Роман Покровский - Хранитель Девяти Солнц

Увидев лицо Геррера, она поняла, что не хотела его оскорблять этим. Ей хотелось вырвать себе язык от стыда, но это ощущение быстро отхлынуло.

— У Геррера иного выбора нет, — сказал герр Анистон. — А вот у тебя есть.

— Он и у Геррера есть! Он ничем не обязан тебе и этому Хранителю. Он случайный человек во всех событиях. А я нет! — на глазах Гельфиды появились невесть откуда взяв-шиеся слёзы. — Ты же сам говорил, что я полноправный член вашего ордена, и обязана защищаешь то, что защищаешь и ты!

— Тогда как лорд-командующий этого ордена, я приказываю тебе остаться здесь, со мной!

Гельфиде было очень стыдно за свои слёзы. И она не понимала, откуда они взялись, и почему ей так не хотелось отпускать Геррера одного. Да-да. Ей именно не хотелось отпускать его одного. Она не потому просится в поход, потому что ей так туда хочется.

— Ты не можешь приказывать мне!

— Могу!

Гельфида недовольно отпрянула назад. Слёзы, эти предательские слёзы не прекращались. Ей не хотелось, чтобы Геррер видел их, но они сами выдавали её.

— Мало кто знает, но у Слепых Охотников есть несколько своих крепостей, — сказал дед. — Они их тщательно скрывают, но я знаю, где находится одна из них. Вернее сказать, если бы не герр Сёгмунд, то не узнал бы. Геррер, ты знаешь, как найти Эред-гриттские горы?

— Нет. Но елси надо, я могу найти, — сказал Геррер.

— Я могу их найти, — проворчала Гельфида. — А Геррер нездешний, он не знает.

— Геррер нездешний, но каким-то образом всё же оказался здесь, — сказал герр Анистон. — В этих горах находится их крепость — совсем недалеко отсюда. При желании можно за день даже добраться. Я не знаю, будут ли они тебе рады, но точно не прогонят.

На этом месте Гельфида резко подскочила.

— Я не останусь здесь, — властно сказала она.

Геррер, глядя на её очередную попытку, весело залыбался. Весело ему, конечно, тогда, когда другим плохо.

— Если я потеряю тебя, я потеряю всё, — сказал герр Анистон.

— А я потеряю всё, если останусь здесь.

— Гельфида, дорогая. Я раскаялся в том, что послал тебя тогда к герру Сёгмунду. Я несколько дней молился Великой Длани за то, что ты вернулась живой.

— Длань спасёт меня. И с каких это пор ты начал молиться, дед?

— Ты, верно забыла… Но это началось тогда, когда ты повзрослела. Оставалось надеяться только лишь на богов.

— Так пусть тогда боги рассудят меня, а не ты! Ничто не оставит меня здесь, в этих стенах!

— Я оставлю. От твоей помощи не будет много прока, а вот жизнь свою ты можешь потерять.

Гельфида ещё раз бросила взгляд в сторону Геррера, который настороженно их слушал. Ну и подлец же он…

— Тогда, быть может, я отдам её не зря. Свою жизнь.

— Зря.

— А если я убью Геррера сейчас, тебе некого будет отправить в горы! И ты отправишь меня!

Геррер даже сейчас легонько ухмылялся.

— Я отправлю Арфания, — сказал дед.

Арфаний даже сейчас стоял как дерево.

— Нет. Только не Арфания. Своё последнее слово я уже сказала, Лорд-командующий. А теперь попробуй меня останови.

— Твоя жизнь на твоей совести. Но если вдруг погибнешь, то обратно не возвращайся.

Было видно, что герр Анистон это делал, скрепя сердце, но даже сейчас на его лице засветилась улыбка.

— Я помогу ей выжить, — сказал Геррер.

Гельфида сочла это за свою личную победу. Переубедить деда дорогого стоит. Особенно сейчас, в такие минуты.

Теперь и спать можно, только вот совсем скоро выходить в новую переделку.

А наутро её уже не было. Солон проснулся в своей постели один, будто бы всё, что было, так и осталось жалкой иллюзией. Она, словно наваждение, подарила ему самые счастливые мгновения жизни и исчезла. А не было ли всё это лишь обманчивым сном?

Всё, что осталось от Милены — это небольшой клочок бумаги на том месте, где она усну-ла. Солон в надежде раскрыл его, но увидел там не самое воодушевляющее послание «Пусть всё это останется нашей маленькой тайной». И больше ничего. Ни на одной, ни на другой стороне…

Значит, вот она насколько безупречна, эта королевская жизнь. Значит и это неправда? Милены он больше не увидит — это и есть единственная правда, которую он знал. Правда неутешительная, но суровая.

Но где она? И где все остальные гости? Оставалась крохотная надежда на то, что если кто-то ещё остался в Аглун Хед, то среди них есть Милена. Однако рождённый реалистом Солон не умел верить в подобные чудеса.

Когда он приподнял ставни на окнах, глаза налило тут же ярким солнечным светом, и Солона едва не ослепило. Судя по всему, время уже перевалило за одиннадцать, а это значит, что Солон заметно переспал. Ну и ночка же выдалась!

И который уже день подряд светило солнце и была ясная погода… Словно Бог Дождей умер, оказавшись побежден неведомым Богом Солнца и Радости. Если, конечно, такие существовали. До окончания мая оставалось около 3 дней, но лето, похоже, наступило немного раньше, чем ожидалось.

На столе стоял кувшин, всё ещё наполовину наполненный вином. Однако Солону не хотелось думать об этом — так как винов сё ещё наполняло его изнутри. И больше всего сейчас хотелось только бы лишь поесть.

Выйдя прямо в спальной рубашке, которую он наспех накинул на себя, Солону, помимо слуг, удалось встретить ещё и лорда Эверетта, который внимательно рассматривал стоящие на подоконниках цветы и что-то бубнил про себя. Однако, увидев принца, он преклонился и проговорил:

— Приветствую, ваша милость.

— И я, милорд, — бегло ответил Солон. До любезностей ему сейчас совершенно не было времени.

А ведь милорд Эверетт стар — волос уже почти и не осталось, осанка сгорбленная, а морщины заполонили всё, что осталось на некогда благородном лице. Ему больше семидесяти с виду, а может и семьдесят пять. И как в таком озрасте можно ещё сохранять себя на должности королевского казначея?

— Благородные лорды не встают так поздно, — сказал Эверетт, чем-то напомнив ему друго-го знатного лорда.

— Всё равно, — ответил Солон. — После пиршества можно.

— Я думаю, что очень сложно осознавать то, что это всё ради вас, милорд.

— Не сложно, — ответил Солон. — Скажите мне, лорд Эверетт, а все ли гости разъехались?

— Вы думаете, они доставят мне столько счастья? — пробубнил он. — Ну и погодка же держится эти две недели… Один лишь дождь, да и тот мимолетный… Ах да… Более половины всё ещё здесь. Кто-то отсыпается, кто-то пожинает королевские плоды, тратя нашу казну…

— Казна — не главное, — сказал Солон.

— Думайте так, милорд. Только совсем скоро мы уже будем занимать золото у богатых домов Карнарии… Да и всего Родевиля.

— Разберемся, — ответил Солон. Ему уже начинал не нравиться этот разговор.