Ник Лаев - В поисках красного

Фадир сердито взглянул в лицо командира. — Что значит, не болтай? Темные жрецы среди элуров. Дожили. — Он раздраженно сплюнул. — По мне так они похуже сенахов будут. На днях Тощий Льёт шепнул, что в эта тварь порезала всех крестьян из Лосиного Ручья. На кусочки. И все во славу своей Гуле. — Щедро украшенные конопушками скулы сжались. — Сучье племя. На что Леона смотрит?

— Тише дурак, — Эринг оглянулся на шумевших вокруг воинов. — Захотел сам висеть вниз головой с распоротым брюхом. Не думаю, что фирдхере все это нравится. Но так приказал Совет фриэкс, а с ним не поспоришь.

Гвалт вокруг усилился настолько, что даже докричаться друг до другу стало невозможно. Полотняный полог высокого шатра распахнулся, и наружу стремительно выскочила Леона Хьёрдисон, за которой неторопливо вышагивал жрец Гулы.

— Годары ко мне! — У фирдхеры от нетерпения дернулась щека. — Быстрее.

Эринг Оттерсон, ухватив топор за длинное острие, сорвался с места.

Леона прохаживалась на небольшой площадке перед палаткой, оглядываясь и досадливо морщась. Короткая коса сердито качалась за широкой спиной.

— Чего раскричались? — прошипела она. — Уймите своих воинов. — Темные глаза стеганули яростным взором два десятка мужчин и полудюжины женщин, столпившихся вокруг фирдхеры. — Хватит надрывать почем зря горло. — Сзади раздался негромкий смешок ее спутника, что вызвало у Леоны яростную гримасу. — Орать будет тогда, когда пойдем в атаку. И, на это раз, штурм точно будет для нас удачный. — Годары одобрительно загудели. Леона, не обращая снимание хвалебные выкрики, продолжала: — Эту едва залатанную прореху мы снесем одним махом. Поэтому через час знамя элуров должно развиваться над главной цитаделью крепости. Понятно? — Фирдхера взглянула на стоявших перед ней утомленных, смердящих потом и кровью, но все еще могучих и сильных воинов. Таких же любимцев Однорукой, что и она сама. Неожиданно ее лицо смягчилось. — Сегодня с утра мне прислали весточку, что Северный Оплот пал. А мы здесь телимся. Неужели собравшиеся здесь фирды слабее?

Новость была неожиданная и приятная. Собравшиеся предводители не могли скрыть довольные улыбки.

Пожилая, крепко сбитая годара из небольшого западного фолька стукнула метательным копьем о землю. — Во славу Анудэ, мы освежуем этих торнийских свиней через час. Клянусь своей честью. Мой фирд возглавит атаку и первым взойдет на эти проклятые стены.

— Охолонь, Ульрика. — Вперед выступил пузатый, розовощекий годар Хольгер Рёгвальдсон. — В твоем фирде в основном стрелки и копейщики, так что уступи дорогу секироносцам. — Он расправил и без того широченные плечи. — Впереди пойдут воины из Нордфолька. Мы проложим дорогу остальным. — Хольгер снисходительно взглянул на окрысившуюся Ульрику. — Ну а вы подчистите за нами то, что останется. — Он басовито расхохотался.

— Жирный ублюдок, — прорычала седовласая годара. — Да ты не протиснешься в эту брешь, даже если сделать ее в два раза шире.

— Что ты лепечешь? — лопатообразная ладонь ухватилась за рукоять огромного, прикрепленного за спиной, двуручного меча. — Наверняка, про свою необъятную задницу? — Собравшиеся годары громко рассмеялись. Ульрика побледнела. Она вскинула копье с длинным наконечником. Хольгер в ответ выхватил меч и оскалился. — Давай старая сука. Потанцуем?

— Заткнитесь оба, — фирдхера устало прикрыла глаза. — Еще одно слово и ваши подгодары получат внезапное повышение. Выступаем сейчас, так что можете начинать горланить свое любимое «Уттта». Впереди пойдут фирды Хёдфолька, Нордфолька, Бюскефолька, Хординфолька, Оплфолька. — Хольгер Рёгвальдсон довольно ухмыльнулся, а рот его соперницы скривился от ярости. — Когда все закончится, — Леона обернулась к раздосадованной годаре, — можешь вызвать своего ненаглядного дружка на поединок чести. — Не дожидаясь ответа, она махнула рукой, в сторону возвышавшихся стен. — А если начнете выяснять отношения во время битвы, вернетесь в свои фольки без ушей. После третьего звука Олифана выступаем. — Фирдхера хищно оскалилась и вскинула руку вверх. — Утттааа!

— Утттааа! — подхватили годары. — Утттааа!

Эринг Оттерсон кричал вместе со всеми. Хмельное веселье от предстоящей битвы заполнило все его существо. Его распирало от ожидания славы, предвкушения чужой смерти, ощущения мига предстоящего торжества над поверженным врагом. И потому вслед за командиром он самозабвенно выкрикивал боевой клич элуров: — Утттааа! Уттааа!

— Хааарррааа! — одновременно и стон, и крик, и вопль внезапно заполнил собой все окружающее пространство. — Хааарррааа!

Эринга подбросило на месте. Его неожиданно окатило бешенной яростью и неистовым гневом. Он закрыл глаза, полностью отдаваясь бурному потоку который омывал его изнутри, высасывая усталость и боль. «Вот она милость Анудэ». Молодой годар застонал от наслаждения. Но столь же быстро грозная лавина ушла, ускользнула в глубины сознания, оставляя его иссушенным и раздосадованным. — Аааа! — возмущенно выдохнул Оттерсон, внезапно осознав, что схожие ощущения испытали все находившиеся рядом годары. Он повернулся в сторону и замер на месте. Огромная, вытоптанная до твердости камня площадка перед крепостными стенами была усеяна телами элуров. Лишь сыны Анудэ, в том числе из его фирда, остались стоять, прижав руки к ушам. «Мертвы?», — мелькнула первая мысль. Взгляд метался по полю. Но вот привстал один, затем второй и, наконец, десятки и сотни человек пошатываясь, поднялись почти одновременно. На огромном пространстве воцарилась гнетущая тишина. Тысячи людей смотрели в одну сторону.

С ближайшего холма к ним приближалась фигура человека. Опустив голову и раскачиваясь будто пьяный, со спутанными, почти целиком закрывавшими лицо волосами он двигался стремительными, рваными прыжками. В одной руке это существо, а годар уже не был уверен в том, что перед ним человек, держало длинный меч. А позади него бежало еще более диковинное создание, немыслимая помесь волка и гиены. Все это напоминало сон, тяжелый, жуткий и непостижимый. Эринг повернулся к остальным. Все годары остались на ногах и теперь, как и он, разинув рты, смотрели в сторону непонятной угрозы. Но еще больше удивления было написано на лице Леоны. Фирдхера жадно всматривалась в неведомого человека. «Она узнала его», — промелькнуло в голове Эринга. Молодой годар повернулся и побежал навстречу странному существу. Бок о бок с ним бежала фирдхера. В десятке шагов от напряженно застывших шеренг элуров, страшный незнакомец остановился. Высокий и угловатый он, как внезапно понял Эринг, был удивительно молод. Едва ли старше восемнадцати. Чудовищный зверь тоже встал рядом и, разинув огромную пасть, громко зашипел. «Он умеет шипеть», — годару почему-то стало смешно. Губы сами раздвинулись в нелепой ухмылке. Но она тут же превратилась в гримасу, когда парнишка поднял голову, рыжие патлы раздвинулись и Эринг увидел его глаза.