Олег Лукьянов - Кровь демона

Ворота с другой стороны крепости были выворочены из стены. Солдаты с алебардами плотно закрыли собой прореху в обороне, но единственный их противник нисколько не беспокоился на этот счет.

Он выглядел как трехметровый человек, полностью покрытый густой шерстью, конская грива змеилась на колдовском ветру, словно знамя над воротами башни. Мохнатой не была лишь его звериная морда, на которой застыл хищный оскал, в желтых же глазах плясало безумное веселье. Его одежда была подметающим землю плащом, связанным из обрывков сотен грязных одежд и пестрых нарядов, в них угадывались рукава мужских курток, подолы женских платьев, и пропитанные кровью детские рубашки…

— Сантана, — выдохнул Метамаг, — один из шестерки Первородных…

Стоящий в отдалении от строя солдат, демон помахал лапой, словно прощаясь, от чего на подушках пальцев блеснули острые как бритвы когти, и всё его мохнатое тело колыхнулось от этого движения, будто волна, прошедшая по озерной глади.

Причина этого прояснилась спустя мгновение: демон смеялся — его веселил страх солдат! Сначала беззвучно, затем чуть слышно, его смех вскоре перешел в оглушительный вой бушующей вьюги.

Этот вой был наполнен такой злобной и безумной силой, что даже охранитель, находящаяся в зале башни метамага, содрогнулась всем телом. Что уж говорить о простых солдатах.

Люди бросали алебарды, бежали куда-то сломя голову и падали на колени, вымаливая у Всевышнего защиты и прощения. Седоусый, повидавший многие зимы стражник, завыл с великой тоской, а потом заплакал как дитя. Иной воин — косая сажень в плечах, стенал и стенал, словно мать пораженная известием о гибели единственного сына.

Те же, кто нашел в себе силы удержать оружие в руках, безумно ревя, обрушивали их на пустой воздух или на своих друзей…

Кайре еще никогда не доводилось видеть такой вакханалии: безумные крики и кровь, льющаяся, словно на бойне; рыдания и смех, тоска и страх смешались в воздухе немыслимым амбре.

— Что, что это?! — воскликнул рядом с ней Император.

— Это безумие, — выдохнул метамаг, и должно быть его голос был полон благоговения. — Сантана — Повелитель кошмаров, Насылатель видений, Король безумия, предстал пред нами во всём своем величии…

— Останови это! — воскликнул император.

— Это не в моей власти, господин.

— Убей его! — вновь воскликнул император.

— Это не в моих силах, владыка.

— Спаси их!

— Мне это не удастся, мой император.

Несмотря на весь творящийся вокруг ужас, она отстранено отметила, что хранящий Империю испокон веков древний маг выглядел смущенно и ошарашено.

Но когда по воле метамага, картина позволяющая видеть происходящее далеко на севере показала смеющегося демона вблизи, воля оставила её, предоставляя в душе место страху и растерянности. Глаза демона не были похожи ни на что в этом мире: в них танцевало безумие и полыхала чистая ненависть ко всему живому. Она поняла, что как только последний храбрый солдат падет, сражаясь в неравной схватке с безумием, и демон переступит ворота крепости — никому из беспомощно мечущихся женщин и прячущихся детей не суждено будет вымолить милосердие.

Сквозь какофонию чувств и звуков пробился чей-то зычный голос:

— Откройте ворота в Долину и выпустите женщин и детей! Сражайтесь воины. Вместе мы одолеем сего демона!

— Это барон, — воскликнул Император, будто узнав голос. — Барон Шеренгвард одолеет его!

— Не рассчитывайте на это, мой император, — опроверг Метамаг. — Как бы силен и отважен он бы не был, ни один человек не сможет приблизиться к демону, способному затуманивать разум.

Она увидела его. Видение словно подслушав их речь, показало спешащего к воротам рыцаря в грандиозных доспехах. Его окружал десяток избранных воинов и сопровождал оруженосец — слабый, золотоволосый юноша, вцепившийся в своего господина и шепотом уговаривающий не ввязываться в драку у ворот.

— Значит, что бы ни сделал барон — его ждет бесславная смерть? — уточнил владыка Империи.

— Абсолютно верно…

— Тогда вели ему отступить! Он единственный Защитник Империи в тех краях — мы не должны его потерять.

— Прикажите ему это сами, мой император. Я настроил связь — он нас слышит.

Оттолкнувший своего оруженосца барон замер, водя шлемом из стороны в сторону, будто пытаясь найти источник обрушившихся на него голосов.

— Я Хранитель империи — Метамаг, — проникновенно произнес хозяин башни, — ты слышишь меня барон Шерегнвард?

— Да, мой повелитель.

— Сейчас с тобой будет говорить сам император.

— Уходи оттуда! — не тратя время на пустые слова, воскликнул владыка Империи. — Бери всех кого сможешь спасти и ступай в Измор…

— Но я…

— Ты не сможешь одолеть демона!

— Но я не могу бросить…

— Тебе их не спасти! Исполняй мое повеление! Немедленно!

— Да, владыка.

Что-то было еще. Многое. Что-то проносилось перед взором молодого главы Гильдии охранителей, но магия демона будто подействовала на его разум даже через видения метамага. Она стояла, отуплено смотря в одну точку, и мелькающие на магической картине события проносились сквозь неё.

Однако что-то она всё же запомнила. Барон велел личной дружине собрать женщин и детей и вести их по дороге в Измор, и в последний раз оглянувшись на завершающуюся у противоположных ворот бойню, вместе с оруженосцем он направился следом за ними. Медленней — гораздо медленней того шага, с каким шла колона детей и женщин…

Но даже после этого, видение продолжало быть. Она стояла посреди темного зала башни метамага. Темного, от того, что слуги не смели в него войти, чтобы зажечь свечи. Стояла и смотрела на картину, где мир освещали лишь луна и зарево от догорающего дома. Ей казалось, что она была там, стояла рядом с демоном, наблюдая за тем, как он насыщался плотью поверженных в замке воинов и срывал с их тел куски одежд, чтобы украсить свой страшный плащ.

Владыки Империи стояли рядом, иногда переговариваясь — будто никакого демона не было отродясь. Они обсуждали последствия падения замка, запасы железа на складах, и всё то, что обычно обсуждали за шахматной доской — словно и не было всех этих отважных мужчин отдавших свои жизни во имя Империи и во спасение своих жен и детей.

Она видела и слышала всё это, но не осознавала почти ничего. Впоследствии она скажет себе, что на неё так подействовала магия демона, но сейчас она знала, что магия тут была не причем.

Ей уже доводилось испытывать подобные ощущение; ей доводилось бывать в таком состоянии — в день, когда она играла на крыше башни, будучи маленькой девочкой. Она помнила ту беспомощность порожденную безволием, когда увидела, как железные демоны покушаются на Хранителя Империи. Она застыла тогда точно так же, как застыла и сейчас — не смотря на то, что она охранитель — она ничего не могла. Она не может никого охранить.