Роман Покровский - Хранитель Девяти Солнц

— Ах, вот как? А не приходило ли в голову, что я могу казнаить тебя раньше? Считаешь меня за идиота? Думаешь, что я за такое время смог простить все твои долги?

— Какие ещё долги?

— Какие долги? Ты в своей голове вообще? Никто не забывает про долги барону Арриену! Барон Арриен точно не забывает!

— Барон Арриен, — пробормотал Солон, вспоминая это имя, но так и не смог его вспомнить.

— Да. Я барон Арриен. Если уж ты хочешь познакомиться ещё один раз! И мне кажется, что в прошлый раз мы договорились, что ты принесёшь мне мои деньги!

— Я потерял память… Но я могу всё вернуть, — пробормотал Солон.

— Смжешь вернуть мне две тысячи флоринов? Две тысячи! — воскликнул Арриен.

Даже плохо понимающий в финансах Солон знал, что две тысячи — это сумма внушитель-ная. И когда это предыдущий принц умудрился столько поназанимать?

— А где удивление на твоём лице, Энтоэн? Почему не возмущаешься тому, что я прошу не тсячу и двести? Или уже смрился в тем, что я устал ждать и прошу больше?

— Так ты обманывал меня? — предположил Солон. — Увеличивал долг?

— Нет. Ты честно их проигрывал мне. А сейчас я просто устал ждать!

— А точно ли я проигрывал их честно? — спросил Солон.

— Ты смеешь мне ещё грубить? — белое лицо Арриена тут же сменило своё выражение. — Кажется, в прошлый раз я сломал тебе нос… Да и зуб выбил… И где твои синяки под глазами? Ты что, примкнул к колдовству? Терпеть не могу! Надо вернуть всё обратно!

И он что есть мочи ударил твёрдым носком своего сапога в лицо Солону. Зубы, похожу, были на месте, но вот нос мигом охватил приступ резкой боли, и из него струей полилась кровь. Неужто сломал?

— Ну и как тебе? — спросил Арриен, глядя на то, как Солон зажимает себе нос. — Или ты всё ещё надеешься отыграться?

Солон даже и не знал, в какую игру тогда играли Арриен и Энтоэн. Если это вообще была игра.

— Если тебе ещё дорога твоя никчемная жизнь, принц умалишённый, — презренно проговорил Арриен. — То завтра прямо сюда ты приходишь и приносишь две тысячи флоринов! Ты меня понял?

Солон молчал и не хотел ничего отвечать. Он только лишь увидел вновь ногу Арриена, которая снова ударила ему в нос, а после этого и два его охранника принялись избивать Солона ногами.

И когда они ушли, Солон так и лежал, униженный и беспечный и не хотел понять. Наследие того предыдущего принца не очень ему понравилось. Теперь он понимал афёру Энтоэна и то, в чем она заключалась. Ему хотелось прямо сейчас прирезать всех Ариенов, его охранников и даже самого принца Энтоэна за то, что он сделал с ним…

Привстав, Солон вытер рукавом кровь, что струилась из носа, и отхаркнул ту, что шла изо рта. Он знал, что скрыть побои ему удастся навряд ли, но и светиться в подобном виде перед многими лордами ему не хотелось.

Поэтому рассерженный принц двинулся в другую сторону, туда, где было гораздо меньше народа, а не как на площади с цирком.

Скрываться Солону пришлось аж до наступления темноты. А в такое время она наступала очень поздно, поэтому принц успел и изрядно проголодаться. Все, кто встречал его по дороге, прямо в лицо смеялись ему, а он не мог ответить, так как был совершенно один.

Когда последние лучи солнца погасли, Солон прошёл в Аглун Хед. При таком свете лица его не было видно, а потому стражи не замечали ничего необычного. Все они вежливо приветствовали его, но он не обращал никакого внимания на них.

