Нобору Ямагути - Серенада Ностальгии

- Это - песня, которую ты услышала вместе с рунами?

Тифания кивнула.

Затем она снова начала играть мелодию на арфе. На сей раз она не пела. Слушая эту музыку, Сайто тихо спросил у меча, который был прислонен к стулу:

- ...Эй, Дерф. Полагаю, ты это знал?

- Что именно?

- Если существуют и другие маги, управляющие Пустотой... вероятно, кроме Гандальва имеются и другие фамильяры.

- Ага.

- Скажи же мне.

- Имеется вероятность этого. Однако, именно вероятность. Полагаю, нет необходимости говорить про это.

Сайто рассердился на Дерфлингера, который дурачился таким способом.

- Объясни же мне.

- Что именно?

- То, что в Луизе и в Тифе пробудилась способность управлять Пустотой - это не случайность. Полагаю, имеются какие-то причины?

- Кто знает. В конце концов, я - не более чем меч. До такой степени глубокие вещи мне не понятны. Однако, даже если бы знал, что с этим делать? Партнер же больше - не Гандальв.

- Полагаю, ты ведь не скрываешь от меня какие-либо секреты?

И тогда голос у Дерфлингера на мгновение стал серьезным:

- Партнер, я скажу тебе только одно.

- И что же?

- Ты мне нравишься. Ведь ты, что удивительно, прямой и честный. Поэтому запомни только одну вещь. Даже если я что-то говорю или делаю, все это - вещи, которые я считаю полезными для тебя. Если я сказал, что тебе нет необходимости это знать, или...

- Или?

- ...Или если я сказал, что не знаю, то так оно и есть.

Мальчик собирался что-нибудь возразить, однако... промолчал.

Тифания продолжала играть на арфе. Сайто закрыл глаза:

...Проклятье. Я выбит из колеи.

- Что на этот раз?

- Когда я слушаю эту мелодию, почему-то вспоминаю Землю.

- Земля...? Это - твоя родина, партнер?

- Ага.

- То, что в тебе пробудились дорогие сердцу воспоминания, вполне обосновано. Это - мелодия, которую играл Бримир, когда думал о своей родине. Иными словами, это - тоска по дому, если уж быть точным.

- Родина Бримира - Святая земля?

- Именно так. Возможно.

- Возможно? Вспомни. Поточнее.

- Прекрати говорить глупости. Подумай сам, это было много веков назад. Помнить все до мелочей?

Сайто налил в стакан вина.

Выпив до дна, мальчик пробормотал:

- Мне кажется, что Бримир - бог. Все молятся, произнося: "Основатель Бримир, перед ликом твоим..." - и все такое прочее.

- Чушь. Он - не бог. Бримир - обычный человек. Нет, не "обычный", однако... Нуу, что же, представитель ли он бога... самое ли близкое к нему существо... Мне это тоже доподлинно непонятно.

- Как бы там ни было, он - великий человек?

- Именно так.

- Люди устраивают суматоху, чтобы отобрать эту землю у эльфов, поскольку она - родина такого великого человека, или из-за чего-то подобного?

- Разве это не так?

Играя на арфе, Тифания плакала.

Может быть, она вспомнила родину своей матери, где были ее предки... земли, где живут эльфы?

Сайто ощутил свое сходство с Тифанией.

Ее родина - тоже не здесь.

Она, как и я, - чужеземец. Полагаю, мысли о том, что она принадлежит к категории существ, у которых заостренные уши, - жестокие мысли.

Слезы Тифании, освещенные лунным сиянием, ослепительно искрились.

В мозгу у Сайто кружился водоворот из всевозможных мыслей.

О войне, которая наконец-то закончилась.

О клейме Гандальва, которое окончательно исчезло.

О новоявленном маге, способном управлять Пустотой, на которого они наткнулись.

И... о Луизе.

Девочка со светло-розовыми волосами, находиться рядом с которой у меня, переставшего быть Гандальвом, уже больше нет права.

Я уже не могу вернуться в Тристейн.

Я не могу встретиться с Луизой.

Ведь... тот, кто необходим Луизе - Гандальв... а не Хирага Сайто.

Эта мысль заполнила его сознание, и он незаметно заплакал.

Мальчик ощутил, что его слезы словно бы растворяются в этой мелодии, наполненной мыслями об отечестве и тоской по родному дому.

Шел только второй месяц года, называемый Хаегл, почти месяц спустя после окончания войны... в первую неделю, именуемую Фрейя, в Лондиниуме, столице Альбиона, один за другим собрались аристократы из всех стран.

Лондиниум.

Это был город, который по сравнению с каждым крупным городом Халкегинии, имеющим свою историю, окутывала относительно свежая атмосфера. В центральной части города ряды домов, без исключения каменных, следовали установленному порядку.

Сто лет назад случился пожар, охвативший Лондиниум, и город, где рядами стояли дома, выстроенные из древесины дуба и известкового раствора, почти полностью сгорел [9] Реальное событие - Большой (Великий) пожар в Лондоне продолжался в течение четырёх дней, со 2 по 5 сентября 1666 года. В результате почти весь город сгорел. . Согласно указу тогдашнего короля Альбиона было впредь запрещено использовать при строительстве столичных зданий лесоматериалы.

Этот указ был вызван необходимостью защитить лесные богатства также и по следующей причине: чтобы Военно-Воздушные Силы Альбиона смогли сформировать свое могущество, которое гремело по всей Халкегинии. Владея мощным боевым флотом, выстроенным из имеющейся в изобилии древесины, Белая Страна, взирающая с облаков вниз на Халкегинию, могла бы держать всех в страхе как великая держава...

Однако, теперь это была только сказка прошлого.

Нынешний Альбион был курицей, поданной на обеденный стол. Курицей, у которой общипаны крылья, удалены когти, которая изжарена и дожидается на блюде, когда ее разорвут на части. Стоит ли говорить, что все страны нацелились на эту плоть, словно голодные волки.

Белый Зал Хавиландского Дворца в Лондиниуме был переполнен собравшимися на совет.

Галлия, Германия, Ромалия... короли и императоры наконец-то лично приступили к делу, и теперь оспаривали свою долю курятины, чтобы обслужить многочисленных вассалов.

Королева Анриетта из Королевства Тристейн являлась одним из людей, присутствующих на этом приеме, который был назван "Конференция Стран" и продолжался целых две недели.

Девочка сидела за Круглым Столом в Белом Зале.

Рядом с ней виднелась фигура Кардинала Мазарини. По соседству можно было заметить Императора Германии Альбрехта III, за которого когда-то Анриетта должна была выйти замуж. Этот словно бы собравший в себе уйму честолюбия сорокалетний мужчина, завоевавший императорский трон в результате борьбы за влияние, с недавних пор бросал, по-видимому, сладострастные взгляды на девочку, которая должна была стать его супругой.

Когда она уверенно посмотрела на него сердитыми глазами, он тут же ухмыльнулся: