Александр Никоноров - Раздать сценарий

— Оба следователя сгинули.

— Следы заметает, проклятая сущность! — провизжал священник, нервно звеня браслетом. — Порешил всех и все!

— Но не пойман — не вор, — веско заметил Макс. — Доказательств, я так понимаю, нет?

— В этом вся загвоздка, — разочарованно сообщил констебль. — При ином варианте не сидеть ему у себя дома и не высматривать очередную цель для своих планов.

— А что стало с теми людьми, которые вели дело до нас? — спросил я.

— Да попропадали! Хлоп, и прощай! — в сердцах возопил Котри Бурдор.

— Вот и думайте, белы гости, — удовлетворенно заключил бел Флайс. — И я не один при такой версии, не правда ли? — последнее предложение он произнес громче, обращаясь к стэру Босмо. Тот поспешно закивал, соглашаясь. У бедняги чуть голова не оторвалась от усердия.

— А-а-ах, брехня все это! — махнул рукой алеминат, за что и заслужил презрительные взгляды от констебля и подобострастного священника.

— Хорошо, а что с первой версией? — строго спросил я, рассчитывая, что мой тон придаст ситуации хоть какую-то официальность, принуждающую к дисциплине и организованности.

— Печально все. И ужасно! Есть у нас один приехавший, третий год тут живет. Фрил. — От волнения мэр понизил голос. Несчастный, не успевает пропитывать потный лоб. — Ровно через неделю, как он со своим братом приехал не пойми откуда, безобразие все и началось.

Макс чуть было не подпрыгнул.

— Какая связь? — вопрос прозвучал нервно, словно он несколько раз до этого интересовался, но никто не ответил.

— Такая! — рявкнул бел Бурдор. — Он и убивает всех. Да закапывает! Отроду ни у кого не было урожаев таких, как у этих чудных братьев!

— Трупами-то землю эх хорошо удобрять, — сказала бела Фаронай.

— Боже, страсти какие, — проговорил Макс. Фраза его никак не вязалась с внешним видом — спокойный, бесстрастный, в глазах кроме интереса можно заметить разве что голод.

— Не страсти это, а как есть, так и говорим, — ответил глава алемина. При этом от меня не укрылась скептическая ухмылка констебля, промелькнувшая как вспышка. Он что-то пробубнил священнику, пряча глумливую улыбку. — Сами подумайте! Заявляешься ты к человеку, хочешь расспросить о том да о сем, а он тебя…

Побледневшая Хила охнула, прикрыв рот ладошкой.

— Что? — нетерпеливо спросил Библиотекарь.

— Рот раскрывает и говорит: труп, смерть, убил, убью, мразь, могила… — зашелся Котри Бурдор в духе верующего фанатика, но вмешался мэр:

— И все в таком роде. Ну как на него не подумать? Ходит себе, ходит, ни с кем не разговаривает, все за него этот… Как его, брат-то…

— Селенаб, — подсказала Хила.

— Да, Селенаб. Он все за него говорит, словно Фрилу язык отрубили. А сам ух! Весь из себя такой здоровый, этот Фрил, нелюдимый! На всех волком смотрит. Я от него и слова-то не слыхал.

— Кто бы слышал!

— Правильно, бел Бурдор. Правда, практика показывает, что кое-какие слова у него есть, но… Мы снова встречаемся с проблемой — ни доказательств, ни свидетелей. Ноль!

— Помните, Кестину в морду зарядил на празднике Долгосвета! Несколько безобидных вопросов, а поплатился… — подала голос Пиалона.

— Ага, все твердил: убью, убью, убью! — глава администрации раскраснелся не хуже мэра. Усы взлохматились, стали похожими на старый кустарник после урагана.

— А в итоге? — с интересом спросил я.

— В итоге Кестин и пропал! — ответила Хила.

— Я так понимаю, — осторожно проговорил я, — что некий Кестин — один из сыщиков?

— Какова прозорливость! — желчно произнес Флайс.

— Это ли не доказательство его причастности? — задал вопрос Макс. — Свидетелей надо убирать, все правильно. Чего ж вы медлили?