Больше всего он переживал по поводу другой встречи. И она наступила довольно быстро — прямо на лестнице, ведущей в королевский замок. Там, словно лунные посланники, вместе стояли Корден Эсгрибур и Хаффнер Ларгбур.

— Принц? — удивлённым голосом пробормотал Эсгрибур. — Где ты пропадал?

— У меня были дела, — бегло пробубнил Солон.

— Какие дела могут быть у принца в такое время? И насколько же они важны, если о них ты не известил саму королеву? — язвительно спросил Хаффнер.

— У нас был с тобой разговор, Энтоэн, — продолжил Эсгрибур. — Я просил тебя не волновать её. Тебя ищёт пов сему городу. Что случилось…

В это время Солон подошёл поближе и наконец-то все увидели его разбитое лицо.

— О, Милостливая Длань, — проговорил Эсгрибур.

— Что же я вижу, — с лёгкой улыбкой произнёс Хаффнер. — Принц-то, похоже, возвращает-ся. Не бойся, твой новый нос придаёт тебе только мужества.

Солона совсем не радовало то, что у него теперь сломанный нос.

— Хаффнер, — хотел предостеречь молодого лорда Эсгрибур.

— Я искренне извиняюсь, — сказал он. — Но если у принца вновь сломанный нос, это стоит много внимания. Так ведь, Энтоэн?

И он задумчиво вгляделся в лицо Солона. А ведь Хаффнер был хорошо знаком с настоящим принцем — это было очевидно. И то, что он так частно трётся возле него, чего-то, да значит.

— Лучше вправь нос обратно принцу! — приказал Хаффнеру Эсгрибур.

— Нет! — решительно сказал Солон. — Только не он.

Ларгбур не стал делать вида, что это его оскорбило, а просто улыбнулся еще презрительней, чем раньше, и отвернулся.

— Тогда найди лекаря, — сказал ему Эсгрибур.

Ларгбур ничего не ответил ему, алишь бесшумно удалился.

— Пойдём со мной, — сказал Эсгрибур. — Я провожу тебя к покоям и устрою ужин.

Солон послушно прошёл за ним.

— Кто это сделал? — спросил по дороге лорд.

— Барон Арриен, — решил не скрывать правды Солон.

— Арриен? Как же я мог не догадаться. Человек, с которым связываться нельзя. Разве ты не знал? И как тебя вообще угораздило заиметь с ним общие дела?

— Я не помню, — ответил Солон. — Это же было до того, как я… Потерял память. А сейчас он нашёл меня сам.

— А я, кажется, говорил тебе, что опасно блуждать по городу одному, если ты принц. И Элизабет говорила так. Она мудрая женщина.

— Я не сомневаюсь в этом. Но… Надо свести счеты с ним.

— Нет. Он слишком опасен. И влиятелен.

— А мне-то что, если я принц?

— Ты говоришь так, как будто ты являешься принцем только неделю. Есть те люди, которых трогать не надо. Он один из таких.

— Он ведь кажется барон? А барон, как я помню, стоит ниже, чем и король, и герцог, и граф. А значит, я смею ему приказывать.

— Дело твоё, Энтоэн, — проговорил Эсгрибур. — Любой человек из Аглун Хед повинуется тебе и пойдёт за тобой.

— Я не хочу терпеть преступность в этом месте, — решил Солон, и лишь в этот миг понял, что уже стал настоящим принцем. За такое короткое время.

Нос ему вправили уже очень скоро — и он готов был поклясться, что это намного больнее, чем ломать его! Но опухоль всё же не спала, хотя ему намазали чем-то лицо и пообещали, что с утра всё пройдёт. Солон очень на это надеялся, так как заунывная боль в носу толком не давала ему уснуть ночью.

А утром Солон, всё ещё немного припухший, не сразу двинулся в тронный зал. Наскоро позавтракав и попроще одевшись, он вышел к стенам замка и стал собирать в мешочек небольшие камешки, чего там было в избытке.