Сергей Малицкий - Тени Богов. Избавление [СИ]

— Из маленького дерьма вырастает большое, — проворчал Брет.

— Если не подкладывать, так и не вырастет, — пожала плечами Рит.

— И что ты собираешься с ним делать? — спросил Брет. — Я вроде за тобой должен присматривать, а не пленника по нужде отводить.

— Я в присмотре не нуждаюсь, — ответила Рит. — Да и не самые лучшие из вас смотрители. От помощи — не откажусь. И спасибо за нее. А с этим мальчишкой я собираюсь разговаривать. Надеюсь, что помогать ему облегчаться тебе долго не придется. Если он, конечно, не полный дурень.

— Кажется, что полный, — покосился на пленника, который уже шепотом, но продолжал сыпать проклятиями, Брет и махнул рукой. — Эх, без Филии — как без головы.

«Это точно», — с тоской подумала про себя Рит и тронула лошадь.

То недолгое ощущение смешанного с болью утраты покоя, которое охватило ее, когда она ушла из Хойды и осталось одна, растворилось без остатка. На первой же стоянке, после того как Арикати был снят со столба, Рит отошла в сторону и подвязала к бутыли на животе сложенное полотенце. Она не знала, для кого старается, кто кроме Варги может следить за ее состоянием на каждом шагу долгого пути, но твердо решила нести возложенную на нее ношу, чего бы ей это ни стоило. Впрочем, сомнений в собственных намерениях у нее как раз и не было. Скорее ее беспокоило другое, не заподозрит же тот же Лур, что она пустышка? Рит даже подумала, не стоит ли ей изобразить тошноту или еще что-то, чем порой мучаются женщины на сносях, но потом решила не суетиться. У всех это дело проходит по разному, да и откуда знать тому же Луру или его соглядатаям, что наблюдаемый ими сосуд должен опустошить себя естественным или еще каким образом? Может быть, они полагаются на всесилие их божества, которое должно само определиться, как быть с уготованной ему ловушкой? Или рассчитывают на получение какого-то знака? Или же просто выжидают?

«Пока выжидают», — отметила про себя Рит и в который раз принялась обдумывать произошедшее за последние дни и собственные планы на дни последующие, тем более, что по всем расчетам Перта становилась все ближе. Главное, в чем она как будто убедилась во Фьеле, заключалось в том, что Лур пока что принимает ее за ту, кем она старалась казаться. Она не знала, будет ли он продолжать устраивать ей кровавое кольцо, возможно, гибель Филии все изменила, и предстоятелю Храма уже не нужно гадать, кто из охраняемых особ представляет для него особую ценность, но некое установившееся напряжение ощущала. Даже Варга как будто вовсе перестал смотреть на нее, хотя и старался держаться поблизости. Ощутил некую ясность? Было бы неплохо понять, не получил ли он в дороге каких-то новых указаний? Что, если теперь его задачей стало убить Рит? Может быть, убить не теперь, а в случае ее очередного побега или раскрытия ее хитрости?

Она посмотрела на энса. На путь от болотного менгира до Перта должно было уйти полтора или два дня. Не самая долгая дорога для того чтобы, как сказал тот же Лон, увидеть самый красивый мост Берканы над самой дурацкой рекой, на другом берегу которой высится самый мрачный город союза пяти королевств. Но Рит не думала ни о мосте, ни о реке, ни о городе. Она пыталась разговаривать с пленником. Его лошадь была прихвачена длинным поводом к седлу лошади Хелта, который теперь держался вместо со своим отрядом перед Рит. Руки Арикати были связаны в запястьях. А он сам, скорчившись в седле, напоминал согнувшегося над слишком большим овощем сурка. Проклятия из него во всяком случае вылетали безостановочно, словно он хотел отгородиться ими от всего, что видит вокруг, пока Рит, наконец, не вытащила из-за ворота белый платок и не накинула парню на лицо, сказав ему на храмовом языке, что белой маски у нее для малолетнего глупца не припасено, так что пусть он довольствуется тем, что есть.

Арикати замолчал тут же. Или из-за того, что скрыл собственную личину, или из-за запаха Рит, которым была пропитана ткань. А потом — впервые после долгих часов ее рассказов о жатвах, об истории Берканы, о падении проклятой звезды, об убийствах и священных камнях — обратился к ней напрямую:

— Зачем ты спасла меня?

— Разве я тебя спасла? — удивилась она. — Может быть, я всего лишь заменила тебе легкую смерть в пламени обычной человеческой смертью? Ты это называешь спасением?

— Зачем? — не понял ее ехидства энс. — Я должен понять.

— А зачем ты надевал белую маску и убивал, если ты, конечно, убивал, ты уже понял? — спросила она.

— Я служил смерти, — ответил Арикати. — Пяти богам, пяти их вестникам и белому покрывалу безмолвия. Мир обреченный, мир сгорающий должен был уйти в пламя в чистоте. Чистота приходит, когда проливается поганая кровь.

— Ты сейчас о каком мире говоришь? — спросила Рит.

— О своем мире, — ответил энс.

— А ты думаешь, что ты до сих пор в своем мире? — поинтересовалась она.

Он ответил не сразу. Долго молчал, потом признался, что не уверен. И не потому, что, охраняя блистательный обелиск божественного перста, вдруг оказался пусть и рядом со священным камнем, но в каком-то болоте. А потому что все вокруг другое. И, что самое главное, здесь холодно.

— Холодно? — не поняла Рит, которая изнемогала от жары.

— Очень, — кивнул под платком энс. — Это солнце не похоже на наше солнце. Оно только светит. Оно не жжет.

— А разве ваше солнце всегда жгло? — спросила Рит.

— Не всегда… — задумался энс. — Но когда я родился, оно уже пылало.

— Что было между тем пылающим солнцем и этим болотом, в котором ты оказался? — спросила Рит. — Было что-то или все произошло мгновенно?

— Мгновенно, — ответил после короткого раздумья энс. — Но… это мгновение было невыносимо. Почему-то сейчас мне кажется, что оно продолжалось вечность. И всю эту вечность меня продавливало через игольное ушко.

— Однако ты уцелел, — заметила Рит. — И если даже превратился в тонкую нить, то успел смотать ее в клубок. В виде молодого парня. Послушай меня, мальчик. Ты, конечно, можешь кутаться в мою тряпицу и дальше, но она ничем тебе не поможет. Повторю все, сказанное мной, еще раз. Ты не в своем мире. Если я правильно оцениваю произошедшее тысячу лет назад, то твоего мира больше нет. Он канул в пламени. Погиб. Боги, которым ты поклонялся, вместе со своими вестниками и вестниками их вестников, которых, насколько я понимаю было двадцать, перенесли священные камни в мой мир. Вместе с камнями они перенесли и вас. Вы, правда, прибыли с изрядным опозданием. Но божий промысел непостижим. Значит, так и должно было случиться. Кроме одного. Этому миру возле не улыбается участь твоего мира.

— Разве можно спорить со смертью? — спросил энс.

Рит приблизилась к мальчишке и сдернула с него ткань, заставив его вымолвить очередное проклятие.