— Кто бы доказал! — вскричал мэр.

— Сами же сказали! — возразил Библиотекарь.

— Да что там, — вздохнул бел Бурдор. — Это видели-то полтора человека. И то пьяных.

— Ну а проследить за ним? Или, я не знаю, поместить его в камеру на месяцок? — продолжал возмущаться мой компаньон.

— Сажать нет оснований. Брат у него хваткий, деловой, — констатировал мэр. — Чуть что — враз в Торпуаль побежит. А то и в сам Энкс-Немаро. Родня у него там что ли какая? От кого-то я слышал, мол, дядя в департаменте народном сидит… Но то ж слухи.

— Ситуация… — озадаченно пробормотал я. — Ни то, ни это. Есть ли что добавить вам или вашим коллегам, бел Фаронай?

Мэр выдержал паузу, оглядел всех и, не дождавшись никакой реакции, заключил:

— Нет, бел Ленсли. Вы услышали все, что у нас есть. Не смеем вас задерживать, тем более что вы после дороги. Отдыхайте.

— Хорошо. В таком случае завтра мы поговорим с жителями и, думаю, навестим братьев. А пока что предметно поддержать разговор нам не удастся.

— Как вам будет угодно, почтенные белы.

— Ах, да, бел Фаронай. Забыл вручить вам ваш экземпляр моего командировочного листа.

— Ну что вы… — засмущался мэр.

— Для отчета. Формальности формальностями, а работа есть работа. Вот тут мне поставьте пометку. И дату… Спасибо.

— Давайте я вас провожу до дверей.

— Значит, покормят, да?! — заливался Макс. Он рвал и метал. — Прием устроят, да?! Да я сейчас если женушку мэра сожру, все равно не смогу насытиться!

— Угомонись ты! Ну с кем не бывает?

— Придурок! И ведь расспрашивал специально так долго, чтобы помучить меня!

— Сдался ты мне! Кто ж знал, что они такие негостеприимные?!

— Мне кажется, хорошие люди иссякают за воротами Энкс-Немаро, — обреченно проговорил мой теперь уже голодный спутник.

Стоило отойти подальше от ратуши, чтобы его крики, не дай Сиолирий, достигли бы ушей алемина, Библиотекарь обрушился на меня ураганом негодования.

— Неправда. Хорошие же люди! И вообще, мог бы намекнуть, что торопишься поужинать или не прочь угоститься! — укорил я его. — А то когда не надо ты на язык острый, как бритва.

— Вот еще! Что-то я к людям, так или иначе связанным с едой, стал относиться не очень.

— Как ты достал! Вечно что ли припоминать будешь?!

Без сомнения это самый занудный и злопамятный человек из всех, которых я когда-либо знал.

— Давай хоть зарулим в столовку, коль уж мимо проходим, — предложил Макс. — Кашеварка хоть и не там, а народ, вон, есть.

Причин в отказе не было. Как и терпения.

Полутора часами позже мы сидели за столом около окна и играли во флембы. На самом деле я не собирался покупать их, но перед самым отъездом все-таки решился. И не зря. Чутье не подвело — оно втайне от меня предположило, что настанет такой вот вечер, когда и делать нечего, и спать еще не хочется. Кто знал, что он наступит в первые же сутки. Не напрасно я понадеялся на способность Библиотекаря быстро обучиться игре — он далеко не дурак.

— На шахматы похоже. Только там фигуры не двигаются, а поле неказисто и не имеет никакой ландшафтной принадлежности — только черные и белые клетки. И куда меньше наименований. А тут попробуй упомнить всех этих драконов, горгулий, кракенов, василисков, арахнов, доркиссов… У-у-у-у, голова кругом. А еще и каждый из них крутой, но на определенной местности… Кто-то может работать с кем-то в паре и атакует сообща. Кошмар какой-то. Состаришься, пока вникнешь во все, — сетовал он, попивая горячий травяной чай. Его мы нашли замотанным в кусок ткани, что лежал на полке в сенях. Заплесневеть он не успел — редкая удача, но он был молодым.