Джон Толкин - Дружество Кольца

— Эх, недотепа, — корил себя Сэм. — Знал же, дурень, что веревка понадобится, а все равно забыл!

Со временем продвижение замедлилось: препятствия встречались все чаще, и все сильнее сказывалась усталость. Казалось, они блуждают впотьмах уже целую вечность, но и мысль о привале никого особо не вдохновляла. Фродо, приободрившийся было после спасения у Ворот, отдыха и глотка мирувора, вновь приуныл — его начало одолевать беспокойство, граничившее со страхом. Элронд исцелил его, но рана, нанесенная клинком Черного Всадника, не прошла бесследно. Именно здесь, во мраке, под толщей скал, хоббит впервые осознал, до какой степени обострились все его чувства. К собственному удивлению он понял, что видит в темноте гораздо лучше большинства своих спутников и даже предугадывает таящиеся впереди опасности — в этом его превосходил только Гэндальф. А главное — ему не давало покоя Кольцо: оно наливалось тяжестью, клонящей к земле. Фродо не покидало ощущение угрозы, ему казалось, что какое-то безымянное зло подкарауливает их спереди и крадется за ними сзади. Но о своих вроде бы ни на чем не основанных подозрениях хоббит молчал — он лишь крепче сжимал рукоять меча и упорно шел дальше.

Друг с другом почти не переговаривались — разве что перекидывались словом-другим, да и то торопливым шепотом. В тишине эхом отдавались стук гномьих башмаков, легкий шаг Леголаса, шарканье ног утомленных хоббитов, тяжелая поступь Боромира и четкая, размеренная — Арагорна. Когда отряд останавливался, стихали и эти звуки, слышалось лишь журчание воды в невидимых подземных источниках. Однако с некоторых пор Фродо стало мерещиться, что далеко позади, на расстоянии, едва доступном даже его ставшему необычайно чутким слуху, шлепают босые ноги. Стоило прервать движение, замирало и шлепанье ступней, однако не сразу. Оно слышалось дольше, чем могло бы звучать эхо.

Путь по Морийским копям начался около полуночи. Шагали почти безостановочно — короткие передышки можно было не принимать в расчет, — и лишь спустя несколько часов Гэндальф столкнулся с первым серьезным затруднением. Посох высветил широкий арочный проем, за которым тоннель разделялся на три коридора. Все они вели на восток, но левый круто нырял, а правый, напротив, забирал вверх. Средний тянулся горизонтально, но был очень узким — не проход, а какая-то щель.

— Хоть убей, не помню этого места, — сердито проворчал Гэндальф, стоя под аркой. Он поднял посох повыше, надеясь увидеть какие-либо надписи или знаки, но ничего подобного на стенах не оказалось.

Маг досадливо махнул рукой.

— Слишком уж я устал, соображаю с трудом. Да и вы, полагаю, вымотались всяко не меньше меня, а иные и поболе. Давайте-ка остановимся, проведем здесь остаток ночи. Нам-то не видно, а снаружи луна уже к западу клонится.

— Бедолага Билл, — со вздохом промолвил Сэм. — Каково ему там? Хоть бы от волков удрал.

Слева от арки обнаружилась полуприкрытая каменная дверь: от легкого толчка она распахнулась, открыв проход в небольшой сводчатый зал.

— Куда? — осадил Гэндальф рванувшихся вперед Мерри и Пиппина: хоббиты решили, что отдыхать в таком укрытии всяко лучше, чем посреди тоннеля. — Мы же не знаем, на что там можно нарваться. Пустите-ка.

Он осторожно переступил порог, огляделся и подозвал остальных.

— Смотрите, — маг указал посохом на зиявший посреди пола круглый проем, похожий на колодец. Вниз, в отверстие, свисали вмурованные в камень ржавые цепи.

— Вот навернулся бы туда один из вас, — сказал молодым хоббитам Арагорн, — так небось и посейчас бы гадал, когда до дна долетит. Раз уж у нас есть проводник, нечего вперед него забегать.

— Здесь располагалась стража, — пояснил Гимли. — Те три коридора находились под охраной. Дырка эта — самый настоящий колодец, оттуда воду черпали. Он закрывался крышкой, но она разбита — вон осколки валяются. Держитесь подальше от края, в темноте и оступиться недолго.

Все последовали совету гнома, но Пиппина, невесть почему, черный колодец прямо-таки притягивал. Покуда прочие разворачивали одеяла и устраивали постели возле стен, он тихонько подполз к отверстию и заглянул вниз. Увидеть, конечно, ничего не увидел, но в лицо пахнуло прохладой. Повинуясь внезапному, необъяснимому порыву, хоббит подобрал камень, уронил его в дыру и замер, прислушиваясь к биению своего собственного сердца. Очень, очень нескоро снизу донесся всплеск, повторенный и усиленный эхом.

— Что такое? — вскричал, вскакивая на ноги, Гэндальф. Глаза мага сверкнули так грозно, что Пиппин с перепугу тут же признался в содеянном. Гэндальф несколько успокоился, но хоббит получил изрядную выволочку.

— Возьмешь с собой Тука, выйдет одна мука, — сердито выговорил маг. — Неужто до тебя не дошло, что мы не на прогулочке где-нибудь в Хоббитании? Вдругорядь одолеет тебя такая блажь, сигай сам — нам меньше хлопот будет. А сейчас — живо к стене, и чтоб больше никуда не лазить!

Гэндальф умолк. Несколько минут стояла полнейшая тишина, а потом из глубины колодца снова донесся звук, но уже не всплеск, а ритмичное постукивание: там-пом, пом-там… Казалось, будто кто-то подает сигнал. Стук подхватило эхо, но вскоре он стих и больше не повторялся.

— Молот, — уверенно заявил Гимли.

— Похоже, так, — согласился Гэндальф. — И мне это совсем не нравится. Конечно, может быть, дурацкая выходка Пиппина здесь и ни при чем, но все равно… Что-то там растревожилось. Ладно, надеюсь, никто больше ничего подобного не откаблучит, хотя бы сегодня. Мне хотелось бы немного вздремнуть и, по возможности, спокойно. А ты, Пиппин, в награду за свою неуемную прыть останешься караулить.

Несчастный, вконец расстроенный Пиппин уселся возле двери. Он беспрерывно ерзал и вертелся, вглядываясь в темноту: казалось, из колодца вот-вот вылезет тварь вроде той, что обитала в озере, ежели не пострашнее. Хоббиту очень хотелось заткнуть проклятую дыру, хотя бы закрыть ее одеялом, но он не решался даже подвинуться в ту сторону. А ну как Гэндальф еще не спит… А Гэндальф действительно не спал: он припоминал проделанный путь и пытался решить, как идти дальше. Неверный выбор мог обернуться для всех погибелью. Битый час маг беспокойно ворочался под одеялом, а потом встал и подошел к Пиппину.

— Небось накараулился, — добродушно проворчал он. — Иди лучше спать. Я тут за тебя посижу, все одно сон не идет. Знаю я, что мне нужно, — бормотал Гэндальф себе под нос, уже усаживаясь у двери, — трубочку выкурю, глядишь, и в голове прояснится. Прошлый раз я курил еще до бурана.

Последнее, что видел Пиппин, прежде чем его сморил сон, был темный силуэт мага: тот прикрывал ладонями горящую трубку, и огонек высвечивал его узловатые пальцы и крючковатый нос.