Джон Толкин - Дружество Кольца

Там обнаружилась новая преграда: узкий рукав зеленой затхлой воды между скалами и озером. Прежде чем кто-то успел его остановить, Гимли решительно шагнул вперед — и оказалось, что заливчик мелкий, воды чуть выше щиколотки. Правда, переходить его приходилось осторожно; густые водоросли цеплялись за ноги. Вступив в темно-зеленую жижу, Фродо содрогнулся от отвращения.

Когда Сэм, перебиравшийся последним, вывел на сухое место Билла, послышался всплеск, словно из воды выскочила и плюхнулась обратно большая рыбина. Быстро обернувшись, все увидели расходившиеся по поверхности озера круги. Что-то забулькало, потом темная гладь успокоилась и все стихло. В этот миг последний закатный луч утонул в сгустившихся на западе облаках, и плоскогорье погрузилось в сумерки.

Гэндальф спешил, остальные старались не отставать, пробираясь по камням между скалами и водой, да так, чтобы держаться подальше от не внушавшего доверия озера. Примерно через милю увидели торчавшие из воды мертвые гнилые стволы — останки деревьев, которыми некогда была обсажена дорога. Лишь у самой скальной стены, протянув к воде узловатые корни, выступавшие над землей, высились два живых падуба — такие огромные, каких Фродо никогда не видел и даже представить себе не мог. Издалека, с лестницы, они казались не более чем кустами у подножия отвесной, взымавшейся на громадную высоту стены, но теперь, когда их темные кроны раскинулись над головами, деревья виделись по-иному — как две молчаливые сторожевые башни у конца дороги.

— Наконец-то мы у цели! — воскликнул Гэндальф. — Падуб — древний символ Эрегиона, и эльфы высадили эти деревья у западных Ворот Мории, там, где заканчивался эльфийский тракт. Морийцы и ворота-то здесь проделали ради эльфов, чтобы те без помех могли входить в копи. Блаженные были времена, даже эльфы с гномами жили в дружбе и согласии.

— Отроду не слышал, что эта дружба прервалась по вине гномов! — встрял Гимли.

— А я не слышал, чтобы ее порушили эльфы, — немедленно откликнулся Леголас.

— Ну а я частенько слышал и то, и другое, — урезонивая спорщиков, воздел руки Гэндальф. — Не время сейчас вспоминать старые раздоры. Вы же одно общее дело делаете, неужто не можете хоть сейчас не ссориться? Мне понадобится ваша помощь. Ворота рядом, но их еще найти надо, а ночь уже на пороге.

Обернувшись к остальным, маг добавил:

— Пока я буду искать вход, подготовьтесь к спуску в подземелье. Переложите поклажу: пони мы с собой взять не сможем, так что все придется нести на спинах. Но теплые вещи можно оставить здесь: под землей они нам не понадобятся, а наружу мы выберемся на юге, где холодов не бывает. Главное, не забыть бурдюки с водой и съестное — этим в Мории не разживешься.

— Как это не можем взять пони?! — возмущенно вскричал Сэм. — Что ж это деется, а? Билл с нами этакий путь проделал, ни разу не подвел, а мы его возьмем да и бросим? Ну уж дудки, так дело не пойдет!

— Мне тоже жаль, Сэм, — сказал маг. — Но иного выхода нет. Не пройти ему Морией: погоди, вот Ворота откроются, сам увидишь — в темень подземную его силком не затащишь. А тебе придется выбирать между Биллом и хозяином.

— Скажете тоже, господин Гэндальф, «не затащишь», — возразил Сэм. — Мы с Биллом за господином Фродо хоть в драконье логово полезем. А здесь ему верная смерть: сожрут его волки и косточек не оставят.

— Так уж и сожрут… — Гэндальф потрепал пони по холке и, глядя животному в глаза, произнес: — Слушай меня, Билл. Ты у нас умник, в Разлоге многому выучился. Беги-ка назад: травку по пути найдешь, а там, глядишь, и до дома Элронда доберешься. А ты, — маг снова обернулся к Сэму, — успокойся. От волков твой приятель, может, еще и убежит и в Разлог вернется, а вот вернемся ли мы — это вопрос.

Сэм ничего не ответил — его душили слезы. Конек, похоже, сообразил, в чем дело, вздохнул и уткнулся мордой в Сэмово ухо. Всхлипывая, Сэм принялся расстегивать ремни и снимать вьюки. Остальные сортировали поклажу, откладывая в сторону то, что собирались оставить, и распределяя прочее по своим котомкам. Покончив с тюками, огляделись и с удивлением увидели, что собравшийся искать Ворота Гэндальф стоит на месте — просто смотрит на стену, словно вознамерился взглядом продырявить в ней дырку. Гимли простукивал стену обухом топора, а Леголас припал к скале ухом, будто к чему-то прислушивался.

— У нас все готово, — объявил Мерри. — Где же Ворота, что-то я их не вижу?

— Когда Ворота, сработанные руками гномов, закрыты, увидеть их не может никто, — сказал Гимли. — Даже сами гномы, если им неизвестен секрет строителей.

— Так-то оно так, — задумчиво произнес Гэндальф. — Но этот вход не был тайным, тут никаких особых секретов быть не должно. Если Ворота не переделали — а это вряд ли, Мория давно пуста, — найти их должно быть довольно просто.

Маг подошел к гладкому участку стены между двумя деревьями и, бормоча что-то под нос, стал ощупывать скалу руками.

— Ага! — неожиданно воскликнул он, отступив на шаг. — Ну-ка, гляньте.

Стену осветила взошедшая над плоскогорьем луна, однако поначалу никто не видел ничего, кроме голого серого камня. Но неожиданно там, где к стене прикасались руки мага, стали проступать тоненькие, как поблескивающие в лунном сиянии паутинки, серебристые линии. С каждой секундой они становились все отчетливее, пока не сложились в ясно различимый рисунок.

В верхней его части — на высоте поднятой руки Гэндальфа — под выгнутой аркой витиеватых эльфийских рун виднелась эмблема: молот и наковальня, увенчанные короной с семью звездами. Арка опиралась на изображения двух деревьев — каждое с полумесяцем наверху, а в центре Ворот, затмевая блеском все остальное, красовалась многолучевая звезда.

— Венец Дарина! — воскликнул Гимли, указывая на корону.

— Древа Вышних эльфов, — добавил Леголас.

— И звезда дома Феанора, — заключил Гэндальф. — Рисунок выполнен из итильдина : этот металл отражает лишь звездный и лунный свет, и то лишь когда прозвучит заклинание, ныне совершенно забытое. Я слышал его, но так давно, что мне пришлось изрядно покопаться в памяти.

— Что здесь написано? — полюбопытствовал Фродо, всматриваясь в руны на арке. — Бильбо учил меня эльфийскому письму, но тут я ничего разобрать не могу.

— Язык древний, не тот, которому тебя учили, — ответил маг. — А разбирать тут особенно нечего. Написано так: «Врата Дарина, государя Мории. Изрекший заветное слово друг да войдет». А пониже — видишь, где буковки помельче, — «Я, Нарви, сработал Врата, Келебримбор из Эрегиона запечатлел эти знаки».