Элеонора Девильпуа - Маги Гипербореи [litres]

В груди Ластианакса поднялась теплая волна, но не обжигающая, как бывало при каждой встрече с Пиррой, а согревающая, порожденная чистой дружбой, которую он считал безвозвратно утраченной и которая наконец вернулась на свое законное место. Он вдруг осознал, как сильно ему недоставало этого тепла, и задался вопросом, каким образом обходился без него целый год.

– Хорошо, – только и ответил он, боясь, что, если произнесет более длинную фразу, не сможет скрыть внезапно сковавшую его хрипоту и будет выглядеть дураком.

Тонкие каналы протянулись между башнями, словно паучьи сети, и ночью Гиперборея походила на огромную фантасмагорическую игровую площадку. Арка бегом возвращалась в донжон, прислушиваясь к тишине спящего города, взгляд ее был прикован к огромному черному силуэту дворца.

На самом деле она была вовсе не так беззаботна, какой хотела казаться перед Ластианаксом. После смерти эпарха все смешалось в ее голове: трагедия тринадцати наследников, проклятие, пустой саркофаг, живая лазурь, амазонки – словно детали некоего механизма, который она никак не могла собрать, потому что не понимала принцип его работы. Девочка и так и этак пыталась распутать этот клубок, надеясь найти в нем ответы на мучившие ее вопросы.

Над ней раскинулся купол, а выше сиял лунный серп, окрашивая город в серый цвет. Мимо неслышной тенью пронеслась большая летучая мышь и направилась куда-то в северную часть города. Арка проводила летунью глазами, и ее взгляд упал на одинокую фигуру, сидевшую на парапете над одним из каналов. Даже в темноте девочка узнала челку самого высокомерного ученика первого года обучения.

После смерти отца, случившейся две недели назад, Фретон ни разу не появился на занятиях. Понерия дрожащим голосом объяснила, что мальчик закрылся на вилле и отказывается видеть кого бы то ни было (осталось неясным, откуда у нее эти сведения, если Фретон ни с кем не общается).

Сын покойного эпарха устроился на перилах канала, по которому Арке нужно было пройти, чтобы попасть в донжон. В другое время девочка заложила бы приличный крюк, лишь бы не сталкиваться со своим недругом, но забеспокоилась, увидев, как он сидит на парапете один, вскоре после гибели отца. Она пошла вдоль канала.

Фретон играл каким-то блестящим предметом: подбрасывал его и с помощью магии удерживал в воздухе. С каждым новым броском он посылал вещицу все дальше, проверяя пределы своей анимы. Услышав звук шагов, он поймал предмет и обернулся, щурясь.

– А, это ты, номер сорок три.

Казалось, он совершенно не удивлен, встретив посреди канала свою одноклассницу, а может, ему просто было все равно. Он снова стал бросать и ловить блестящий предмет.

– Как ты? – спросила Арка.

Ничего более подходящего ей на ум не пришло: она не умела утешать. Да и Фретон слишком горд, чтобы принять ее жалость.

– Не волнуйся, номер сорок три, прыгать я не собираюсь, – ответил мальчик, словно прочитав ее мысли.

– Это перстень твоего отца? – спросила Арка.

– Да.

Он снова подбросил вещицу. Арке стало ужасно не по себе. Следует ли ей уйти или нужно остаться и продолжать задавать вопросы, на которые Фретон, скорее всего, ответит односложно?

Поколебавшись с минуту, девочка забралась на парапет и уселась, свесив ноги в бесконечную темную пропасть.

– Скучаешь по отцу? – спросила она.

– Не знаю, – сказал Фретон, помолчав пару секунд. – Последними его словами, обращенными ко мне, было: «Еще раз ответишь мне в таком тоне, и я лишу тебя наследства». Не самое лучшее прощание. Но ты не обязана тут оставаться, номер сорок три, я способен сам справиться со своей печалью – или ее отсутствием, я еще не понял.

Арка долго созерцала ночной пейзаж, собираясь с духом.

– Я тоже потеряла родителей, – проговорила она наконец.

– Твою мать? – спросил Фретон, снова подбрасывая кольцо.

– Нет, хотя да, но она умерла, рожая меня, так что нельзя сказать, что я по ней скучаю, – ответила Арка. – Нет, я говорила о своей опекунше, Широн. Она умерла, когда я еще жила в…

Девочка осеклась, потому что едва не ляпнула: «В лесу амазонок».

– …у себя дома, в Напоке, – закончила она.

– Тебе ее не хватает?

– Да, очень.

– Значит, тебе повезло, – заявил Фретон. – Тебе от опекунши остались хорошие воспоминания, а мой отец оставил мне лишь свой дурной характер.

Арка рассмеялась. Она тут же умолкла, ведь сейчас было довольно неуместно потешаться над Фретоном, к тому же он как-то странно на нее смотрел.

– Что такое? – заикаясь, пробормотала она.

Вместо ответа Фретон наклонился к ней и поцеловал.

Поцелуй длился не более секунды, но Арка потеряла дар речи. Обучение у амазонок совершенно не подготовило ее к поцелуям при луне. Ей показалось, будто она рухнула с парапета и погрузилась в холодную воду канала. У нее так сильно покраснели щеки, что она бы не удивилась, если бы они начали светиться в темноте. Казалось, Фретон сам поражен собственным поступком. В следующую секунду он спрыгнул с парапета, изумленно поглядел на Арку и ушел, не сказав ни слова. Арка смотрела, как он исчезает в темноте, ее охватило странное ощущение, словно все случившееся всего лишь плод ее воображения.

Однако на парапете осталось лежать кольцо-печатка Мезенса, оно мерцало в лунном свете, как бы подтверждая реальность произошедшего. Арка взяла массивный перстень в форме грифона, надела на большой палец, размышляя, осмелится ли когда-нибудь вернуть его Фретону.

В этот миг из недр ее памяти всплыла фраза, услышанная несколько месяцев назад. Казалось, эти слова только и ждали возможности появиться в сознании девочки, словно змея, затаившись в своей норе, терпеливо поджидает добычу, а потом делает смертельный бросок именно в тот момент, когда жертва уже не может уклониться.

«Смех, за который тебя полюбят… Грифон обвивает твой палец… Тринадцатый наследник ждет тебя в мавзолее…»

Загадочные слова Пифона внезапно обрели смысл. Не в силах до конца понять, что они означают, Арка преисполнилась решимости распутать клубок тайн, следуя указаниям змея. Нужно пойти во дворцовый мавзолей и найти тринадцатого наследника.

Девочка вскочила на парапет и нажала печать на своем браслете. Металлические перья покрыли ее тело, за спиной развернулись два огромных ярко-красных крыла. Не сводя глаз со дворца, Арка ринулась в ночь.

В комнате витал запах жира, которым смазывают механические детали. Развалившись в парящем кресле, Алькандр устало наблюдал, как Жеоргон отлаживает колесный механизм какого-то автомата. Мастерская магмеханика была завалена инструментами, опытными образцами и металлической стружкой; в углу раскинулась незастеленная кровать. Жеоргон обитал на верхнем этаже Башни изобретений, это помещение магу подарили из милосердия. Свою виллу калека давно продал, чтобы оплачивать жевательную смолу из синего лотоса.