Александр Бушков - Майор и волшебница

Великолепно дела обстоят вроде бы? А вот ничего подобного, совсем наоборот — очень скверно они обстоят…

Мне сегодня же предстоит написать подробное донесение комдиву. И в нем, хоть ты лоб себе разбей, никак нельзя обойти коварнейший для меня вопрос: как же так получилось, что я, орел степной, казак лихой, обнаружил вражескую колонну? Да посреди ночи? Да километрах в десяти от городка, так что хватило времени поднять батальон по тревоге и занять позиции? Просто необходимо это обстоятельство подробно отразить…

Представляете мое отчаянное положение? Правду писать нельзя. В разговоре один на один с комдивом можно было и выложить: уж он-то поверит, помнит Полесье, как и Радаев с Чугунцовым. Ничуть не удивился бы. Но здесь другой случай. В прошлом году в Полесье мы либо не писали никаких бумаг, либо написали исключительно с материалистической точки зрения. Но тогда ситуация позволяла, а сейчас никак не позволяет…

Ничего не остается, как, выражаясь фигурально, пожертвовать собой. Не в прямом смысле, конечно: просто посадить пятно на безупречную доселе репутацию…

Идея понемногу формировалась, так сказать, обретала плоть и кровь…

Дело выглядит так: в донесении я обойдусь парочкой обтекаемых фраз, а при личном докладе комдиву с глазу на глаз выложу всю «правдочку». Не буду скрывать, товарищ генерал-майор: есть у меня постоянная подруга из военнослужащих девушек, переводчица. Между прочим, там все настолько серьезно, что мы в скором времени собираемся вам заявления подавать с просьбой оформить законный брак. Ну вот, и решил я в ту ночь покатать ее с ветерком по великолепному немецкому автобану. Красивущая ночь выдалась — полнолуние, на небе ни облачка. И далее, потупясь, продолжаю с виноватым видом: а ночь была такая звездная, что я ей даже стихи читал: «Открылась бездна, звезд полна, звездам числа нет, бездне — дна…» Хорошая такая романтическая деталь, верно? И глаза покаянно в пол…

Словом, сели мы в моего «Адмирала», и притоптал я газ. Так увлеклись, что отъехали довольно далеко за перекресток. И увидел я издали на светлом бетоне какую-то темную полосу — длинную, движущуюся. Торможу, хватаю бинокль — у меня отличный десятикратный «Цейс», в Сандомире достался. Мать твою, немцы! Никаких сомнений, немцы! Сторожко так идут, на малой скорости, ясно, что очередные окруженцы, мало ли таких было? Разворачиваюсь — и на полной скорости в городок. Ехали они медленно, я успел поднять батальон, занять позиции. Ну а дальше можно уже писать чистую правду. Придется, не исключаю, Линду засветить как свидетельницу, но это вряд ли — комдив, штабс-капитан к семнадцатому (а на Первую мировую ушел осенью четырнадцатого семнадцатилетним «вольнопером»), до столь пошлых кухонных разборок опускаться не станет, это вам не замполит Карачаров, которого хлебом не корми, дай все подробности обсмаковать и всех замешанных выспросить…

И чем все это для меня кончится? Да ничем, собственно. Пожалуй, даже без пятна на репутации обойдется — это как раз тот случай, когда победителей не судят. Ну, обматерит меня комдив легонечко, с глазу на глаз, спросит разве что: не вру ли, что и в самом деле все серьезно? А я, ничуть не кривя душой, отвечу: серьезней некуда, скоро придем с заявлениями…

Комдив, между нами говоря, и сам по этой части был не без греха — вся дивизия знала, какие отношения его связывают второй год с лейтенантом медслужбы Танечкой Булатовой. Ну а что? Он мужик холостой, да и Танечка — не прошмандовка какая-нибудь, правильная была девочка. Пошли даже слухи, что они пожениться хотят, — и после Победы поженились, кстати. Да что там, если вспомнить командующего нашим фронтом и ту знаменитую артистку… Ага, улыбаетесь? Значит, знаете эту историю. Вообще наш фронт в этом отношении был, можно так сказать, либеральным, что ли. Главное, чтобы это был не просто блуд, а именно что роман. Не то что у Жукова — это ж он, мясник хренов, издал однажды драконовский приказ: всех ППЖ немедленно с глаз долой. Только вот свою при себе оставил, да еще пригоршню орденов ей навешал — боевых! Большая сука, между нами говоря, был Георгий Константиныч — не то что наш маршал, которого весь фронт искренне любил. И кстати, ни наш маршал, ни наш комдив своим подругам даже значка «Отличный повар» не прицепили…

Ладно, я опять отвлекся… В общем, идея была отличная и великолепно все объясняла, очень жизненно и реалистично, и не грозила ровным счетом никакими неприятностями ни мне, ни Линде.

Аппетит, как говорится, приходит во время еды. И когда я этот план обдумал во всех деталях и подробностях, вдруг, совершенно неожиданно, как-то толчком, родился новый. Еще надежнее!

А почему непременно я должен был катать девушку, в чем потом с грустной харей оправдываться, малость подпортив себе этим победу? Не особенно подпортив, но все-таки…

Почему немецкую колонну не мог заметить кое-кто другой?!

Значит, так: понадобилось мне посреди ночи послать ординарца к «коллеге» — коменданту того городка, что отстоял от автобана на километр. Он был вроде меня: оказался там самым старшим по званию офицером, припрягли его, раба божьего, как и меня. Пустяковое было дело, но утром требовало немедленного решения, вот я и хотел попросить совета. Сел Вася на мотоцикл из моего хозяйства и поехал. А что не ехать? Ночь лунная, дорога великолепная, территория прочно наша. Разбудил Вася коменданта, передал мою записочку, взял ответ и поехал назад. И только собрался вырулить на перекрестке на главный автобан — справа немцы, совсем близко! Вася не первый год воюет, солдат справный и хваткий, так что не потерял ни секунды: погасил фару, развернулся, выехал в чистое поле и что есть мочи погнал в городок. Пересеченки там особой нет, равнина почти как стол, мотоциклист он хороший, еще до войны увлекался, так что домчал благополучно. Ну а далее — в полном соответствии с правдой.

Жирный плюс именно такой версии: сто процентов, никто не станет копаться в таких вот мелких подробностях, я это прекрасно знал по опыту. Никто не будет расспрашивать ни Васю, ни майора медслужбы Гальперина, того коменданта поневоле. Ординарец, будучи отправлен с поручением, внезапно обнаружил… И всё, этого достаточно. Ординарцы для того и существуют, чтобы посылать их с поручениями, а поручения случаются и посреди ночи как крупные, так и мелкие. Сто раз подобное случалось, проверено…

Гальперина я, понятно, ни во что посвящать не собирался, а вот Васе придется на всякий случай подробно растолковать его задачу. Кого-то другого я бы впутывать в такое поостерегся, но в Васе был уверен абсолютно: давно его знал, парень надежный, доверять можно, не подведет и будет держать язык за зубами. И ни в какие секреты его посвящать не надо: сказать со значительным видом: «Вася, так надо для дела», и ему будет достаточно…