Светлана Графная - Ступени к Храму

Быстро залив водой кострище и похватав вещи, мы оседлали вемилей и поехали дальше. Через три часа меня ожидала встреча со старыми, но, правда, не очень добрыми знакомыми.

Сторож Марын очень не любил свою работу. Не любил холод и жару, не любил стоять на одном месте, не любил мелькающие перед глазами одинаковые лица. Но было кое-что, что примиряло его со всеми тяготами стояния по струнке у центральных ворот города: запотевшая бутыль мутного самогона. Её очень не любила жена, но на работе жены не было. Поэтому пошлина на въезд через ворота была прямо пропорциональна тяжкости сегодняшнего похмелья Мартына.

Вчера Мартын гульнул знатно, нынче голова раскалывалась, в глазах двоилось, но это было даже удобно: дважды взять сорок сантэров с одного и того же прохожего ему совсем не представлялось лишним. А что путник возмущается - так это его, путника, личное дело: его никто не просил приезжать в город, тем более - через главные ворота да ещё в столь тяжелое для Мартына утро.

Голова гудела, словно её приложили чугунной сковородкой. А может - и вправду приложили: в пылу пьянки такой ерунды и не упомнишь, а уж когда дело доходит до стриптиза на столе в трактире… Мартын глухо застонал, прикидывая, стоит ли сегодня идти домой или лучше сначала ещё разик заглянуть в трактир - хряпнуть для храбрости, а то и вообще остаться там до самого утра. Ведь жена-то - она дура баба. Ну чего мужик должен делать дома, если там нет бутыли самогона? Умные-то жены, они как мужей домой заманивают? Выпивкой да под закусочку. А Матька? Скалкой да сковородником. Тьфу, дура баба!

Вдали показались три быстро увеличивающихся пятнышка. "Глянь-ка, всадники!" - подивился Марын, - "Ну я сейчас с них за въезд-то сдеру!".

Кони двигались просто с невозможной скоростью, все быстрее и быстрее приближаясь к стенам города. Вот уже стало видно, что это не всадники, а всадницы - выдали развевающиеся по ветру длиннющие волосы, а вот и окрас лошадей. "Красавцы-то какие!" - изумленно присвистнул Марын, до этого видевший только Сенек и Сивок в плугах.

Белый конь споткнулся, зло взвизгнул и тут же выровнялся, не сбившись с хода. Но всадницы все равно как одна остановили вставших будто каменные изваяния лошадей и, спешившись, склонились над поврежденной ногой жеребца. Или кобылки? Отсюда и не видно…

Поговорили о чем то, поплевались, потом белокурая сложила ладони "лодочкой" и накрыла больную конскую ногу. Пальцы тут же окутались золотисто-зеленым свечением…

Вот здрыгн! Ведьма!!!!

Марын ошарашенно сел на лавку, не зная, что ему делать. Звать народ не хотелось, да и король запрещал ведьм жечь - ему там какая-то одна услугу оказала, так он теперь за это богомерзкое ремесло всеми руками и ногами! Одну правда всё равно сожгли - но это, правда, давно было: уж лет пять назад.

Самому встречаться с ведьмами один на один тоже не хотелось. Но желание содрать с них двойную плату за въезд в город все же оказалось громче доводов давно спившегося разума, и Марын, выпятив грудь колесом, встал перед воротами с твердым намерением не пропускать ни одну, пока не проплатят все до сантэра.

Три ведьмы быстро приближались. Медленнее, чем раньше, явно берегли споткнувшуюся лошадь, но все равно - с обычными конягами этих красавиц в волнистыми хвостами и шелковыми гривами было не сравнить.

Между конями и Марыном оставалось уже меньше тридцати шагов, а ведьмы так и не думали осаживать разогнавшихся животин! "Этак они меня сметут накворр!!!!" - мысленно пришел в ужас Марын и, видя буквально в метре от себя карие ехидные глаза лошади, не выдержал, с жутким воплем отпрыгнув в сторону. Если им так хочется расшибиться в лепешку об ворота - пожалуйста, но вот его на тот свет отправлять не надо!

Расшибаться лошади и не подумали: невозмутимо домчавшись до самых ворот они играючи взвились над препятствием высотой в две с половиной сажени и остановились с той стороны. Черноволосая ведьма, подъехав поближе, открыла калиточку:

– Милейший, с вами все в порядке? Помощь не требуется?

– Н-н-нет! - бодро просипел Марын.

– А где здесь на ночь остановиться можно, не подскажете?

– Т-т-трактир! По улице прямо, - так же заикаясь ответил он.

– Всё там же, - словно про себя усмехнулась она.

– Что? - не понял сторож.

– Ничего. Спасибо, - улыбнулась ведьма, разворачивая конягу прямо на месте и кивая головой спутницам: мол, поехали.

Марын сполз по стеночке на землю, глупо улыбаясь вникуда. Да за такой рассказ его в трактире неделю бесплатно поить будут!!!!

Йыр, и угораздило же Лёнку подвернуть ногу! Вемиль, конечно, не лошадь - ей такое повреждение мало мешает, но все-таки было решено, что, пока она не сможет двигаться наравне с остальными, не хромая, мы отсюда не уедем. Магия свое дело сделала, к утру не должно было остаться и воспоминаний о неприятном инциденте, но один дневной перегон мы теряли.

В трактире было людно, хотя свободный столик мы все-таки отыскали. Позвали разносчицу, заказали у неё фирменное блюдо, попросив только чтобы оно было действительно съедобным. Та уставилась на меня как на кого-то смутно знакомого, старательно сморщила лоб, но вспомнить так и не смогла. Оно и к лучшему: чем меньше людей меня вспомнят - тем больше шансов обойтись без рецидива.

– Как ты думаешь, за Лёнкой будут хорошо ухаживать? - беспокоилась Тая.

– Уверена, - усмехнулась я.

– С чего ты взяла? - не успокаивалась та.

– С того, что я в отличие от вас не гнушаюсь пользоваться магией для создания необходимой репутации, а после фирменного пламени в зрачках мне ещё никто не посмел принести несвежий обед или плохо проследить за моей лошадью! - с истинной ведьминской злобностью улыбнулась я.

– Иньярра, но так же нельзя, так нечестно! Мы не должны использовать нашу силу во вред! - взвилась Лия.

– А я разве причинила ему хоть какой-нибудь вред?! - искренне удивилась я. - От зажженных глаз ещё никто не умирал!

– В сочетании с твоим трупным цветом лица и злобно перекошенной физиономией жди когда-нибудь инфаркта! - просветила меня Лия. Я честно постаралась дать ей в лоб, но не достала, а вставать и обегать стол было лень.

– Здесь всегда такое великолепное обслуживание? - спросила у меня Тая, тоскливо глядя туда, где уже четверть часа назад бесследно испарилась наша официантка.

– А почему ты у меня спрашиваешь? - удивилась я. - Мне самой интересно!

– Ой, да брось ты, Иньярра, как будто сразу не видно, что ты здесь уже была, причем не так уж давно! - фыркнула Ильянта.

– А почему видно? - насторожилась я.

– Потому что никто больше не сумел понять ни слова из бессвязных обрывков слов того пьянчуги у ворот, а ты сразу же безошибочно привела нас к трактиру. Отсюда вывод: местоположение сего малогостеприимного заведения ты и так знала, спрашивая только для проформы!