Кристофер Сташеф - Пока чародея не было дома. Чародей-еретик

— Доброй ночи, сладких снов, — отозвалась Корделия.

В комнате воцарилась тишина.

Магнус очнулся от острой боли в носу. Он задыхался! Он открыл рот, чтобы крикнуть, но в рот ему тут же попало что-то шершавое — комок шерстяной тряпки! Он вскочил — вернее, попытался вскочить, но не смог, потому что руки и ноги у него были связаны веревками.

Над ним склонилась Фагия. Ее морщинистое лицо исказила злорадная гримаса. Она визгливо хихикнула и радостно закивала. Во взгляде ее было что-то странное. Она как бы смотрела на Магнуса, но не видела его.

— Замерз, а? — каркнула она. — Не бойся, скоро согреешься!

С этими словами она развернулась и, продолжая хихикать, проворно вышла из комнаты.

Окаменев от страха, Магнус лежал неподвижно, прислушиваясь к мыслям братьев и сестры. Казалось, в комнате стало еще темнее. Из соседней комнаты слышалось приглушенное клацанье посуды. Мысли братьев и сестры Магнус ощущал еле-еле, но хотя бы убедился в том, что они здесь. Он с трудом приподнял голову и вгляделся в темноту. В тусклом свете луны он едва сумел различить силуэты Грегори, Джеффри и Корделии. Все они были связаны, как и он, и у всех во рту торчали кляпы.

Магнус откинулся на подушку. На лбу у него выступила испарина, он всеми силами старался сохранять спокойствие. На самом деле, бояться было нечего. Ну и что, что старуха его связала? Нужно было только хорошенько сосредоточиться, и узлы развяжутся сами!

Но узлы и не подумали развязаться.

Магнус закрыл глаза и, отбросив все прочие мысли, стал думать только об узлах. Один из узлов слегка дрогнул, но этим все и ограничилось. Магнус сдался и снова лег неподвижно. По его щеке стекла струйка холодного пота. Какое же ужасное заклятие наложила на него Фагия? Да и не только на него — и на его братьев и сестер тоже!

И тут Магнусу вспомнился обед… Овощная похлебка, такая вкусная… Корделия уверяла его, что в ней нет ни кусочка мяса… А если не мясо, что же тогда в ней было, в этой похлебке? Мало ли какие травы туда могла подсунуть Фагия, пятьдесят лет прожившая в лесу? Как бы то ни было, эти травы явно могли притупить ощущения чародея и лишить его способности колдовать…

Фагия негромко напевала, и напев этот был странный, немелодичный и нестройный. Стучали и звенели горшки и сковородки, послышался скрежет не смазанных петель. Этот звук запомнился Магнусу во время ужина: так скрипела дверца духовки. Потом негромко зашипели мехи, Фагия хихикнула:

— Горяченькое… Хорошенькое горяченькое для бедненьких замерзших ребятишечек. И подливочка. Детишечки мяско не любят, если к нему не подать вкусненькой подливочки…

Она снова завела диковатый напев. Забулькала какая-то жидкость, стукнула о край сковороды деревянная ложка.

От злобной насмешливости старухи Магнуса пробрала дрожь. Теперь Фагия совсем не была похожа на добренькую бабусю. Он вдруг понял, какое именно проклятие наложил на Фагию злой колдун и какой именно жуткой смертью погибли ее друзья!

Корделия. Грегори. Джеффри. Он не имел права позволить, чтобы старуха людоедка убила их и поджарила в печке!

— Может, это так мстит старик колдун?

Это была мысль Грегори, но такая слабенькая, что Магнус с трудом уловил ее. Он подумал и понял, что младший брат прав.

— Она сама не знает, что творит, — подумал Магнус, вложив в это все силы, на какие только был способен.

— Да, конечно, — расслышал он тихую и далекую мысль Корделии. — У нее глаза как остекленевшие… А душа у нее спит!

— А тело не спит, — подтвердил Грегори.

— Но этого хватит, чтобы она приготовила из нас жаркое, — услышал Магнус мысль Грегори. Средний брат храбрился, но чувствовалось, что он с трудом сдерживает страх. — Но что же нам делать?

В дверях, загородив свет, горевший в кухне, появилась Фагия. Она подошла к кровати мальчиков, приговаривая:

— Бедненький маленький чародейчик! Он так замерз, малютка! Его надо согреть первым.

С этими словами она взяла Грегори на руки и направилась к двери.

Жуткий страх преодолел пелену дурмана, и Грегори мысленно закричал:

— Магнус! Корделия! Джеффри! Помогите мне!

Страх и гнев наэлектризовали его братьев и сестру, и они принялись осыпать старуху мысленными ударами, но колдовское снадобье лишило их сил. Фагия только покачнулась и обернулась, держа на руках Грегори.

— Голова закружилась… — пробормотала она. — Ой! — Она немного постояла, закрыв глаза, но тут же открыла их и усмехнулась: — Ну вот, все прошло. Пойдем, малютка, пора готовить ужин.

И она, шаркая, побрела в кухню.

Магнус одарил Фагию самым сильным мысленным ударом, на какой только был способен, но в это самое мгновение старуха запнулась за что-то более материальное. Она пошатнулась и тут же получила удар по спине, между лопатками, чем-то маленьким и темным. С диким воплем старуха упала на пол…

А Грегори, высвобожденный из ее разжатых рук, поплыл по воздуху прямо к открытой духовке.

Он мысленно кричал, глядя на полыхающее в духовке пламя.

Магнус испустил вздох облегчения и подумал:

— Опускайся, опускайся медленно.

Осторожно и бережно братья и сестра опустили малыша на пол.

Фагия, рухнувшая на пороге между спальней и кухней, попыталась подняться. У нее над головой возникла крошечная фигурка с миниатюрным молоточком в руке. «Кланг!» — ударил молоточек, и Фагия с измученным вздохом обмякла и снова рухнула на пол.

Маленькая фигурка хихикнула и развернулась к Магнусу. Это был Келли. Он проворно вскочил на кровать и выхватил кляп изо рта старшего из мальчиков.

— Ну вот… — довольно сказал лепрехун. — Теперь порядок. А было худо.

— Худо — это не то слово, — согласился Магнус. — Вот спасибо тебе, Келли. И тебе, Робин, спасибо, — добавил он, повернув голову к другому темному силуэту, чуть повыше Келли. — Спасибо вам обоим за то, что вы нас спасли!

— Пожалуйста, — буркнул эльф. Физиономия у него была совсем невеселая. — Что бы я, интересно, вашим родителям сказал, если бы доставил вас домой поджаренными? Хорошенькое дельце! — Он сердито зыркнул на Магнуса и перевел взгляд на Корделию и Джеффри. У тех тут же повыскакивали изо рта кляпы. — Ну и что, спрашивается, с вами стряслось бы, не окажись рядом с вами эльфа?

— Мы бы погибли, — вытаращив глаза, пробормотала Корделия.

— Еще как погибли бы, — кивнул Пак. — Это вам не детские забавы — поиграл, встал и дальше пошел. Ну и как вы себя будете вести, когда ваш эльф в следующий раз станет уговаривать вас не ходить туда-то и туда-то, потому что там опасно?

С этими словами он воззрился на Джеффри.

— Мы послушаемся тебя, — не спуская смущенного взгляда с Пака, отвечал средний брат. — Теперь я понимаю, что бывает зло, против которого нам, детям, не выстоять — даже вчетвером!