Джордж Локхард - Тени и пыль

— Спасибо… — морщась от боли и борясь с головокружением, она подошла к дверям штаба и протянула лапку к замку.

Пальцы прошли насквозь.

Пару секунд Фокси, ничего не понимая, молча глядела на дверь. Еще раз потянулась к старым коричневым доскам — но ощутила лишь воздух. Сердце сжалось в предчувствии плохого.

Дрожа, летучая мышь зажмурилась и сделала несколько шагов вперед, сквозь «дверь». Постояла на пороге, не в силах открыть глаза. Собрала волю в кулак. Глубоко вздохнула. Подняла веки и ощутила, как сердечко медленно останавливается.

Штаб был пуст. Вернее, не просто пуст: штаба больше НЕ БЫЛО. Глазам потрясенной Фокси предстало обычное дупло в старом дубе. Дно устилали желуди и сухие листья, там, где раньше была лестница на второй этаж, виднелась лишь растрескавшаяся кора. Исчезли не только «альтернативные» предметы — пропали и «настоящие»! От штаба сохранилась лишь призрачная дверь.

— Ребята? — выдавила Фокси. — Ребята, от… от… отзовитесь… Я… Тишина.

— Ребята…

Тишина. Собрав последние силы, Фокси раскрыла пасть и послала несколько сонарных лучей в разные стороны. Перед мысленным взором возникло яркое трехмерное изображение дерева.

Сонар не реагировал на «настоящие» объекты, отражаясь лишь от альтернативных, так что картина, открывшаяся Фокси, была стократ страшнее той, что видели глаза, поскольку сонар не показал НИЧЕГО. Старый, прогнивший изнутри дуб, выглядел так, будто в нем никогда не жили разумные грызуны. Совсем никогда. Ни в одной из реальностей. Оба самолета спасателей исчезли из ангаров, сами ангары обратились в простые дупла. Опустив взгляд, летучая мышка обнаружила, что стоит не на «пороге» штаба, а просто на сухом дереве. Фокси поняла: сейчас ее сердце не выдержит.

Зажмурившись, она с силой прижалась затылком к холодной коре и царапнула вторым крылом по ране. Дикая, огненная боль моментально бросила сознание во тьму.

Очнувшись, летунья пару минут молча лежала, судорожно втягивая воздух и пытаясь успокоиться. Исчезновение штаба ничего не значит. Друзья не могли пропасть, она-то осталась! А Чип и Дэйл и вовсе жили в этом дереве задолго до образования спасателей!

А если… Не жили?

Сжавшись в комочек, Фокси накрылась здоровым крылом и заплакала. Так плохо ей не было даже в ночь, когда слепящий огненный гриб на горизонте возвестил о гибели всего, что знала и любила юная летунья. Тогда… Той ночью… Даже неделю спустя полностью осознать катастрофу не удавалось. Где-то в душе жила нелепая уверенность, что дурной сон скоро кончится, взойдет солнце и песнь жизни заполнит лес.

— Сон… — шептала Фокси, всхлипывая. — Дурной сон… Кто-нибудь, разбудите меня… Ну хоть кто-нибудь…

Прошло несколько минут прежде, чем летучая мышка собралась с силами и заставила себя сесть. Ее трясло от боли и нервного истощения. Кружилась голова. Чувствуя, что скоро потеряет сознание и может уже не очнуться, Фокси стиснула зубы.

— Я спасатель, — выдавила она хрипло. — Спасатели не сдаются.

Встать удалось не сразу, но удалось. Шатаясь от слабости, цепляясь здоровым крылом за стену и волоча разорванное по полу, Фокси добрела до большой трещины в дереве. Там золотились капельки смолы, а смола отлично дезинфицирует раны и останавливает кровь. Так говорил бывалый путешественник Рокфор, когда устраивал друзьям лекции по выживанию в лесу…

Молча, жмурясь от боли, Фокси втерла смолу в рану и сразу, пока та не застыла, наложила сверху и снизу перепонки свежие дубовые листья. Конечно, это не бинт-аэрозоль — одно из немногих изобретений в Гайкиной комнате, автором которого была не сама Гайка — но хоть что-то… Пока смола сохла, вспомнила, как Дэйл, хмурясь, провожал взглядом долговязую крысу Спарки, вздумавшего как-то похвастать перед Гаечкой новым достижением их института. Дэйл… Где же ты…

Стиснув зубы, Фокси упрямо мотнула головой. Потом. Все потом. Импровизированная повязка, наконец, затвердела, и летучая мышь поднялась на ноги. С трудом перевела дух.

Из еды в дупле имелись только желуди да несколько земляных орехов, видимо, сюда иногда заглядывали белки или… Бурундуки… Фокси всхлипнула. Подтащив здоровым крылом пару орехов, она жадно, давясь скорлупками, проглотила их и потянулась за новыми. Насытилась только на пятом. Бессильно опустившись на пол, закрыла глаза и постаралась расслабиться. Жизнь понемногу возвращалась в ее измученное тело, а вместе с силами возрождалась и надежда.

Около часа затем Фокси молча, полностью расслабившись, лежала на холодном дереве. Она трепетала от жажды мчаться на помощь друзьям, но понимала, что без отдыха просто погубит себя, не успев никому помочь. Время вынужденного бездействия позволило хоть немного осмыслить случившееся.

Стерты из истории.

Такие простые слова… Пока летучая мышка ела орехи и обрабатывала рану, незаметно испарилась и дверь — очевидно, самая старая часть штаба. Теперь вход выглядел обычным дуплом.

Фокси зажмурилась от боли. Спасателей стерли из истории. Их никогда не было. Не осталось даже следов Чипа и Дэйла, поселившихся в старом дубе еще при второй мировой. Как могло случиться подобное? И почему она не исчезла вместе с друзьями?!

Летунья чувствовала, что, ответив на этот вопрос, решит все загадки разом. И счастливые, безмятежные дни вернутся. Больше она не станет ждать и смущаться, скажет Дэйлу о своих чувствах при первой же встрече. Кто знает, что будет завтра…

Не в силах дальше ждать, Фокси с трудом поднялась на ноги. Острая боль в крыле слегка затихла, голова больше не кружилась, тело наполняла приятная сытость. Как обидно, что именно сейчас она не может летать!

Фокси со вздохом поспешила к выходу. Но, уже стоя на краю дупла, внезапно замерла: воздух едва-едва заметно пах кошкой. Час назад здесь ТОЧНО не пахло кошками.

Нервно переступив с лапки на лапку, летучая мышь зажмурилась и послала наружу сонарный луч. Эхо моментально нарисовало картину, от которой еще неделю назад у Фокси застыла бы кровь в жилах. Но неделю назад она еще не была спасателем, и жизни друзей от нее не зависели.

Пару секунд собиралась с силами. Страх туманил рассудок и летунья стиснула зубы, загоняя трусливые мысли поглубже. У нее больше нет права бояться.

— Мгла, — позвала Фокси, отступив на пару шагов. — Не прячься, я вижу тебя сонаром.

Пауза. Затем, все так же без малейшего звука, в дупло заглянули яркосветящиеся зеленые глаза. Распластавшись по ветке, хищница бесшумно и грациозно протиснулась внутрь и уселась на пороге, недобро глядя на Фокси. Летучая мышь сглотнула.

— Почему мы не исчезли? — спросила тихо. Кошка обвела взглядом дупло, принюхалась, поворошила лапой сухие листья.