Сергей Малицкий - Тени Богов. Избавление [СИ]

— Помилуйте, ваше величество, — выдохнула Рит. — Иногда супругам нужно расставаться. Хотя бы для того, чтобы всегда хотеть видеть друг друга. Какой еще покинуть Йерану? Отправиться в Райдону!

— Да? — заинтересовалась королева. — Любопытно. Тогда уж придумывай заранее, как ты заставишь молодого мужа остаться дома.

— Либо он будет уже немолод, ваше величество, — прошептала Рит. — Либо начнется какая-нибудь война!

— И только? — задумалась королева.

— Либо я его просто не возьму, — пожала плечами Рит, на что королева ответила приглушенным хохотом, после чего заметила:

— Прекрасно. Однако напомню тебе, милочка, что ты еще не королева!

— Я помню, — осторожно присела Рит.

Когда священник, что расхаживал у алтаря, обернулся, Рит окаменела. И не потому, что им оказался сам Лур. Нет. Она окаменела из-за ненависти, которая сочилась из его взгляда. Он договорил, комкая слова, гимн воздаяния и обратился к Рит на храмовом языке с вопросом, какой приход желает выбрать невеста короля Ходы для единения с божественной силой и где она собирается пройти обряд обручения.

— Я выбираю храм Райдо, — ответила Рит на храмовом же языке, чем, кажется, только умножила ненависть в глазах предстоятеля.

— Что ты бормочешь? — не поняла королева.

— Я выбрала Райдо, ваше величество, — прошептала Рит. — Просто сказала это на языке храма.

— Как же я ненавижу непонятные языки, — пробормотала королева. — Неужели нельзя всем говорить на одном языке?

— Я буду говорить с вами, ваше величество, и с вашего разрешения только на том языке, который вас будет устраивать, — поклонилась Рит.

— Демон меня раздери, — облизала сухие губы королева, — вот уж не знала, что даже знатных кимров обучают придворному этикету. Но должна заметить, что рыжие волосы и даже веснушки… это несколько вызывающе.

— Ваше величество, — снова поклонилась Рит. — Если бы не они, король Хода меня бы не заметил.

— Да? — удивилась королева, выпустила руку Рит и пошла прочь, как будто ее недавняя подопечная обратилась в пустое место.

Обряд закончился. Лур как будто с трудом удержался от плевка под ноги Рит и убрался в комнату за алтарем, куда за ним убежали многочисленные служки. Рит в растерянности посмотрела вслед королеве Гифте. Король Онд ожидал свою женушку с кислой физиономией. Поймав взгляд Рит, он облизнулся и прижал руку к груди. Рит поклонилась ему. Потом выпрямилась и ответила кивком на кивок Ходы. Свидетели церемонии, лиц которых Рит не запомнила, стремительно расходились.

Она вышла из храма последней. Площадь перед его ступенями была пуста, стражники перегородили улицу, пятна крови на ступенях уже были замыты. Объединенный отряд Лона и Хелта был готов к продолжению пути. Даже энс уже сидел в седле, хотя его бледность и говорила, что дальнейшее испытание для него может оказаться нелегким. В дверях храма Рит ждал Хедерлиг.

Она замерла, отыскала взглядом Ходу, который, уже будучи верхом, наблюдал за ней с середины площади, остановилась и посмотрела в глаза Хедерлигу. Подняла взгляд, поскольку он был выше ее больше чем на голову. Окаменела в пяти шагах от него. И не приблизилась к нему ни на шаг.

— Святые боги, — только и произнес Хедерлиг. — Точно такая.

Сказал и шагнул в храм.

— В путь, — выдохнула Рит и пошла к своей лошади, думая о том, что надо будет где-то переодеться, сберечь это платье, привести в порядок то, что оказалось в крови, кстати, где оно, и еще о том, что сейчас самое главное — так это не взлететь над площадью от счастья, что она только что смотрела в глаза тому, из которого состоял весь ее мир.

Она не помнила, как оказалась в седле, но подала лошадь вслед за Лоном и уже за цепью стражников, пробираясь через толпу в окружении раненого Арикати, Брета и Варги, вдруг заметила незнакомую молодую женщину лет тридцати, оборванную и, судя по лицу, или истерзанную, или пережившую какую-то беду. Женщина поймала взгляд Рит, подняла над головой руки, в которых были какие-то прутья, и переломила их тем самым жестом.

И тогда Рит спрыгнула с лошади и бросилась через толпу к незнакомке, чтобы обнять ее и прижать к себе.

— Надеюсь, — услышала она чужой, но почему-то одновременно с этим удивительно знакомый голос над ухом, — моя лошадь, одежда и меч в порядке?

Гледа задремала прямо в седле, но проснулась не от того, что могла свалиться с лошади, а от холода. Лошади путников утонули в холодном тумане, и стужа пронзила ее тело холодной дрожью. Приняв это ощущение за дурное предчувствие, Гледа схватилась за невидимое клеймо, зажмурилась, стала припоминать заклинания, которым учил ее Скур, заклинания, которые могли спрятать ее и защитить, но поняла свою ошибку тут же. Открыла глаза и даже улыбнулась собственной оплошности. Никто из ее спутников, обладающих восприимчивостью к магии, не только не почувствовал какого-то колдовства, но и не заметил, что она позволила себе спать на ходу. Ни Ло Фенг, ни Скур, ни Мортек. Мортек скорее был занят доставшимся ему телом, а Скур лепил какие-то невидимые шарики или комочки и разбрасывал их за спиной. Оттого и держался последним.

— Что ты там наколдовываешь? — спросил его еще вчера, когда отряд миновал сонный пертский дозор в начале Дибдского ущелья, Стайн.

— Песочную насторожь разбрасываю, — отмахнулся от стражника Скур. — О погоне беспокоюсь.

— Будет погоня, как не быть, — хмыкнул с явной тревогой Стайн. — Виданное ли дело — принца убить? Ладно погоня, войны бы не было.

— Кого с кем? — обернулся Ян, каждый звук, шепот, стук копыт далеко разносились по пустынному ущелью. — Разве мы в его замок с уведомлением и верительными грамотами явились? Еще немного и сгинули бы без следа. Слухи давно ходили, что не все ладно в Пертском королевском семействе, но чтобы этакое… Рано или поздно так оно и должно было завершиться!

— Еще не завершилось, — бросил очередную порцию невидимых шариков или песчинок Скур. — Ущелье узкое, как погоня дойдет до моей ворожбы, так и будем знать — сколько их, как быстро идут и насколько отстают они от нас.

Ло Фенг молчал. На коротких перевалах осматривал лошадей, о чем-то вполголоса переговаривался с Мортеком, который, обретя тело Унга, как будто избавился от склонности к язвительным шуткам, приглядывался к Гледе. Ее живот был уже приметен. Но существо, угнездившееся в чреве, молчало. Порой Гледе казалось, что Ласточка блаженно посапывала словно ребенок, отвалившийся от груди. Что за чудовище вырастет из нее, если пролитая кровь и смерть наполняют ее удовлетворением? Или же прошлый ужас тянется за этим существом шлейфом из рождения в рождение? И не все ли равно, какие причины сделали ее тем, кем сделали?