Юлия Гутиева - Ликвидатор

Между тем София сложила губы в трубочку, закатила глаза, подпёрла подбородок ладонями и продолжила издевательства:

— Вы — друзья! Это что-то новое из области Фрейда. Странно, но друзья не разговаривают так, как будто вот-вот бросятся друг на друга. Я не буду уточнять, с какими намерениями. Вы можете и убить и заняться бурным сексом. Трудно сказать на данном этапе.

Джули прижали к стенке и даже не просто прижали, а продолжали вдавливать, будто она могла стать с куском камня единым целым.

— Хорошо, я сказала бред. Меня тянет к нему, тянет, как к мужчине. Ты довольна! — и вновь из карих глаз покатились слёзы.

София присела рядом и обняла подругу:

— Да, теперь да… Знаешь, Джули, после нашей ссоры я сидела у себя в комнате и курила сигарету за сигаретой, пытаясь понять, почему я стала на его сторону.

Фарион с интересом посмотрела на Гаремову, ожидая ответа.

— Твоё упрямство откинем, хотя тогда оно выбесило меня по полной. Дело в нём, в твоём Берке.

Увидев готовое сорваться с губ возражение брюнетки, девушка предупреждающе подняла руку:

— Он — твой, Джули. Не знаю, почему я так решила, но я не ошибаюсь, этот мужчина — твой.

Тяжело вздохнув, София продолжала:

— Я встала на его сторону потому, что не вижу в нём угрозы для тебя. Возможно, с ним что-то не так, но с кем из нас так, — слова давались с неимоверным усилием воли, — чёрт, я верю в него по отношению к тебе.

Спустя минуту София виновато добавила:

— Боюсь, это пока всё.

Джули смотрела на подругу, как будто видела её впервые. Новая сторона Гаремовой открылась так неожиданно, затронув в душе Фарион самые болезненные струны.

— Кажется, я понимаю тебя. Я понимаю, что ты чувствуешь. И что хочешь сказать, — Джули вновь наполнила бокалы, тихо добавив, — и спасибо за вето на обиды.

Сделав маленький глоток, брюнетка решила идти до конца:

— Мне страшно, София. Меня пугает сила, влекущая к нему. С одной стороны: боязнь обжечься, быть обманутой, довериться не тому, с другой — что-то иное, тёмное и глубокое, но я не знаю что.

Рыжая бестия закурила очередную сигарету, глубокомысленно заявив:

— Насчёт первого я не боюсь, а от второго бросает в дрожь. Что-то происходит, — взгляд Софии вдруг стал убеждённо-вопросительным с твёрдой уверенностью в сказанном, — это что-то выходит за рамки привычного мира, ведь так?

Внезапно Джули поняла: сражаться одной на территории неведомого врага — слишком тяжёлая ноша. Выбор сделан, и он оказался единственно возможным и верным.

Рассказ о последних пяти годах жизни выплеснулся на Софию бурным потоком откровений. Убийства, карон, тайное подразделение Морана. Но после всего сказанного подругой у Гаремовой возникло лишь странное ощущение понимания происходящего, как будто так и должно было быть, просто вуаль, за которой жила Фарион, приподнялась, и София увидела более чёткие очертания вещей и явлений, окружавших девушек.

— Куда ты вляпалась, Джули?

Подруги ещё долго сидели в полной тишине, приводя мысли в порядок. Им предстояло многое понять, осознать и, возможно, принять, но первый шаг на пути к этому был сделан.

Спустя какое-то время, желая разрядить обстановку, Джули беспечно произнесла:

— Как у тебя с Леонидом?

Казалось, невинный вопрос, а вызвал в рыжей бестии бурю негодования и злости. Услышав историю Софии, Джули впервые за несколько дней искренне улыбнулась.

— Представь, этот хам так и сказал: вы та самая бла-бла-бла. Знать надо, кому звонишь!

Немного остыв, Гаремова обречённо махнула рукой в сторону предполагаемого патологоанатома и важно изрекла:

— Чёрт с ним, давай напьёмся.

— Давай!.. — после небольшой паузы, — но, кажется, мы этим уже занимаемся.

София поправила подругу:

— Нет, мы ведём серьёзный разговор и пьём вино. А я предлагаю делать только второе, попутно перемывая кости знакомым.

— Неплохая терапия. Вперёд.

Джули казалось, что судьба нарушила некий баланс боли, в среднем рассчитанный на одного человека. Известие об исчезновении Игоря Конева накрыло новой волной переживаний и страхов за судьбу мальчика, не дав даже маленькую передышку после смерти Макса. И сейчас, сидя за рабочим столом в конторе Морана, брюнетка не могла сосредоточиться на работе.

К тому же, необычная тишина, странное поведение сотрудников, Сейма, попавшая в больницу, всё это не способствовало даже подобию душевной стабильности. Про себя Джули отметила: брюнетку нужно навестить, только узнать, куда конкретно положили женщину и с чем.

В какой-то момент Фарион отчётливо поняла, насколько она далека от всех них, сидящих рядом и работающих в одной конторе. Очень сложная, долго и тщательно подготавливаемая операция прошла не совсем успешно, но Джули ничего не знала, совсем ничего. Это начинало злить. Что здесь происходит?

Дверь кабинета Морана открылась, несчастный Иванов показался в дверном проёме, на секунду задержался, взглянув на сестру, затем быстро покинул помещение. Берк вышел через пару минут, подошёл к секретарю, затем к Марье, они обменялись парой слов. Ликвидатор показался Джули усталым. Неожиданно их глаза встретились, калейдоскоп чувств на лице Фарион неприятно поразил мужчину, заставив вспомнить о Сейме.

Нет, так не пойдёт. Возможно, он потерял одну сотрудницу, не уделив должного внимания её тревогам и переживаниям, со второй подобной промашки не будет.

— Зайди ко мне.

Джули поднялась с места, направившись к кабинету шефа. Как только они оказались одни, ликвидатор начал без вступления.

— Что случилось?

Вопрос поставил девушку в тупик. Но дежурный ответ спас ситуацию:

— Ты о чём?

Берк перевёл дыхание, устав от недомолвок и игр.

— Спрошу ещё раз: что случилось?

Что ж, решил поиграть в заботливого начальника, получай:

— Мне сложно пережить смерть любовника, — зачем она перечёркивала всё то, что создавали оба с таким трудом, Фарион не знала, но рядом с ним тормоза отказывали.

Он устал, безумно устал от всего происходящего, от всего, что вдруг случилось в двух мирах. Он устал от странных чувств к женщине, стоящей перед ним. Внезапно злость перевесила.

— Которого ты не любила, — холодно заметил Берк, тут же пожалев об этом. Он ударил по самому больному. Зачем? И почему на подобные вопросы Моран никогда не находил ответа?

Градус напряжённости повысился.

— Прости, — ликвидатор постарался вложить в простое слово всю искренность, на которую был способен, прекрасно понимая, что это уже ничего не изменит.

Ответ Джули подтвердил его уверенность:

— Я сама виновата: не нужно говорить о своих чувствах чужим, этим потом и ударят.