Сергей Малицкий - Тени Богов. Избавление [СИ]

Их опять было девять. Ущелье и само было не шире четверти лиги, а уж дорога такова, что и три всадника не разойдутся, поэтому они вновь вытянулись между скал и горных сосен. Ло Фенг впереди, Скур и хмурые сестрицы позади отряда. Гледа — в центре. Перед ней еще Ян и Стайн, за спиной — Ашман, что не сводил взгляда с Гледы, словно ему только что объяснили суть их путешествия, и Мортек. Еще у замка Хагл Гледа попыталась назвать его Унгом, но не смогла. Язык прилип к небу. Унга больше не было. Вселившийся в него Мортек не только зашил горло погибшему молодому парню суровой ниткой, а теперь с кислой физиономией разминал получившийся уродливый шов. Он словно натянул на собственный обугленный остов податливую кожу молодого райдонца, и силуэт прежнего Мортека постепенно проступал сквозь нее, лишая Унга не только плоти, но и узнаваемых черт.

Произошедшее как будто больше всех зацепило Стайна. Сразу после возвращения Мортека в теле Унга старый стражник изменился в лице, постарел еще лет на пять, словно неотвратимый рок навис над воином, и замолчал. Только оборачивался на бывшего мертвеца и шептал какие-то отговоры, хотя вроде бы Скур разъяснил ему что к чему. Видно в голове воина могло уместиться все, что угодно, но никак не то, что можно поднять мертвеца, да еще вселиться в него собственным духом, который вырвался из почти полностью испепелившейся плоти. Пожалуй, даже не столь уж давнее предположение, что бывший альбиусский звонарь и явившийся к сторожевой башне Альбиуса жнец — одно и то же существо, так не изумляло Стайна.

Мортеку до этих переживаний как будто не было никакого дела. Прежде всего он отказался обсуждать сожжение белого менгира. Скорчил самую гнусную физиономию из возможных и пообещал не только поведать все в подробностях, но и посидеть на углях, дабы освежить происшедшее в памяти, лишь после того, как Гледа избавиться от бремени, а Беркана от жатвы и прочих напастей. «То есть, никогда», — с ехидным смешком заключил Скур и добавил, что имел в виду конечно же прочие напасти. Однако от костра даже на недолгих привалах Мортек пока что шарахался. Или вздрагивал, когда гуляющий между гор ветер доносил искру до его щеки. А в ответ на надоедливые расспросы все того же Скура, как же все-таки Мортеку удалось поднять мертвеца, ведь мертв был Унг, мертвее не бывает, да и мало того, что мертв, так еще и крови почти всей лишился, мрачно заметил:

— Сила сильнее смерти. Жаль, что растрачивается она так, словно в бездну ее сваливаешь, но минутную отсрочку дает. Или чуть большую. Городок этот во всяком случае не забудет, как мертвец отогнал собак, встал на четвереньки и пополз к торговым рядам. Никогда не думал, что взрослые мужики способны сипеть от ужаса и разбегаться, как мыши. Зато и торговаться не пришлось, бери — что хочешь. Влил в себя пару кувшинов вина, переоделся, добрался до будки сапожника, который просто застрял в ней, и приказал зашить рану. Еще и приворожить его пришлось, чтобы мастеровой от оцепенения избавился.

— А почему Унг? — спросила тогда Гледа. — Почему мертвец? Почему обескровленное тело? Ты же не первый раз это делаешь? Почему не выбрал кого-то… поздоровее?

— А ты думаешь, была такая возможность? — посмотрел на девчонку Мортек. — Была возможность выбрать?

— Не знаю, — сказала Гледа. — Я же не умбра. Но почему-то ты же взял Унга?

— Это было как сон, — поморщился Мортек. — В этот раз это было словно горячечный сон. Мутный бред. Как полет в облаках. Думаешь, я досадить этому принцу хотел? Я даже не знал, что он убил Унга. Вообще ничего не знал… с того самого моста. Будь у меня сила, и проследил бы все в подробностях, и для воплощения выбрал бы какого-нибудь богатыря. Я тебе не Бланс, у меня на этот счет сомнений не возникло бы. Но там… — Мортек неопределенно махнул рукой за спину, — выжгло не только мою плоть. Не только мою силу. Но и часть моего духа.

— И ты мог не обрести плоть больше? — спросила Гледа.

— Не знаю… — поежился Мортек. — Все меняется. Вспомни Атрааха, Амму, Чирлана… Такого еще не случалось с умбра. Семь сотен лет не случалось. Но если бы я испепелился еще сильнее, может быть и вовсе рассеялся бы. Хотя теперь думаю, что нет… скорее прошел бы этот путь с самого начала.

Он посмотрел на живот Гледы и покачал головой.

— Но это слишком долго. Да и утомительно. Не для меня. Я ведь не бог, чтобы всю беременность отстучать за один месяц.

— И ты выбрал Унга, — поняла Гледа.

— Нет, — твердо сказал Мортек. — Я выбрал то, что явилось передо мной. Я увидел его смерть. Точнее, увидел чью-то смерть. Почувствовал пролитую кровь. Она была словно костер… Костер во тьме. Пылала языками пламени. Приблизился и увидел парня.

— Увидел парня? — не понял Скур.

— Унга, — пожал плечами Мортек. — Да-да. Во весь рост. Он уже уходил. Уходил за смертный полог. Это… как болотный огонь. Но можно разглядеть. Кстати, на его лице было облегчение. Может быть… немного досады, но облегчения больше. Кажется, он все вспомнил. Но меня он не увидел, это точно. А я ринулся… в костер. Кроме него я ничего и не видел. И когда ощутил руки и ноги, еще с час лежал неподвижно. Пытался вернуть свое новое тело к жизни. Прислушивался к разговорам любопытных. Она подходили время от времени. Заставлял биться сердце. Почти на сухую. И дышать. Это самое трудное — тихое дыхание. Обычно начинается кашель и рвота. Хотя и без этого я не обошелся. Но чуть позже. Да, если кому интересно, пришлось менять белье. Издержки. Грязное это дело.

— Каково это? — вдруг спросила одна из сестриц, которые стали на удивление молчаливы в последние дни. Или, точнее, сразу после произошедшего возле белого менгира.

— О чем вы? — окинул взглядом сразу обеих Моркет. — О менгире и пламени или о том, как натягивать на свой дух брошенную плоть?

— Каково это — быть бессмертным? — повторила вопрос одна из сестриц.

— Или — каково это — быть демоном? — спросила вторая.

— Я не демон, — угрюмо ответил Моркет. — Вот то, что в животе у Гледы, это демон. Как ты ее не называй. Богом, полубогом, богиней или еще как. Понятно, что оно — не творец, но все равно — дух свободный, что повелевает собственной плотью и способен покушаться на плоть чужую. Пойманный в ловушку, но по сути — дух вольный. Дух неимоверной силы, упивающийся ею. А я… вестник. Из высших, но вестник. Посыльный или подручный. Кто-то говорит, что полудемон, но это пустая болтовня. Как получеловек. Непонятно что. Отделившееся щупальце этой твари. Или что-то выловленное в бездне и приспособленное для посылок. Или даже бывшее существо вроде вас всех. Пережеванное и нанятое. Заклейменное. Но с собственным представлением кое о чем. Этого не отнять. Уже не отнять. Человек, скорее. Да! Человек, демон меня раздери! Очеловеченный за тысячу лет. Поганый, может быть, но человек.