Светлана Багдерина - Герои не умирают

— П-помоги… м-мне… — поднял он на мальчика мутный взгляд и промычал, в очередной раз растянувшись, точно пьяный.

— Да, сейчас, конечно!

Найз вскочил, костеря себя последними словами за то, что не догадался сам, опустился перед ним на одно колено и подставил плечо:

— Держитесь! Я сильный!

Фалько пробормотал что-то жалобное, перекинул руку через его шею, наваливаясь всем телом на спину, с трудом поднялся — и тут же схватился за живот, сделав мученическое лицо:

— Наглотался… тошнит…

Барзоанцы с отвращением скривились. Командир патруля — офицер в коротком кожаном плаще с серебряной нашивкой — ткнул пальцем влево:

— Пащёал!

Фалько закивал, улыбаясь то ли приторно, то ли просто мерзко, и Найз сделал первые шаги, потрясенно дивясь перемене.

Офицер, угрюмо насупившись, молча двинулся впереди. Воины еще раз оглядели добычу — двух обессилевших пленников, из имущества и одежды на которых были лишь короткие холщовые штаны, презрительно сморщились и зашагали сзади, отрывисто переговариваясь.

В постепенно рассеивавшейся тьме мальчик начал различать скалистый обрыв справа, уходивший краем в небо, галечный пляж, то сужавшийся до полуклоза, то разбегавшийся до ширины дворцовых ворот, мыс, рассекавший горизонт на полумрак и полусвет… Так вот где их вынесло! Там, где два часа назад они высадились, чтобы приготовить смесь!

И тут же старая-новая тревога кольнула в сердце: а где Илада? Где алхимик? Где Белка? Что с ними стало после залпа? Погибли? Были схвачены? Убежали? Но куда?..

Мальчик снова оглядел отвесные стены справа, волны слева, вспомнил каналы, впадавшие в залив и отсекавшие дорогу к бегству по берегу — и последняя надежда тихо угасла. Или схвачены, или погибли…

В очередном узком месте Фалько застонал особо душераздирающе, остановился, выпустил плечо Найза и, прижимая руки к желудку, согнулся и опустился на колено. Барзоанец, оказавшийся ближе всего, рыкнул что-то, поднял ногу для пинка… и вдруг растянулся на камнях с перерезанным сухожилием. Рывок, поворот, хруст — и меч его, сменивши владельца, зазвенел о меч второго пирата.

— В воду! — рявкнул гардекор, и мальчик, повинуясь не волей, а рефлексом, кинулся в волны.

Фалько обманным движением ушел от удара и обернулся. Молнией сверкнул метательный нож — и офицер повалился в прибой. Новый финт, перезвон стали — и второй барзоанец рухнул лицом на камни и остался лежать. Раненый пират ухитрился поставить подножку и выхватить кинжал, но продлил свою жизнь ненадолго.

Фалько поднялся, вытер меч о его штанину, и стянул с грязного пальца тигриное кольцо.

— Я ж говорил, что оно приносит несчастье, а ты не послушал, — меланхолично напомнил он трупу.

Посчитав, что с эпитафиями на сегодня покончено, гардекор махнул Найзу вылезать, и стал деловито примериваться к сапогам одного барзоанца, штанам другого, оружию третьего… Выкарабкавшегося на берег мальчишку тоже поджидала персональная кучка снаряжения.

— Чего ты так долго? По воде соскучился? — хмыкнул гардекор, торопливо натягивая сапог.

— Там глубоко оказалось! Обрыв! — оправдываясь, Найз возбужденно ткнул пальцем в то место, откуда только что выбрался. — Кажется, подземная река вытекает!

Теперь, когда посветлело еще немного, стало заметно, что берег в этом месте уходит резко вниз, а вместо прибоя светлая масса пресной воды врезается в темные воды залива.

— Река?..

Фалько насторожился — а Найз улыбнулся вдруг и хлопнул себя по лбу рукой:

— Остолоп я! Не река это! Это речка-вонючка! — и, видя ошарашенное выражение на лице Фалько, торопливо заговорил: — Канал, который строители отвели от реки под Дворцовый холм — для кухонь и слуг и всякого прочего! Воду брать и помои сливать! Говорят, он под всем дворцом проходит петлей!

— Д-да? Очень мило с его стороны…

Взгляд Фалько остановился на пару мгновений, ресницы опустились — верный признак, что гардекор что-то замышлял, как успел заметить мальчик — и не ошибся и в этот раз. Через несколько секунд Фалько, бросив сапоги под ноги Найзу, прыгнул в воду. Минуты четыре спустя, когда мальчик уже закончил серьезно беспокоиться и начинал открыто паниковать, вода под обрывом забурлила и, отфыркиваясь и отплевываясь, вынырнул Фалько.

— Подземный тоннель, — едва отдышавшись, сообщил он. — Нам туда.

Найз выбрался на узкий, покрытый чем-то склизким карниз и огляделся. Тоннель оправдывал самые худшие его ожидания. Низкие своды, выдолбленные в скале, заставляли склонять голову даже его. Неровные стены были покрыты пятнами светящейся плесени, оставлявшей такие же светящиеся зеленоватые следы на коже и одежде. В о ды подземного рукава реки, казавшиеся черными, неспешно пропадали в зеве стока, через который они с Фалько попали сюда. Сделав несколько вдохов, мальчик поморщился от затхлого привкуса гнили и нечистот. Вот он какой — настоящий запах приключений, вспомнился Найзу разговор в начале их одиссеи.

Впрочем, при всех недостатках подземный ход обладал одним неоспоримым достоинством. Здесь не было барзоанцев, и первый раз за несколько часов можно было просто идти, не ожидая с минуты на минуту окрика, патруля или стрелы. А еще лучше — лечь и поспать. Ведь всё, что могли, они с Фалько сделали, и разве героям, только что потопившим рейдерский флот, не полагалось несколько часов сна?

— Фалько?.. — Найз спохватился, оглянулся в поисках гардекора, и увидел, что тот все еще стоял по пояс в воде там, где перед стоком кончался карниз, что-то рассматривая.

— Тут была привязана лодка, — задумчиво проговорил Фалько. — Недавно. Царапины на слизи свежие. На камнях и кольце.

Сердце мальчика замерло.

— Барзоанцы?..

— Что им тут делать? — хмыкнул гардекор. — Крыс брать в плен?

Деловито он развязал плащ барзоанского офицера, достал два меча, ножны и ножи. Остальное, упаковав обратно, протянул Найзу:

— Держи, понесешь. Мне нужны свободные руки.

Мальчик принял узел — и снова взгляд его задержался на странном оранжево-черном кольце Фалько.

— Это из-за него ты постоянно называешь меня вором? — спросил гардекор, перехватив его пристальный взор.

Мальчик вспыхнул до корней волос.

— Нет! Я… То есть… Я не называю… Не вас… не вором…

— Ну так вот. Если тебе действительно это так интересно, я не украл его, — тихо проговорил Фалько, двигаясь вперед, — а всего лишь вернул.

— Танар когда-то отобрал его у вас? — удивленно моргнул Найз. — Оно, должно быть, очень дорогое?

— Нет. Это простой камень — «тигриная шкура». В Эрегоре он не встречается, но в других краях он не дороже грубого нефрита или кровавика.

— Тогда зачем он его отнял?

— Некоторые люди отнимают не для того, чтобы было у них, а чтобы не было у другого, — гардекор пожал плечами. — Он знал, что кольцо дорого мне как память о… о человеке… который спас мне жизнь, когда я валялся на дороге между жизнью и смертью. Давно. Когда я еще был… свободен.