Кристофер Сташеф - Пока чародея не было дома. Чародей-еретик

— А может быть, он и прислушивается к своему сердцу. Вот только кто сказал, что у него есть совесть?

Мак Ги положил руку на плечо Рода:

— Будьте милосердны, лорд Чародей. Будьте милосердны.

— Что же, уже нельзя хоть разок побыть реалистом?

— А зачем начинать именно сейчас? — послышался голосок Векса за ухом Рода.

Род нахмурился:

— Странное эхо тут, на вершине холма… Безусловно, может быть и так, что у милорда архиепископа есть еще какой-то тайный искуситель. А нельзя ли спросить об этом брата Альфонсо?

— Нельзя, если только ты не желаешь разбудить его, — проворчал Бром. — Лично я этого вовсе не желаю.

— Вот как? Так он действительно настолько неотразим?

— Ну уж это я не знаю, — фыркнул карлик. — Но лежит как миленький и крепко спит сном, который на него напустили эльфы. Один из них неотлучно сидит рядом с Альфонсо — следит, чтобы тот не пробудился.

Род кивнул:

— И уж конечно, вы не одарили его парой-тройкой ночных кошмаров? Или все-таки одарили?

Архиепископ стремительно вошел в свой кабинет, быстро обвел его взглядом.

Его взгляд упал на леди Мейроуз, которая сидела за столом и читала. Она склонилась над книгой, и пышная грива ее волос цвета червонного золота была подзолочена солнцем. Архиепископ остановился, на миг потрясенный красотой этой женщины. Он даже почти забыл о своих заботах и волнениях, глядя на нее. Мейроуз оторвала взор от книги, лучезарно улыбнулась архиепископу, но тут же заметила, как он смотрит на нее, и в страхе воскликнула:

— Милорд архиепископ! Я не подумала… Я решила, что вы не будете возражать, если я…

— Нет, нет! — Архиепископ замахал руками. — Я безмерно рад видеть вас, миледи!

Она облегченно улыбнулась:

— Так что же тогда так встревожило вас, милорд?

— О… Донесения наших… разведчиков — кажется, так принято называть людей, которых посылают вперед, чтобы они следили за продвижением вражеских войск. — Он отвернулся, стал заламывать руки. — А я никак не думал, что король поведет в бой против нас такое многочисленное войско!

Леди Мейроуз, глядевшая ему в спину, прищурилась.

— Они разобьют нашу армию наголову, растерзают воинов в клочки! И даже если победа окажется на нашей стороне, все равно погибнет слишком много людей! О Боже, Боже милосердный! — Архиепископ закрыл лицо руками. — Неужто и вправду верен избранный мной путь? Неужели превосходство Грамерайской Церкви воистину стоит такого ужасного кровопролития?

— Милорд! — вскричала леди Мейроуз. — Я потрясена тем, что вы можете сомневаться!

Архиепископ опустил руки и изумленно посмотрел на свою гостью.

— Какие могут быть сомнения, — пылко продолжала леди Мейроуз, — когда король ведет против вас такое огромное войско? Разве вы повинны в том, что эта битва состоится? О нет, она состоится, и кровь прольется только из-за того, что короли так безбожны! Да вы задумайтесь! — Она подошла к архиепископу и взяла его за руки. — Это сражение положит конец всем сражениям! Когда король опустится перед вами на колени и признает, что вы, вы должны править страной от имени Господа, больше никогда не будет войн и никогда не прольется ничья кровь!

— Но если… — Архиепископ сглотнул подступивший к горлу ком. — Если король погибнет?

— О, тогда тем более правление страной должны взять на себя вы! Кто же еще может править, кроме Церкви?

Несколько мгновений архиепископ стоял неподвижно, а потом его глаза жарко загорелись.

Леди Мейроуз заметила это и подлила масла в огонь:

— Ваш долг перед ближними в том, чтобы довести до конца начатое священное и праведное дело! И прежде всего это — ваш долг перед Богом. Вы должны быть храбрым, дерзким, решительным! — Она вошла в раж, но не боялась этого, потому что знала, что ярость ей к лицу. — Посмейтесь над властью людской! Вы победите, вы должны победить, ибо вы — Глас Божий в этой стране!

— А вы — воистину отважная душа, — выдохнул архиепископ, крепко сжал руки девушки и посмотрел ей в глаза. — Да-да, все так, как вы говорите! Мы пойдем вперед, мы победим! А когда воцарится Божеская власть, весь народ Грамерая тысячу лет будет прославлять ваше имя!

Она покраснела и потупила взор (это у нее отлично получалось).

— Если я сумела придать вам сил, милорд, только это и важно для меня. Мнение других людей мне безразлично.

— Но оно не безразлично мне.

Что-то было в том, как это было сказано, что-то такое, что заставило леди Мейроуз поднять голову и посмотреть в глаза архиепископа. Сердце девушки было готово выскочить из груди. Взгляд архиепископа был откровенно серьезен и решителен.

— Я должен рассказать вам о недавнем указе, изданном мной, — сказал он негромко, но с чрезвычайной убежденностью. — С тех пор как с тиранией Рима для Грамерая покончено, мы более не обязаны подчиняться установлениям тамошней Церкви. Они глупы, они давно изжили себя! Люди не должны требовать процентов за то, что дают деньги в долг, люди не должны вносить огромные пожертвования в церкви, ожидая, что за это будут не так долго томиться в Чистилище, а священникам следует позволить вступать в брак!

Мейроуз замерла. Она уже слышала об этом, но теперь, когда архиепископ сказал ей это сам, девушка застыла от волнения. Цель всей ее жизни была так близка!

— Нет никаких особых причин, почему бы священникам нельзя было жениться и становиться отцами семейства, — твердо заявил архиепископ. — Тем более нам, членам ордена Святого Видикона! Так я написал в своем указе!

Он умолк, не отводя глаз от Мейроуз, а она думала только об одном: либо у нее сейчас разорвется сердце, либо она упадет в обморок.

И тут архиепископ спросил:

— Вы выйдете за меня замуж? Вы согласны стать моей женой?

Туан ощутил порыв предрассветного ветерка и посмотрел в ту сторону, откуда должно было взойти солнце.

— По крайней мере с погодой в день сражения нам повезло, лорд Чародей.

— Это верно. И в кои-то веки наши семейства не сопровождают нас на этой загородной прогулке! — с искренним облегчением отозвался Род.

По всей равнине воины гасили костры и сворачивали шатры.

— Готовятся к бою, — заключил Туан. — Как дела у наших воинов, лорд советник?

— Оружие к бою готово. Всем выдано по стаканчику бренди, — ответил Бром. — Воины строятся в шеренги, ваше величество.

— Зрелище поистине захватывающее, — проговорил Мак Ги, восхищенно оглядываясь по сторонам. — Прежде мне никогда не доводилось видеть ни рыцарских турниров, ни крупных средневековых сражений.

— Если Богу будет угодно, вы и сегодня не увидите боя, святой отец, — усмехнулся Туан и крикнул: — Хо! Сэр Марис!

Сенешаль подъехал к королю верхом на боевом коне.

— Да, ваше величество?