Юлия Григорьева - Провидица

Корвель убрал исписанный лист, поправил камзол и встал со стола.

— Дружбу докажут лишь дела и время, в клятвы я больше не верю. Придет время, и мы сможем о многом поговорить с тобой, сейчас же нас связала ненависть к Сеймунду и общие намерения. Мы нужны друг другу, Ростан, а это пока не дружба, это союз.

Гудваль хмыкнул и согласно кивнул.

— И все же, мой старый недруг, ты все больше нравишься мне, — заметил сайер.

— Ты мне тоже, Ростан, ты мне тоже, — Гален хлопнул мужчину по плечу и направился к дверям. — Кати все еще не покинула покоев. Узнаю, как она себя чувствует.

Сайер последовал за ним. Он хотел смолчать, но не удержался.

— Гален, — князь обернулся и выжидающе посмотрел на хозяина замка, — ты так любил свою наложницу, что не желал даже видеть других женщин рядом. Неужто так быстро забыл ее?

— Она выжгла из моего сердца остатки любви, когда стояла перед королем и лгала, толкая меня под топор палача, — холодно ответил Корвель.

— Остатки? — приподнял брови сайер. Князь промолчал, и Ростан подмигнул. — Большие синие глаза лаиссы Альвран очистили тебя от твоего помешательства?

— Катиль, как зеркало, в котором видишь, насколько ты уродлив, и как смешны твои заблуждения, — невесело усмехнулся князь.

— Не заметил, нужно приглядеться, — решил сайер и тут же охнул, когда пальцы Корвеля сошлись на его горле.

— Не вздумай, — ледяным тоном произнес бывший сайер, и Гудваль вскинул руки.

Гален тут же отпустил его и покинул покои. Сайер мотнул головой и потер шею.

— Запомнить — лаиссу не трогать даже словом, — пробормотал он и усмехнулся. — А ведь и придушил бы, с него станется.

Оказавшись за дверями выделенных ему покоев, Гален Корвель перевел дыхание, давя вспышку ярости.

— Приглядеться, — ядовито повторил он и передернул плечами. — Я тебе пригляжусь.

Кулак князя впечатался в ладонь, и гнев понемногу улегся. Его сменила досада за свой ночной порыв и даже робость, но от последней Корвель решительно избавился, расправил плечи и подошел к дверям поев лаиссы Альвран. Однако вместо привычного вторжения сразу после стука, князь дождался, пока дверь откроет Ведиса и согнется в поклоне, приветствуя его.

— Милости Святых, господин, — произнесла служанка.

— Как госпожа? — безразличным тоном спросил Гален. — Уже встала?

Женщина бросила взгляд через плечо и зашептала:

— Мой господин, мне кажется, госпожа за эту ночь глаз не сомкнула. Сначала все по опочивальне ходила, повторяла: "Нельзя, невозможно, я не должна". Чего уж не должна, мне не ведомо, но уж больно горестно вздыхала и к Святым так жалобно взывала, я даже всплакнула.

— Проклятье, — тихо выругался Корвель и прошел вглубь покоев.

Вот уж воистину говорят: "Нечистый всегда начеку". Как можно было настолько забыться? Не иначе Злые силы толкнули его в эту ночь, заставив оскорбить невинное создание. И ведь знал, что не стоит давать волю тайным помыслам, зарок дал ничем не показывать своего отношения к лаиссе. Нет же, рассвирепел, наслушавшись Фольгера, взревновал, и вот результат — Катиль изводила себя всю ночь.

Однако придаваться самобичеванию князь больше не стал и уверенно подошел к девушке, стоявшей у окна. Лаисса Альвран обернулась на звук шагов, и Гален увидел, что глаза у девушки, на самом деле, красные. Вновь бледная, но собранная, как в первые дни их знакомства, Катиль встретила князя серьезным взглядом и чуть склонила голову, приветствуя его.

— Милости Святых, ласс Корвель.

— И вам, Кати… лаисса Альвран, — поправился он, испытав досаду, когда уловил признак недовольства в глазах провидицы. — Как прошла ваша ночь?

— Благодарю за беспокойство, мой князь, ночь прошла спокойно, — ответила она. — Надеюсь, Святые послали и вам добрых снов.

— Катиль, я хотел бы просить у вас прощения… — начал бывший сайер, но лаисса остановила его жестом.

— Ночь — пора Нечистого, ласс Корвель. Ночью ему легче смутить слабый человеческий разум. Забудем о том, что было, впереди более важные дела. — Она отвернулась к окну, и Корвелю вдруг захотелось схватить девушку за плечи и встряхнуть, чтобы убрать это невозмутимое выражение каменного изваяния с ее лица. — Сегодня вернется Даги, — снова заговорила лаисса.

— Хорошо, — отозвался князь, — значит, скоро мы сможем продолжить наш поход.

— Да, — кивнула Катиль. Она помолчала немного. — Ласс Корвель…

Корвель скрестил руки на груди и выжидающе посмотрел на лаиссу. Девушка отошла от окна, обогнула князя по широкой дуге, словно боясь, что он дотронется до нее, и присела на кушетку, положив ладони на колени, как велит этикет благородной даме. После посмотрела на Галена и опустила взгляд. Щеки лаиссы зарумянились, и она поджала губы, злясь на себя за слабость.

— Я кое о чем подумала, — справившись с собой, продолжила девушка. — Вы должны взять с собой отца-служителя Святых. Даже больше, вам нужно заручиться поддержкой служителей. Их слово быстро западает в душу черни и не только. Если в Домах Святых вознесут хвалу за ваше спасение и назовут это чудом и милостью наших Защитников, то валимарцам будет проще поверить и всему тому, что вы задумали с лассом Гудвалем. Силу духовного слова нельзя недооценивать.

Князь невольно улыбнулся и приблизился к лаиссе, но не присел рядом, заметив, как она напряглась.

— Вы совершенно правы, лаисса Альвран, — кивнул он. — Слово духовенства будет, как нельзя, кстати. Мы раздобудем служителя, смерды должны видеть, что Нечистому среди нас нет места. Король пренебрегает служителями, так что их поддержкой мы должны заручиться быстро. — Он потер подбородок и позвал служанку. — Ведиса, перо, чернила и бумагу.

Женщина поклонилась и исчезла, спеша исполнить приказание господина. И когда пришел Гудваль, Гален уже увлеченно писал послание к отцу верховному служителю. Сайер поздоровался с Кати, после чего удостоился быстрого взгляда Корвеля и подсел к столу, заглядывая гостю через плечо. Прочитав то, что уже успел написать князь, Ростан одобрительно кивнул.

— Разумная мысль, — поддержал он. — Сейчас культ Святых сильно пошатнулся из-за праздности, царящей в умах знати. Рано или поздно, но гниль дойдет и до черни, служители должны ухватиться за возможность вернуть веру и людей в Дома Святых. В окраинных уделах паства все еще полна трепета перед Высшей Силой, но там, куда смрадное дыхание Сеймунда уже успело проникнуть, все чаще служители жалуются на охлаждение паствы к культу.

Корвель кивнул. Он это знал. Сам бывший сайер никогда не страдал избытком веры, несмотря на поминание Святых. С того дня, как он узнал о смерти своих родителей и брата, Гален, если и не утратил веру, но в справедливости Святых Защитников усомнился. И лишь с появлением в его жизни Катиль Альвран начал вновь задумываться о промысле Высших Сил. Он воспринял свои злоключения, как наказание за гордыню. Катиль же стала для него посланницей Святых, не только спасавшей его, но и врачевавшей душу.