунный чайник с подставкой. Под чайником горела свечка, не позволяя кипятку остыть. На плечи Тыгуа накинул длинный мохнатый плащ — но это была единственная уступка царившему вокруг холоду. Он вальяжно развалился в плетеном кресле, с удовлетворенной улыбкой созерцая заснеженные деревья. Я не без зависти подумал, что любой человек схватил бы после такого грипп, а то и воспаление легких.

— Надо поддерживать форму, — сказал Тыгуа: он верно угадал мои мысли. — Не завидуй, Эд, у вашей расы тоже есть свои преимущества.

— Но не такие. Сознательно управлять температурой тела мы не можем…

— На самом деле это не столь уж великое умение, — хмыкнул он. — Я лучше твоего сопротивляюсь холоду, но лишь пока сыт и полон сил. Лиши меня этого, измотай голодом, тяжелой работой, бессонницей — и я как миленький впаду в анабиоз…

— А я — банально замерзну до смерти.

— Да, но в такой ситуации человек будет бороться до последнего… И вполне возможно, выйдет победителем. Для нас же всегда есть лазейка — соблазн сдаться, ускользнуть от суровой реальности… Всё на свете относительно, знаешь ли. Ладно, так о чем ты хотел спросить?

Я налил себе немного чая, с наслаждением сделал несколько глотков и подлил ещё. Наполнять чашку до верху не стоило: без подогрева жидкость остывала слишком быстро.

— Я узнал, что та штука, которой старый маньяк дырявил лёд, называется «посохом конфедератов». Вы знаете, кто вообще такие эти конфедераты?

Тыгуа недоуменно пожал плечами.

— Один знакомый сказал, мол, что-то из истории, какие-то мятежники…

— А, если ты имеешь в виду тех конфедератов… — он задумчиво цокнул языком. — Ну да, было такое около ста лет назад — сразу после Войны Пяти Княжеств. Несколько окраинных провинций… Хрустальные горы — знаешь, где это?

— Северо-запад Пацифиды…

— Да, на самой границе. Задница мира, но там был свинцовый рудник. Когда война кончилась, он захирел: королевство получило крупные репарации, да и потребность в этом ресурсе почти сошла на нет. Жилось там голодно и бедно, но для местных это было обычным делом. Наверное, ничего бы не случилось, если бы в Хрустальных горах не обнаружили месторождение золота. Местные власти попытались сохранить открытие в тайне — и что самое удивительное, некоторое время им это удавалось. Делами там заправляли несколько древних аристократических кланов — сам понимаешь, что это за фроги…

Я ухмыльнулся. Фрогская родовая аристократия — притча во языцех: спесь, вероломство и эгоцентризм этой публики не знают границ.

— Они как-то договорились меж собой и образовали Конфедерацию северных провинций — то ли пять, то ли шесть крохотных областей, точно не помню… Тогда это воспринималось неким курьёзом. Наверное, именно поэтому Его Величество не сразу послал войска на усмирение: у державы хватало других проблем… Но как только стало известно о золоте, ситуация кардинально изменилась.

— На что они рассчитывали?

— На помощь сопредельных стран — как водится, небескорыстную, на сепаратизм местного населения… Кто их знает? Честно говоря, тамошние заправилы не были такими уж великими мыслителями! — фыркнул учитель. — Они посчитали, что распоряжаться золотом единолично будет куда выгоднее, чем добывать его для королевской казны; прочие соображения их не слишком волновали. Ну, а для черни была придумана сказочка о свободе и независимости — короче, всё как обычно… Собственно, я не слишком вникал в политику. Меня, как ты знаешь, всегда интересовало другое — тактика боевых действий.

— Мятежники хорошо дрались?

— О да, весьма! Сперва регулярные части хорошенько надрали им задницу, но вскоре повстанцам удалось взять реванш. Многие из тамошних парней прошли Войну Пяти Княжеств, к тому же отменно знали родные леса. Горцы вообще крепкий народ. Но их усилия всё равно были обречены на неудачу. Собственно, если бы дело происходило где-нибудь на равнине, с мятежниками покончили бы очень быстро. Горы позволили им продержаться почти полтора года.

— Ого!

— Да. Получив пару раз хорошую взбучку, они перешли к партизанской тактике: засады, внезапные ночные нападения, смертельные ловушки и так далее… Девизом этих парней было — быстрота и наглость. Весьма действенное сочетание…

— Ваша тема, понимаю…

— Ага. Представь: у них быстро подошел к концу порох. Тогда целые отряды стали вооружаться длинными, в рост взрослого фрога, охотничьими луками. Эта архаика оказалась весьма эффективным оружием в тамошних условиях. Помимо прочего, выстрел из лука практически бесшумен — и они умело этим пользовались. Но в конце концов, сопротивление было сломлено, причем не столько военным, сколько дипломатическим способом. По тогдашним законам, мятежников ожидала позорная смерть. Выбор был невелик: умереть, сражаясь, или сдаться в плен и быть казненными. Монарх поступил мудро: обещал амнистию тем, кто добровольно сложит оружие. Большинство предпочло воспользоваться ею. К тому времени всем, кроме горстки самых упертых, стало ясно, что восстание обречено.

— А эта горстка?

— Так называемые «непримиримые». Их просто загнали высоко в горы и блокировали перевалы. С тех пор о них никто больше не слышал.

Я подлил себе ещё чаю.

— Интересно, каким боком посох-бур имеет отношение к мятежникам?

— Без понятия. Наверное, стоит расспросить того, кто назвал его так?

Я криво ухмыльнулся.

— Он не слишком-то расположен к переговорам.

На обратном пути меня поджидал сюрприз. Я шел, погруженный в свои мысли — и как-то вдруг оказалось, что рядом со мной уже некоторое время вышагивает неприметной наружности фрог в светло-сером пальто и шляпе. Осознав присутствие чужака, я вздрогнул.

— Господин Монтескрипт? — вежливо осведомился незнакомец.

— С кем имею честь? — я весь напрягся, хотя и понимал, что немного опоздал с этим: желай он причинить мне вред — сделал бы это немного раньше.

— Зовите меня Слэп. — Ого, ну и улыбочка! Быстрая и узкая, как бритвой полоснули. Всю неприметность словно ветром сдуло: от этого фрога хотелось оказаться как можно дальше. Опасный тип.

— Слэп? Больше похоже на прозвище, чем на имя… На гангстерскую кличку из старого фильма, — уточнил я. Он рассмеялся.