Аркадий Застырец - Кровь и свет Галагара

— Слыхал я о бескорыстной любви и о готовности к жертвам на благо другого. Слыхал и полагаю, что эта чепуха произрастает в агарских головах от праздности и сытой жизни. Иначе говоря, со скуки! Так вот, теперь я на твоем месте постарался бы слушать внимательней. Бедный Нодаль, твоя бескорыстная любовь терпит крушение по причине отсутствия возлюбленного предмета. Вчера на закате мой верный слуга по имени Цул Гат вложил в нежные ручки царевны Шан Цот самострел, из которого она по моему велению на лету подстрелила Кин Лакка, крылатого прихвостня твоего царевича. Заметь, агар, как я откровенен с тобой. И продолжим. Сверзиться с небес вместе со своей хитроумной свирелью и со стрелой в сердце глупому форлу пришлось как раз во время поединка Ур Фты с тем самым Гоц Фуром, у коего вы по собственной глупости неизвестно зачем украли невесту и коему я вовремя об этом злодействе сообщил. И как только царевич лишился своего помощника в небесах, Гоц Фур в справедливом гневе нанес ему жестокую рану. Правда, он благородно не стал добивать своего соперника на месте поединка. Я предвидел такой оборот и приказал моему верному Цул Гату уничтожить крианскую царевну. Что он и выполнил в точности, кажется, перерезав ей горло. Благодаря этому несложному фокусу царевич Ур Фта из зятя крианского властелина превратился во вражеского лазутчика, и Гоц Фур, которого миргальцы признали своим царем, приказал им спустить своего соперника, истекающего кровью и раздетого донага в колодец Ог Мирга, прелестное местечко глубиной в полтора уктаса, где он и догнивает теперь, удобно расположившись на груде агарских костей.

— Это ложь! Ты непрестанно лжешь и притворяешься! — взорвался Нодаль.

— Ты знаешь, что это правда. Прислушайся к своему сердцу. Да и стал бы я разве лгать с такими подробностями? — спокойно продолжал Ра Он. — Или ты думаешь, мне нет больше дела, как только сидеть и сочинять истории в духе скучнейших цлиянских эрпаралов? Нет уж, поверь мне, бедный влюбленный витязь, все в точности так и есть, как я тебе говорю. И у тебя, бескорыстного ревнителя чужого блага, может существенно поубавиться хлопот, если ты, конечно, по-прежнему будешь упрямиться и не согласишься послужить мне. Подумай, мертвецы ведь не могут потребовать от тебя верности клятве. Да и к чему это им?

— Как же смеешь ты, если все это правда, — взревел Нодаль как раненый гордый шарпан, — предлагать мне службу теперь, после того, как признался, что ты вероломно сгубил моего друга, его молодую жену и наставника?

— Значит, не хочешь? — Ра Он сдвинул брови и постучал когтями по подлокотникам. — Тогда я не могу не позаботиться о тебе, прежде чем мы расстанемся. Ты ведь только и думал в последние дни, как бы помочь царевичу избавиться от слепоты. Я лишил тебя этой приятной заботы — сам избавил его от недуга, а заодно и от бремени жизни. Но хватит тебе хлопотать о других. Погружайся в ту самую тьму, где пребывал Ур Фта, пока был жив, и позаботься-ка теперь о себе. Это помогает избавиться от досужего вымысла, называемого братской любовью.

Ра Он вытянул свои когти, нацелившись точно в глаза славному витязю и произнес несколько страшных слов, из тех, что не укладываются в голове у честного агара. И в тот же лум Нодаля поразила слепота.

— Ну как? — усмехнулся злокозненный дварт. — Несладко, да? Но я не беспощаден. Ты можешь еще отступить обратно к свету. Скажи только «Слушаюсь, господин».

— Будь ты проклят! — воскликнул отважный Нодаль, отнимая ладони от невидящих глаз и сжимая их в кулаки. — Есть в слепоте и свое преимущество, хотя и единственное, зато несомненное!

— Хорошо говоришь, агар! И что же это за преимущество?

— Не видеть твоей омерзительной хари! Ах, если б еще не слышать твоего поганого голоса!

— Мое уважение к тебе безгранично, — злобно прошипел Ра Он. — Я просто хожу в поводу у твоих сокровенных желаний. Ты хочешь оценить и преимущество глухоты? Ну что ж, это можно устроить. Но позволь и мне удовлетворить свое скромное желание — навсегда заткнуть тебе глотку, чтобы из нее не вырывались больше такие наглые речи.

Тут злокозненный дварт подошел к ослепшему витязю вплотную, расположил свои когтистые пальцы по обе стороны от его головы, быстро произнес новое заклинание и дунул ему в лицо. Нодаль отшатнулся, от неожиданности сел и почувствовал, что уши ему заложило и ни один звук больше не проникает в сознание. Не услыхал он ни собственного страшного мычания, когда попытался крикнуть, ни злобного хохота Ра Она, с наслаждением созерцавшего со своего кресла бесконечную растерянность на лице героя, которого, как ему казалось, он превратил в беспомощную тварь. Но это заключение оказалось преждевременным. Нодаль, доведенный до отчаянья своим положением, неожиданно выхватил из-под себя массивный видрабовый ослон, крепко держа за толстую круглую ножку, раскрутил его над головой и швырнул прямо перед собой, да так удачно, что едва не раскроил своему могущественному обидчику голову.

Потирая ушибленное плечо, Ра Он злобно уставился на мычащего и размахивающего кулаками Нодаля и прошипел:

— А-а! Так тебе и этого мало? Ты не встаешь передо мной на колени, не проливаешь слез, беззвучно моля о пощаде? Ну что ж, испробуем еще одно средство.

Он протянул руку в сторону — и прямо из воздуха к нему в когти прыгнул черный бич, сплетенный из прокопченной сыромяти. Нодаль вдруг ощутил, как из внешнего мрака выскочило быстрое жало и обожгло ему лицо, потом еще, и еще раз, грудь, спину, плечи и ноги. Нодаль стоял неподвижно, рассчитывая бросок, и только на пятом или шестом ударе точным движением руки поймал неведомое жало, оказавшееся сыромятным бичом. Но как только он, овладев им, размахнулся, просто чтобы не оставлять внешний мрак без ответа, бич внезапно исчез, будто в воздухе растаял.

Тогда Нодаль, наугад предполагая, в какой стороне находится его мучитель, повернулся туда и сделал руками фигуру, называемую в Тсаарнии «фек-бек», среди криан — «крухдрак по берзам», а в землях Цли — «тын-дагадан».

— И это тебя не берет, — сказал Ра Он скучающим голосом. — Тогда отправляйся на Черные Копи. Пускай добрые криане прикуют тебя там к тележке в дюжину нимехов и используют как рабочую скотину, понужая бичом с утра до ночи. Все, убирайся. Недосуг мне больше с тобой!

Он шевельнул когтями в сторону несломленного витязя, произнес короткое мерзкое заклинание — и тот исчез без следа.

Не далек был от истины зловредный дварт, в ледяном своем сердце уверившись в том, что царевич Ур Фта, погребенный в колодце Ог Мирга, — все равно что мертвец. И все же в тот лум, когда верный Нодаль разделил его участь и подвергся тяжелейшим испытаниям, царевич был еще жив.