Сергей Крускоп - Дыхание дракона

Аталиэль увязалась за Сивером.

— Интересно, — рассуждал наемник, пока они обходили дом, — сколько времени им понадобится, чтобы понять, что предприятие накрылось и пора сматываться?

— Может, это ответ на твой вопрос? — шепнула эльфийка, указывая на приоткрывающуюся дверь, к которой они как раз подходили.

Сивер замер, а затем рванулся вперед, молниеносно схватив кого-то за шиворот одной рукой, а другой приставив незнакомцу к горлу острие метательного ножа.

— Не поздновато ли для прогулок, святой отец? — поинтересовался он.

Священник только зашипел, скосив глаза на нож.

— О, и амулетик захватили, — Сивер указал взглядом на свисавшую из сжатого кулака священника цепочку, — это очень мило с вашей стороны. Аталиэль, это он? Поводок?

Аталиэль кивнула.

— Интересно вы блюдете законы собственной религии, натравливая нежить на своих же прихожан, — продолжал Сивер, — и все это ради того, чтобы насолить, как это вы выражаетесь, нелюдям. Ну вот, перед вами представительница этих самых нелюдей, на которую вы пытались натравить все село. Можете повторить свою утреннюю проповедь, глядя ей в глаза?

— Не сомневайтесь, могу, — прохрипел священник, — и даже с ножом у горла. Тот материальный урон, который понесли местные селяне, ничто по сравнению с искоренением нелюдей, плодящихся, словно… словно клопы!

— Уж быстрее людей никто не плодится! — фыркнула Аталиэль. — Разве что орки, и то вряд ли.

— Орки, эльфы, гномы — все это насмешка над человеком, оскверняющая образ Великой Богини-Матери самим своим существованием. И если бы у меня была возможность повторить — не сомневайтесь, я бы повторил то, что сделал.

— Не сомневаемся, — сказал Сивер, — только говорите громче, а то не все расслышали.

Во время этого разговора к заднему крыльцу начал подтягиваться народ: селяне, наслушавшись визгов свинообразной нежити, нашли в себе душевные силы вооружиться вилами и цепами и выползти на улицу. Облака любезно разошлись, открыв почти полную луну, чтобы мужикам было не так страшно. И сейчас вокруг Сивера, священника и эльфийки стояло человек восемь или десять во главе с кузнецом Бовом и давешним рыжим мужиком. И даже священник понял, что слышали они достаточно.

Назревавший самосуд не дал совершить кузнец (как убедился Сивер — человек действительно неглупый и рассудительный).

— А это, господин, — говорил он наемнику, сжимая в огромной ручище ошейник и поводок, — мы отдадим королевскому чиновнику, как приедет. А до того опечатаем, не пропадет.

Сивер подумал, что, судя по тону разговора, его приняли за агента тайной службы, путешествующего инкогнито. Но, может быть, решил он, в данной ситуации оно и к лучшему.

— Постараюсь устроить, — сказал он Бову, — чтобы приехал побыстрее и отвез это добро на магическую экспертизу.

А затем нагнулся к уху священника и вкрадчивым шепотом спросил:

— А почему вы считаете, что Богиня-Мать была именно человеком! Прижизненных портретов-то не сохранилось.

Священник лишь скрипнул зубами.

— Вот поэтому, — нравоучительным тоном сказал Сивер, — я и не разделяю взглядов ни одной из религий, хотя и не могу утверждать, что не верю в богов.

Ивона отыскала отца в открытой галерее с видом на один из примыкавших к дому садов. Эльф, опершись о балюстраду, любовался стадом белоснежных ланей, пасшихся на лужайке между деревьями. Лани были миниатюрны, раза в полтора, а то и в два меньше своих обычных пятнистых сородичей, а у самцов на головах красовались великолепные, почти непропорционально большие рога, покрытые обрывками вельвета.

— Красивые, — сказала Ивона, — никогда таких не видела.

— А таких больше и нет. Это мой опыт по изменению наследственных свойств животных. Это гораздо труднее, чем у растений. Но, кажется, неплохо получилось. Как считаешь, дочь?

— Не хуже, чем с розами, — улыбнулась Ивона, — только в лес их нельзя выпускать — таких снежков первые же волки съедят подчистую.

— Ни в коем случае, — согласился Алеседион, отрываясь от своих творений. — А чем ты так довольна? Расскажи, я тоже порадуюсь.

Ивона чуть потупилась.

_ Довольна, — согласилась она, — но не уверена, что тебя это порадует. Торгон, гномий торговец, с которым я приехала сюда, вновь дает мне работу мага в его обозе.

Ивона осеклась, видя, как побледнело и без того не пышущее здоровьем лицо Алеседиона.

— И ты согласилась? — медленно спросил эльф.

— Да, — ответила девушка без прежнего энтузиазма.

— Я не отпущу тебя, — сказал Алеседион, помрачнев, — не могу отпустить.

— Я уже договорилась. Я не хотела тебе говорить раньше, боялась, что ты расстроишься. И, отец, я уже не ребенок, чтоб меня не пускать!

- Я не разрешаю тебе ехать!

— Неделю назад ты вообще не знал, что я существую! И я ездила куда и когда хотела, совершенно не вызывая этим твоих переживаний.

— Вот именно — неделю назад я не знал, что у меня есть дочь, и это слишком малый срок, чтобы вновь ее потерять.

- Ну почему потерять? А если бы со мной что-то случилось, когда я ехала сюда? Вероятность такая же…

— Не отпускаю!

— Отец!

— Я сказал — нет! В конце концов, теперь, когда я знаю, что я отец, должно же мое слово хоть что-то значить! Я могу тебя не пустить физически — я все-таки немного более опытный и умелый, маг. Но пока что я прибегаю к силе слова…

— Отец, — рассердилась Ивона, — извини, но ты не можешь меня пускать или не пускать! Да я понимаю, что у эльфов считаюсь еще ребенком. Но в большей степени я все-таки человек, если не по крови, то по воспитанию. Не забывай, в мои восемнадцать в крестьянских семьях женщины уже ведут свое хозяйство и рожают первого ребенка.. А некоторые — и не первого…

— И ты бы хотела осесть в человеческой деревне и нарожать кучу детей? — серьезно спросил Алеседион.

— Нет, — ответила Ивона, — по крайней мере не сейчас. А вот чего я действительно хочу — это стать магом, как моя мать и… как ты.

Алеседион выглядел осунувшимся и уставшим.

— Прости меня, — уже мягче сказала девушка: присаживаясь рядом, — но я дала обещание сделать эту работу, и если я сейчас откажусь… просто никто ко мне больше не обратится. Я не эльф, и у меня нет пяти столетий на физическое и духовное совершенствование, я хочу стать магом здесь и сейчас.

— После Предпоследней войны, — проговорил эльф, не глядя на дочь, — я постарался забыть о прошлом. Тогда это было даже не очень трудно: предыдущий Мастер Рощ пропал, многие рощи и сады Кверка пострадали от мародеров, разбегавшихся из Берроны, как тараканы. И я взялся за эту работу. А теперь, когда все более или менее стало налаживаться, я не могу ее оставить, иначе поехал бы с тобой.