Терри Гудкайнд - Третье царство

Выбравшись из тесных пещер на открытое место и видя, как толпы мерзких полумертвецов движутся практически отовсюду, Ричард осознал, что их догонят и перебьют, попытайся они бежать. Он резко затормозил.

Остановившись, он схватил Кару за запястье и убрал ее назад, за спину, освобождая место для маневра. Бушевавшая в нем магия меча требовала атаковать.

Настала его очередь дать волю своей беспощадной жажде крови.

Он повернулся к Шан-так и высвободил смертельную ярость — соединив свою с яростью меча — против приближающихся со всех сторон бледных тел с оскаленными зубами и вывернутыми губами.

Лезвие меча врезалось в рычащие морды, кроша черепа тех, кто оказался близко. Каждый удар разрубал кости или сносил головы. Кости, мозги и кровь заполнили скалы вокруг Ричарда, без пауз и остановок разящего мечом. Кровь лилась подобно красному дождю.

Порубленные Шан-так падали дюжинами. Обезглавленные или с остатками голов тела валились и усеивали землю.

Ричард полностью растворился в наполняющем его бушующем шторме ярости, не сдерживая себя. Все, чего ему хотелось, — убивать бездушных монстров. Меч требовал еще больше крови, и Ричард с радостью давал ее. Он жаждал крови этих животных сильнее, чем собственной жизни.

Он отдался необходимости убивать, своей ярости за то, что они сделали с Беном и многими другими. Каждый мертвец, которого сражал Ричард, заставлял его жаждать следующего убийства. Он почувствует удовлетворение, лишь когда не останется врагов.

Пока Ричард сражался с первой группой нападавших, другие полулюди подумали, что смогут подобраться к нему с незащищенного бока и повалить на землю. Он позволил им приблизиться, затем быстро развернулся, разрубая двоих одним ударом. Ноги, отсеченные от тел, согнулись и рухнули. Следом с глухим стуком упали торсы, лишившиеся конечностей и крови. Отрубленные мертвенно-бледные головы полулюдей валились на камень, раскалываясь при ударе, и таким образом завершая стремительное падение. Пустые глазницы смотрели в никуда среди куч кровавых останков.

Ричард яростно кричал, не переставая разить мечом, и землю вокруг усеивали обезглавленные, с отрубленными ногами бледные тела — безжизненные.

Он не пытался убежать и скрыться. Не было такой возможности — лишь убийство.

Ричард стоял на месте, рубя приближающихся монстров, пока вокруг не стало слишком много тел. Ему пришлось отступить в сторону от запутанной груды трупов и отрубленных конечностей, чтобы продолжать сражаться. Кровь из этих иссеченных тел пропитала каменистую почву, покрывая все вокруг. Там, где раньше были бледные, вымазанные пеплом фигуры, теперь лежали тела, покрытые мокрым красным блеском.

Подбегая к нему на большой скорости, многие Шан-так поскальзывались на крови и внутренностях и падали на землю. Ричард наносил удары по этим фигурам, ползущим сквозь кровь и тела, пытающимся добраться до него.

Приближающиеся к Ричарду сразу же погибали, и умирали они также стремительно, как и прибывали новые монстры, увеличивая число уже валяющихся рядом с ним.

Это не было искусной борьбой или отвратительно элегантным танцем со смертью. Не было никаких хитрых колющих и режущих ударов, грациозных уклонений и контратак.

Это была жестокая, сумасшедшая, кровавая бойня. Ни больше ни меньше.

Около Ричарда, сжимая в каждой руке по ножу, которые она где-то раздобыла, сражалась с устрашающей дикой яростью Кара. Он понимал ее беспощадный гнев.

Обычно Ричард видел ее сражающейся эйджилом, но сейчас он не работал. Как не работал и дар Ричарда, питающий связь, без которой оружие было мертво в ее руках. Потому Каре и пришлось использовать ножи. Хотя с ними она была не менее смертоносна. Сейчас даже казалось, что Морд-Сит предпочла это оружие, потому что оно разрезало врагов, а это было доказательством ее ярости.

Немного в стороне от него с той же неумолимой яростью сражались солдаты Первой Когорты, жаждущие отомстить за смерть своего генерала, предводителя, которого они уважали и любили. Первая Когорта была элитной частью Д'Харианской армии, в ней состояли самые смертоносные бойцы, что они и доказали в этот день.

Видя, как сражаются солдаты, Ричард понял, что они бьются не ради своего спасения, а всецело ради возмездия. Первая Когорта, жаждущая отмщения, — достойное зрелище.

Но даже несмотря на яростное сопротивление, некоторые солдаты пали под натиском волн воющих полулюдей. Ричард видел, как на них набрасывались дюжины отвратительных монстров, неистово вгрызающихся в теплую плоть.

За ними — и за пределами «поля смерти», заваленного сотнями мертвых и умирающих Шан-так, вокруг Ричарда — со смертельной эффективностью использовали свой дар Зедд с Никки.

Ричард слышал, как у края бушующей битвы проносится через сумерки с оглушительным воем огонь волшебника, освещая каменные шпили желтовато-оранжевым светом и затем выплескиваясь на скопления Шан-так, бегущих прочь от скал. Монстры сгорали сотнями еще до того, как добирались до сражающихся. И хотя многие мертвецы погибали, их сменяло куда большее количество.

Ричард услышал, как рухнули каменные колонны, погребая под собой бледные фигуры, огромные шпили падали на них, сбитые, несомненно, Никки или Самантой и ее матерью. Падающие камни сразу же раздавили большое число полулюдей. Гигантские валуны и куски сломанных шпилей падали и катились по земле, сминая беспомощных Шан-так прежде, чем те успевали броситься в сторону.

Земля содрогалась от огня волшебника и ударов осыпающихся и падающих каменных башен. Звук от падения массивных скал и треск их разрушения напоминали раскаты грома.

Но даже рев огня волшебника, треск рушащихся скал, крики солдат и вопли умирающих были только гулом где-то за пределами внимания Ричарда.

Он всецело сосредоточился на волнах наступающих бледных фигур, мчащихся к нему, чтобы заполучить его душу. Эти полулюди хотели добраться до него сильнее, чем до кого-либо другого. Они чуяли запах его крови, которая вернула их Повелителя, они жаждали этой крови, они жаждали захватить его душу.

А для Ричарда, довольного, что они приближались к нему с такой страстью, что они больше всего на свете хотели добраться до него, это было просто забавой. Так у него появлялась возможность убить больше Шан-так.

И хотя его руки наполнились свинцом, а дышать стало тяжело, Ричард не останавливался даже не секунду, убивая монстров, как только те оказывались достаточно близко. Он ни разу не замедлился, а его ярость все возрастала, питаясь освобожденным гневом меча. Этот гнев поддерживал Ричарда, наполнял силой клинок, делал его более смертоносным, позволяя утолить жажду убивать. Ричард затерялся в своем внутреннем мире, полностью сосредоточенный на задаче.