Кэйтлин Свит - Узор из шрамов

— Он великолепен, — произнес Телдару. Я застонала. Я слишком устала, чтобы говорить. Мои собственные мышцы были как вода.

Через несколько часов я спала так глубоко, что Лейлен пришлось долго трясти меня, чтобы разбудить. Я отмахнулась, заметив, как она уворачивается от кулака, прежде чем поняла, что он мой. Перед глазами плавали пурпурные пятна, как на теле Мамбуры.

— Госпожа, — сказала она, — вас зовет король.

Когда я пришла, Телдару сидел за столом в библиотеке. Лорд Деррис тоже был там, и Земия, глядящая на двор провидцев, но на этот раз она стояла. Халдрин ссутулился в кресле, положив локти на стол, и опустил лоб на сплетенные пальцы.

— Еще одна смерть, — сказал он, когда дверь за мной закрылась. Головы он не поднял. — Белакаонского купца убил другой купец. Сарсенаец, его сосед. Прежде, чем я решу, что делать, мне нужен ваш совет.

— Совершенно очевидно, что мы должны наказать убийцу, — произнес лорд Деррис. — Мы должны заверить короля Бантайо, что не потерпим подобных эксцессов, независимо от того, какие могут быть провокации.

— В таком случае, — сказал Телдару, — убийца тоже должен умереть.

Глаза лорда Дерриса расширились.

— Нет! Мастер Телдару, это чересчур. К смерти приговаривают только убийц знати. Народ разозлится. Будет больше крови.

Телдару и Халдрин смотрели друг на друга.

— Возможно, — медленно сказал король. — Но злить Бантайо еще опаснее. Он уже угрожает разорвать наш союз. Если сейчас мы будем действовать быстро, то сможем его успокоить. Земия, что он подумает?

Некоторое время она не шевелилась. На этот раз я видела ее лицо: она смотрела на деревья, но ее глаза были полуприкрыты, словно она пыталась не заснуть. Руки были прижаты к животу.

Она облизала верхнюю губу.

— Неважно, что вы сделаете. Он ненавидит Сарсенай. Даже если он не помнит, за что, это ничего не изменит.

Она закрыла глаза и облокотилась бедром на подоконник. Чуть нагнулась к окну. Ее пальцы побелели.

— Королева, — сказала я и сделала шаг вперед. Голова кружилась — я проснулась не до конца, и при движении все вокруг становилось алым и черным.

Земия повернулась и посмотрела на меня. Другие за моей спиной вскочили, но я видела только блеск ее белых зубов и глаз.

— Это схватки? — спросил Халдрин. — Долго они у тебя?

— Всю ночь, — ответила она. Ее дыхание перехватило, голос сорвался. Она не сводила с меня глаз. — И теперь пора.

Поначалу она не издавала ни звука. Ни плача, ни криков, которые я так часто слышала в борделе и даже (если я позволяла себе об этом вспоминать) от своей матери. Земия стонала, когда схватки начинались, между ними ее дыхание было глубоким и прерывистым, но она молчала.

— Роды будут легкими, — прошептала повитуха, когда королева застонала вновь. Земия сидела в ванной, положив руки на бортики. Джаменда наливала горячую воду. Глаза девушки метались от меня к повитухе, которая добавила еще тише:

— Да, легкие. Потому что островитянки созданы для родов.

«Откуда ей это знать? Она слишком молодая, — подумала я. — Сколько родов она приняла у белакаонок? Как она может говорить так уверенно, как может быть так уверена, когда опускает руки в воду и разминает живот Земии?»

И все же она оказалась права. Всего через несколько часов после того, как королева покинула библиотеку, она, наконец, вскрикнула — высокий, протяжный звук, из-за которого в дверном проеме появился король, а повитуха оказалась у края ванной.

— Вылезайте, — сказала она Земии, чей крик перешел в низкий, нутряной стон. — Ребенок выходит.

Королева подняла голову. Ее глаза были черными, как у провидицы. Мне хотелось оттолкнуть Халдрина и убежать, но Узор, из чьих переплетений я так стремилась выбраться, приковал меня к полу.

— Знаю, — ответила Земия. — Я остаюсь. Здесь. В этом месте нет приливов, течений… волн. Но мой ребенок родится в воде.

Она закрыла глаза. Опустила голову ниже края ванной и вновь застонала, потом еще и еще, делая паузы только чтобы вдохнуть, из-за чего ее тело приподнималось над водой.

— Мой король, — позвал лорд Деррис из другой комнаты. — Возвращайтесь, оставьте их.

— Нет. — Голос был негромким, но звучало твердо. Я не оборачивалась, видя тень короля: он прислонился к стене, на которую падали остальные тени — кости рыб, раковины крабов, водоросли.

Земия запрокинула голову, и ее крик превратился в смех. Руки повитухи были в воде; она вынула их вместе с маленьким, вялым, мокрым существом. Одной рукой она ухватила его за лодыжки, а другой потянулась за лентой, которую положила рядом с ванной несколько часов назад. Я подошла, чтобы помочь, но повитуха уже перевязала пуповину, соединявшую ребенка с Земией. Она зажала ленту в зубах и пальцах, и внезапно на ней появился узел. Он перетянул толстую пуповину, и пульсация прекратилась. Повитуха взяла нож, лежавший рядом с лентой — обычное маленькое лезвие, — и начала пилить пуповину, из которой хлынул поток темной крови. Земия все еще смеялась, теперь тише. Белки ее глаз покраснели.

Ребенок оказался девочкой. Увидев это, я испытала облегчение: «Конечно, сон, который я рассказала королеве, был ложью — тот ребенок был мальчик». Но облегчение исчезло, когда я посмотрела на ребенка. Казалось, у него нет костей. Он двигался только потому, что повитуха растирала тело тканью (мягкой, плотной, белой, которая быстро стала желтовато-зеленой). Повитуха прекратила тереть и нагнулась к ребенку. Засунула палец в крошечный рот, мягко нажала на грудную клетку, подула. Младенец лежал — распростертый, блестящий, неподвижный.

Шли секунды. Халдрин сидел у ванной. Его руки лежали на плечах Земии, которая цеплялась за металл, пытаясь приподняться. Всхлипывая, она говорила непонятные слова; Джаменда за нашими спинами повторяла то же самое. Земия опустилась в воду, а повитуха положила на лицо ребенка сложенную ткань.

— Дай ее мне, — сказала королева таким твердым голосом, словно и не плакала.

— Королева… — начала повитуха, Халдрин обратился к Земии, но та рявкнула:

— Дай ее мне! — и повитуха передала ребенка. Тот казался бесформенным комком, пока Земия не развернула его, бросив ткань на пол. Она держала младенца над водой. Я видела только голову, влажные черные волосы и две сложенные руки, лежавшие на груди Земии.

— Оставьте меня, — велела королева.

— Нет. — Повитуха, как и Джаменда, мяла юбки. — Еще послед… я должна быть рядом, пока он не выйдет.

Земия положила руку под голову ребенка, словно не желая, чтобы тот слышал.

— Я о себе позабочусь. Ты пробыла здесь достаточно. — Она посмотрела на всех по очереди. — Оставьте меня, вы все.

Повитуха попятилась и вышла из комнаты. Король медлил, подняв одну руку, словно не в состоянии решить, куда ее деть. Он не заметил, что я присела рядом на мокрый пол. Королева меня не замечала. Я подняла нож. Все это время я наблюдала за лицом короля, видя, как его губы произносят неслышные слова.