Светлана Багдерина - Герои не умирают

— О чем? — удивленно моргнул Найз.

— Например, о старине Лимбе. Так нечестно: ты знаешь обо мне всё, а я о вас — ниче…

Не договорив, Фалько вдруг замер.

— Что?.. — настороженно расширив глаза, шепнул мальчик, но через секунду уже и сам услышал, как справа и чуть впереди, в липкой душной тьме бокового тоннеля, плеснула вода.

Фалько схватил его за плечо и притиснул к камню: «Не двигайся!», а сам, с мечом и ножом наготове, плавно устремился к зеву хода. Приникнув к стене, он прислушался, выглянул… и покашлял.

— Доброе утро, прекрасная Эмирабель, очаровательная Илада…

— Мастер Тигр! — голос служанки зазвенел от невыразимого облегчения. — Эмирабель, это мастер Тигр! Он нашел нас! Я же говорила! Теперь всё будет хорошо! А мальчик?..

— Я здесь! — Найз прыгнул в воду, и эхо радостного плюха на несколько секунд заполонило всё пространство.

Шорох дерева о камень — и в главный тоннель выплыла небольшая плоскодонка. На носу ее с шестом в руках стояла Белка — осунувшаяся, с опухшими глазами и раздутой сине-черной щекой. Рядом с ней сидела Илада, прижимая к груди правую руку, перевязанную до локтя каким-то тряпьем. Старого алхимика с ними не было.

— Мастер Горату?.. — поняв всё, уточнил Фалько на всякий случай.

Девочка вместо ответа уткнулась лицом в ладони и беззвучно зарыдала. Илада привлекла ее к себе здоровой рукой, посадила рядом, обняла и прижала к груди. Шест упал в воду, но про него никто и не вспомнил.

— Одна труба взорвалась, — тихо и устало заговорила служанка. — Мастера Горату убило на месте. Меня обожгло. Пока мы поняли, что старику ничем не поможешь — барзоанцы опамятовались, в нашу сторону побежали. А я даже весла взять не могу… Хорошо, что про речку-вонючку вспомнилось. Похватали из запасов, что успели — и сюда…

— А пираты, увидев мертвого, лодку и остатки припасов, решили, что он был один — и не стали больше никого искать, — медленно закончил Фалько и, опустив глаза, поднял по эрегорскому обычаю ладони вверх: — Да примет Святой Радетель душу мастера Горату в свои длани.

— Да примет… — эхом повторили Найз и Илада.

Некоторое время в подземелье висела тишина, такая же темная и тяжелая, как мрак вокруг них. Первой нарушила ее девочка. Освободившись от объятий Илады, она повернулась к спутникам:

— Я… Спасибо… Уже всё в порядке.

Голос ее звучал глухо и безжизненно.

— Мы все соболезнуем тебе, Эмирабель, — мягко тронул ее за руку Фалько. — Но ты можешь по праву гордиться твоими мужчинами: они были настоящими героями и умерли так, как многие могут только мечтать — защищая других. Они ушли победителями.

Белка, конвульсивно всхлипнув, снова уткнулась в плечо Иладе, обхватила ее и замерла — лишь вздрагивали плечи.

— Девочка… бедная моя девочка… ну же… ну… Белочка… милая… nbsp; Фалько говорил ровным отсутствующим голосом, как будто рассказывал про кого-то другого или выдуманную историю из книжки. Будто ему и в самом деле было всё равно, что с ним случилось двадцать лет назад — или он старательно в этом кого-то убеждал. хорошая… славная… девочка моя… ласточка… маленькая девочка… — мягко, нараспев зашептала служанка, гладя ее по голове, и Эмирабель постепенно стала затихать.

Найз прикусил губу и опустил глаза: не зная, что говорить в таких случаях и что делать, он чувствовал себя необъяснимо виноватым — одним своим присутствием, тем, что был жив, цел — и ничего не мог исправить…

— Куда мы дальше? — шепотом спросил он Фалько, но Илада услышала.

— Прятаться тут будем, пока пиратов не перебьют! — горячо заговорила она, и неожиданно весь страх и боль, скопившиеся за ночь, заплескались в ее словах подступающими слезами. — Здесь мы в безопасности! Никто из барзоанцев про тоннели не знает! Искать они нас больше не ищут, вы же сами сказали! Значит, надо просто сидеть и ждать! Здесь они нас никогда не найдут! Даже не догадаются! Не надо отсюда никуда уходить! Пожалуйста!..

Гардекор немного помолчал, задумчиво хмурясь и, наконец, поднял взгляд на товарищей:

— Это — самый разумный вариант. Но чтобы просидеть здесь день, может, несколько, нам понадобятся припасы не только алхимические. И еще нужны мази и чистые тряпки Иладе на перевязку.

Взгляд его остановился на служанке.

— Отсюда можно попасть на кухню?

— Конечно, можно! — с видимым облегчением закивала она. — Надо найти колодец. Там даже лестница есть. Скобы большие. Можно подняться осторожно, и…

— Так и поступим. И самое главное — осторожно.

Губы гардекора покривились в неуловимой ухмылке, заставившей сердце Найза подпрыгнуть в ожидании неведомо чего, но не пряток длиной в неделю.

— Знаешь, где это? — продолжил он.

— Да, я провожу! — радостно воскликнула Илада, но тут же скривилась от боли.

— И не бойся, самое главное, — Фалько встретился в ней глазами и ободряюще улыбнулся. — Всё будет хорошо.

До колодца, служившего поварам и прислуге для слива помоев, оказалось далековато — не менее получаса медленного пути на перегруженной плоскодонке. Позади то и дело оставались боковые тоннели, большие и маленькие: похоже, весь холм был изрыт ходами, как гельтанский сыр. Когда мальчику уже начинало казаться, что плывут они бесконечно, что Илада заблудилась, и что холм скоро кончится вместе с каналом и они окажутся снаружи, лодка остановилась. Найз глянул вверх и увидел в своде отверстие диаметром с клоз. Из одного его бока торчала широкая ржавая скоба — ступенька обещанной лестницы.

Фалько встал осторожно, чтобы не перевернуть неустойчивую лодчонку — и голова его оказалась внутри колодца. Он сдвинул пояс а с мечами за спину, поднял руки, подтянулся, нашел ногами нижнюю скобу — и пропал из виду.

— А если там пираты? — обеспокоенно подняла голову Эмирабель.

Найз пренебрежительно выпятил нижнюю губу и повторил слова Фалько, слышанные давно — кажется, в прошлой жизни:

— Это их проблемы.

Девочка невольно улыбнулась, кривясь от боли в разбитых губах и лице:

— Ты в нем так уверен?

— Он самый лучший, — констатируя факт, гордо проговорил Найз.

— Ты давно его знаешь? — спросила Илада.

Мальчик помолчал несколько секунд и твердо ответил:

— С семи лет.

И, не понимая, какая нелегкая дергает его за язык, добавил:

— Это мой отец.

— У тебя очень хороший отец, Найз, — проговорила служанка, с чувством стискивая руку мальчика. — И он очень хорошо тебя воспитывает.

— Лучше всех, — расплылся в довольной улыбке мальчишка и встал. — Ждите здесь. Мы скоро вернемся.

И под встревоженное женское «постой, ты куда?!» встал на банку, ухватился за нижнюю скобу, подтянулся, перехватился — и пополз по каменной трубе вверх.