Виктор Никитин - Легенда дьявольского перекрестка

- Значит, нужно убираться отсюда. А где Виллем? - растерянно спросил Пауль Рейхенштейн, озираясь.

Корчившийся писарь с серо-синим лицом, представлявшим собой маску боли, выглядел весьма плачевно. Каких-то ран на нем не обнаружилось, но всем было очевидно, что он получил очень серьезные травмы внутренних органов.

- Вот, упал. Неудачно. Сам не пойму, - еле выговорил Виллем, сопровождая оханьем и стоном каждое слово в своих коротких фразах. - Не пойму, как так получилось.

- Виллем! Виллем, - закрутилась около него Эльза Келлер, боясь прикоснуться, чтобы не вызвать новых приступов боли.

- Мне, наверное, стоит собираться с вами? - вымученно улыбнулся писарь, обращаясь к ангелу.

Путники перевели взгляды на Малаха Га-Мавета и испытали прилив облегчения, когда тот ответил:

- Не спешите.

- Вот видите, Виллем, - принялся утешить писаря Николаус. - Все обойдется.

- Мы встретимся через три дня, - не заметив слов юного фон Граусбурга, заканчивал ответ Виллему ангел смерти. - Может быть, и через два. В том случае, если вас решат отвезти к лекарю, дорогу вы не перенесете.

Воцарилась гробовая тишина, кажется, даже стены подземелья перестали издавать треск и шорох. Напряжение нарастало, и первой сдалась Эльза, разрыдавшись в объятьях мужа:

- Как же это, Хорст? Почему?

- Вы знали, что так получится? - спокойно спросил Михаэль Бреверн у Малаха Га-Мавета.

- Не совсем знал.

- Предполагали, - угадал Николаус. - Этот ваш стройный и строгий анализ.

- Да, - ответил ангел. - Анализ всех вероятностей.

- Предполагали с самого начала? - уже не так спокойно поинтересовался купец.

- Нет, что вы. Трудно заранее прогнозировать что-то, касающееся перекрестка миров. Но стоило вашей схватке с колдунами начаться, участь Виллема не составляла для меня тайны.

Писарь попытался обернуть все в шутку и, приподнявшись на одном локте, улыбнулся, насколько позволяло его состояние:

- Рано списывать меня на берег. У меня еще два дня. А то и целых три.

- Неужели ничего нельзя сделать? - сокрушался нотариус, забегав вокруг ангела смерти. - Вы не можете нам помочь, я помню, но хотя бы дайте подсказку.

- Хм, - задумался Малах Га-Мавет. - Здесь мало что зависит от меня.

- Маленькую подсказку, - стал умолять Пауль со слезами на глазах и таким видом, будто вот-вот встанет на колени перед ангелом.

- Не нужно, господин Рейхенштейн, - попросил писарь, со стоном и вздохами укладываясь обратно на пол. - Не сегодня, так завтра. Вы ведь помните, в какой я пребываю ситуации. Поверьте, я давно готов к такому повороту. Не самый худший вариант.

Малах Га-Мавет поймал нотариуса, мельтешившего перед ним, развернул его, указав на стену, где тут же камень осыпался коричневой коростой, очистив некое подобие дверного проема. За ним находился пустой трактирный зал, искрившийся перламутром, будто смотрели на него через стенку рыбьего пузыря. Все предметы искажались, преломлялись, становились то крупнее, то мельче, но это определенно был трактир. Тот самый. Оттуда чуть пахло подкисшим молоком и чем-то жареным.

- Там ваш родной мир, Пауль, - сказал ангел смерти.

- Но как же Виллем? - в отчаянии спросил Пауль, не сдержав слез.

- Пауль, вы помните Элиаса Кнабенхофа?

Рейхенштейн помедлил, что-то основательно обдумывая, затем непонимающе уставился на Малаха Га-Мавета и ответил:

- Разумеется.

- Он сейчас спокойно спит в трактире. Все-таки раннее утро.

Внезапно лицо Рейхенштейна озарилось радостной улыбкой, он весь вспыхнул и засиял, словно звезда в мрачном небе.

- Вы уверены, что Элиас спасет Виллема? - уточнил он у ангела.

- Полагаю, да.

- Друзья, Элиас Кнабенхоф - мой старинный приятель. Он отличный доктор с огромнейшим опытом. Сам барон Кюнне - другой мой товарищ, о котором я вам рассказывал, - пригласил Элиаса в Адденбах. Тот лечит барона от сложной формы подагры, - сказанное и самому нотариусу прибавило решимости и уверенности в успехе, он опустился к писарю, торжественно провозглашая: - Держитесь, Виллем, не время отчаиваться.

Последнее предложение казалось комичным от того, что, произнося его патетично, Пауль Рейхенштейн тем не менее не прекращал плакать.

- Вы можете идти, если никто не будет возражать, что Виллем первым покинет перекресток, - проговорил Малах Га-Мавет, посмотрев на путников и остановив пристальный взгляд на Николаусе фон Граусбурге.

- Разумеется, никто. Какие тут могут быть возражения?

- Николаус, вы согласны? - переспросил ангел, понуро глядевшего себе под ноги юношу.

- Конечно, - махнул тяжелой головой молодой риттер и обратился к Паулю: - Поспешите, господин Рейхенштейн. Виллему нельзя терять время.

Счастливо улыбавшегося писаря подняли на руки Хорст и Николаус, маленький и коротконогий нотариус, возбужденно бегал вокруг, требуя нести раненого осторожнее, еще осторожнее. У качающейся перламутровой завесы Виллема поставили на ноги, и его подхватил Рейхенштейн. Все тепло попрощались, и ангел смерти сказал в спину Паулю, когда тот уже сделал шаг в свой мир:

- Барон Кюнне никогда не признается сам, но вы должны знать: то назначение, что ожидает вас в Адденбахе - его рук дело.

Пауль Рейхенштейн изумленно обернулся, открыл рот, чтобы крикнуть что-то в ответ, но не успел, потому что края проема в стене сомкнулись, и проход в иную реальность закрылся.

- О чем это вы? - не поняла Эльза.

Ангел смерти, увидев требовательные взгляды оставшихся путников, был принужден рассказать.

- Пауль с гордостью представился церковным нотариусом, хотя уже месяц таковым не является. Церковь повсеместно исключает эту должность, не предоставляя ничего взамен, а вместе с должностью нотариуса господин Рейхенштейн потерял средства к существованию и дом, из которого аббатство его выселяет. Он отправился к епископу, чтобы найти какое-нибудь решение проблемы, но возвращался ни с чем. Однако пока он был в отъезде, барон Кюнне ходатайствовал перед герцогом об учреждении светской должности нотариуса и добился своего. Так что у Пауля есть работа, будут деньги и, думаю, с крышей над головой барон ему обязательно поможет.

- А жизнь Виллема и в самом деле вне опасности? - не унималась с расспросами Эльза Келлер.

- Да. Не тревожьтесь. Разбойники бургомистра Дикмана теперь до него точно не дотянутся, а в мои планы Виллем Рангер еще долго не будет вписан, - сказал Малах Га-Мавет и указал Келлерам на открывшийся за ними проем.

Все тот же трактирный зал, разве что у входной двери вместо стульев, ставших такими знакомыми, располагались две лавки. Женщина в возрасте чуть за пятьдесят возилась у большой печи, не замечая перехода и наблюдавших за ней путников.

- Как же быть с нашей лошадкой? - вздохнул и задумчиво произнес Хорст, вроде бы спрашивая самого себя. - Где ее теперь искать?