Юлия Григорьева - Искупление (СИ)

Я видела, что мой супруг готов вспылить, и снова вмешалась, позволив герцогу увести меня. Потом был второй и третий танец, во время которых Найяр не выпускал меня из своих когтей. Он уверенно вел меня по залу, почему-то оказываясь все дальше от моего супруга к концу каждого танца. Руэри зорко следил за нами, но перед четвертым танцем его окружила все та же троица таргов, и герцог оттеснил меня к дверям.

— Ваше сиятельство, — с негодованием воскликнула я, — немедленно верните меня в зал.

С лица герцога исчез даже намек на улыбку, он хмуро взглянул на меня.

— Прости, Сафи, — сухо произнес Найяр, и дальше я провалилась во тьму.

В себя я пришла уже в герцогских покоях. Голова была тяжелой, и я тихо застонала, обнимая ее ладонями. Затем вспомнила, что произошло и порывисто села, оглядывая незнакомые покои. Герцог сидел напротив кровати и не сводил с меня тяжелого взгляда. В руке он сжимал початую бутылку. Отпив прямо из горлышка, Найяр отсалютовал мне ею и криво усмехнулся:

— Добро пожаловать, любимая.

— Зачем вы это сделали?! — воскликнула я и осеклась, глядя, как еще больше помрачнел герцог.

— Ты меня ненавидишь, — он не спрашивал, он утверждал. — Ненавидишь всей душой, так же сильно, как я тебя люблю. И вряд ли простишь. Это я тоже знаю. Тогда что мне терять?

Найяр снова отпил из бутылки, поставил ее на пол и встал, с мрачной решимостью стягивая с себя рубашку.

— Зачем? — пролепетала я, отползая к краю огромной кровати. — Не надо, пожалуйста. Прошу вас!

Герцог стянул сапоги, и взялся за штаны. Я вскочила с кровати, бросилась к дверям и забарабанила, умоляя меня выпустить. Затравленно оглянулась и вжалась спиной в дверь, потому что он уже стоял рядом.

— Сафи, — тихо произнес полуобнаженный мужчина упираясь ладонями по обе стороны от моей головы, — Сафи.

— Пожалуйста, — прошептала я, сползая по двери вниз. — Не делайте этого.

Он, молча, поднял меня на руки и вернул на кровать. Сел рядом, некоторое время рассматривал, а потом просто провел ладонью по волосам, пропустил прядь сквозь пальцы и нагнулся, коротко целуя в висок.

— Я не хочу причинять тебе боль, — сказал герцог. — Спи.

Встал и вышел, открыв дверь ключом, обнаружившимся тут же рядом, на столике. Но выйдя, снова запер меня. Я вскочила, пробежалась по его покоям и вернулась к кровати, бессильно опускаясь на нее. Выхода не было. Снова встав, я побрела в другую комнату, нашла там мягкое кресло и свернулась калачиком, спать в герцогской постели я не собиралась. Я вообще здесь спать не собиралась. Мне до крика не хотелось верить, что Найяр так поступил со мной. Он ведь дал разрешение на брак!

Герцог все не возвращался, помаявшись, я все-таки уснула, правда, в кресле. А проснулась от того, что Найяр нес меня к постели. Вырваться не удалось. Он сильней прижал меня к себе.

— Сафи, ты не выйдешь отсюда, лучше прими это сразу. — Немного прохладно сказал он.

— Пустите! — истерично вскрикнула я.

— Я и так тебя не трогаю, хоть и хочу этого настолько сильно, что уже могу думать только о том, как беру тебя. Я готов ждать, пока ты смиришься и привыкнешь ко мне, но это единственное, на что я согласен. Эти покои ты покинешь только тогда, когда я пойму, что могу тебе доверять. А пока жить, есть, спать ты будешь здесь. Ты меня услышала, сокровище мое? — все это он говорил ровным тоном, не глядя на мое перекошенное истерикой лицо. — Ты хотела замуж, ты вышла замуж. Неужели ты думала, что я позволю кому-то обладать тобой или дам сбежать? Нет, девочка, ты поглотила мой разум, мои чувства и мои желания. Стала мечтой, моим наваждением. А мечтой я делиться ни с кем не намерен. Ничего подобного со мной еще не происходило, потому отступать я не собираюсь. Запомни это сразу, и мы обойдемся без грубости, казней и боли.

Он уложил меня на кровать, укрыл и снова начал раздеваться, не обращая внимания на мой испуг. Герцог задул свечи, лег рядом и тихо произнес:

— Только не зли меня сейчас, я и так на грани. Если выведешь из себя, не сдержусь. Просто закрой глаза и спи.

После этих слов склонился надо мной, мужские губы нашли мои и коротко поцеловали. Зажмурившись, я вынесла эту ласку, стараясь даже не дышать, чтобы не провоцировать Найяра на дальнейшие действия, и он отодвинулся.

— Доброй ночи, Сафи, — ровным тоном сказал он.

— Доброй ночи, — пролепетала я в ответ.

— Найяр, — произнес герцог.

— Что? — почти шепотом спросила я, нервно сжимая край покрывала.

— Доброй ночи, Найяр, — напряженно повторил мужчина. — Я хочу, чтобы ты называла меня по имени. Никаких герцогов, сиятельств и прочего. Только по имени. Ты меня услышала?

— Ваше… — не сдержалась я и тут же поплатилась тем, что он вновь навис сверху, и поцелуй был уже дольше и не такой целомудренный.

— Повтори, — жестко потребовал герцог. — Доброй ночи, Сафи.

— Добрый ночи, Найяр, — выдавила я, стараясь не всхлипывать.

После этого он отодвинулся, повернулся ко мне спиной и больше не произнес ни слова. Это была кошмарная ночь, за которую я не сомкнула глаз. Кажется, герцог тоже так и не уснул. Я тихо всхлипывала, уткнувшись в подушку. Но стоило заподозрить, что мужчина рядом не спит, я вскидывала голову и видела только напряженную спину. А утром он, молча, встал, оделся и покинул покои, и до вечера я его не видела.

Чуть позже пришли служанки. Меня отвели в умывальню, привели в порядок, умыли, причесали, подали завтрак и ушли. Мой день прошел в заточении, нарушаемой лишь очередным появлением прислуги. Вечером пришел Найяр. Он велел ложиться, разделся и лег сам. После пожелал доброй ночи, выслушал ответ и отвернулся. Эту ночь я уже проспала, вымотанная переживанием предыдущих суток. Утро я встретила опять в одиночестве.

Так продолжалось две недели. Несколько раз я пыталась узнать, что с Руэри. Герцог молчал, только желваки начинали ходить на скулах. Только потом я узнала, что Ру пытался прорваться во дворец, его родные просили у герцога аудиенции, но всем было отказано. А вскоре моего мужа насильно отправили с очередным посольством прочь из Таргара.

В тот день при дворе отмечали день рождения герцога. Меня никто не звал, я все еще не заслужила доверия его светлости. Сам он появился в покоях, когда праздник еще продолжался. Принес вино и два кубка. Он разлил вино, вручил мне кубок и отсалютовал своим.

— За твоего герцога, — сказал он. — Да пошлют ему боги долгие лета жизни и тебя.

Выпил и хмуро посмотрел на меня.

— Пей, — потребовал он.

— Найяр, — к его имени я уже начала привыкать, — я не люблю вино.

Он отставил свой кубок, подошел ко мне и присел на корточки. Затем забрал мой кубок и приставил к губам.

— Глоток, — улыбнулся герцог, — пожалуйста.